Дитер Хэгерманн - Карл Великий

• Название: Карл Великий
• Автор: Дитер Хэгерманн
• Издательство: ООО «Издательство АСТ», ЗАО НПП «Ермак»
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018682-7, 5-9577-0127-0

Карл Великий — это имя постоянно встречается в исторических хрониках и современных исследованиях.

Но где заканчивается легенда о величайшем из королей франков и начинается подлинная история умного, тонкого и дальновидного политика и полководца, превратившего силой меча и дипломатии свое слабое, обескровленное государство в могущественную империю?

Эта книга поможет вам узнать, каким в действительности был Карл Великий — император, которого историки сравнивают с Александром Македонским, Цезарем и Наполеоном.

---

После передела 768 года военно-политические планы Карла однозначно связаны с восточными землями на правом берегу Рейна, в то время как полукруг Карломана, охватывавший юго-западные земли, в политическом отношении обращен к Баварии и Италии. Общей сферой интересов оставались Аквитания и защита Римской церкви. Другие пограничные регионы, например Западная Фрисландия, уже находившаяся в крепких объятиях франков, а также недавно завоеванная Септимания в качестве средиземноморской приграничной области были переданы пол единоличное управление Карлу или Карломану.

Официальное провозглашение и возведение в королевское звание обоих братьев состоялось в День святого Дионисия, монастырь которого Сен-Дени близ Парижа оставался и продолжал оставаться в центре религиозной жизни Пипина и его сыновей. Праздник в честь этого святого 9 октября 768 года пришелся на воскресенье. В ходе церемонии, предположительно включавшей помазание присутствующими епископами, Карломан в своей части империи в Суассоне, а Карл в Нуайоне были провозглашены королями или введены в королевское достоинство.

Если избрание в Суассоне определялось почтенным возрастом резиденции Меровингов как преддверия Нейстрии и прецс дентом избрания королем Пипина, а также смещением здесь же последнего представителя династии Меровингов, то в отношении Нуайона убедительные аргументы такого рода не просматриваются. Выбор этой, небольшой епархии не связан с историей империи, а определяется почитанием святого Медарда, монастырь и место захоронения которого в Суассоне были центром общего поклонения. И в Нуайоне святой имел названный в его честь монастырь. С его именем и трудами в качестве местного епископа было связано прежде всего воспоминание о перенесении епископской резиденции из Сен-Кантена в Нуайон. Равным образом зов святого Елигия, золотых дел мастера, ваятеля, чеканщика, советника короля и епископа на последнем этапе правления Меровингов, сыграл свою роль при выборе Карлом места для коронации. Когда более столетия спустя {на самом деле двух столетий. — Прим. выполнившего ОСR}в Нуайоне произойдет избрание королем Гуго Капета, в этом действе будет присутствоватъ сознательно легитимное imitatio[18], что, правда, не способствовало известности этой самой маленькой епископии Реймской епархии. Впрочем, именно здесь родился непримиримый реформатор Кальвин, отец которого был адвокатом соборного капитула. Выбору соответственно Суассона и Нуайона, кроме всего прочего способствовала территориальная близость к границе собственных владений, что не создавало помех для связи дворов друг с другом.

Уже несколько месяцев спустя после коронации обоих королей им пришлось совместными усилиями продолжать отцовскую политику в отношении Аквитании. Так, после попытки Гунальда, сына герцога Ваифра, избавиться от франкского господства Карл направился на юг — впрочем, не заручившись поддержкой брата. Их встреча близ Вьенны в политическом отношении осталась безрезультатной. По свидетельству пристрастных, составленных лишь более десятилетия спустя так называемых имперских хроник, по совету своей знати Карломан воздержался от оказания Карлу военной помощи. С этим упреком мы вскоре снова будем иметь дело по поводу смещения и заключения баварского герцога Тассилона.

Несмотря на отказ брата, Карл форсировал реку Дордонь и основал там опорный пункт-крепость Фронсак. Между Гаронной и Пиренеями Карлу удалось добиться от князя басков Лупа, также озабоченного поисками союзников, выдать беглую чету — Гунальда и его супругу, находившихся под покровительством князя. Тем самым было обезглавлено сопротивление в Аквитании и ее земли оказались в руках завоевателя, который почти десять лет спустя создал необходимые административные предпосылки для включения этого региона в принадлежащие франкам территории, а в 781 году как «промежуточная власть» (по выражению Бригитты Кастен) сделал своего сына Людовика королем Аквитании, избрав «третий путь» между интеграцией и самостоятельностью. Еще в конце года вместе с пленниками Карл вернулся из похода в центр фамильного владения в нижнем течении Рейна и в Льеж. Там он отметил рождественские праздники 769 года и пасхальные в апреле 770 года.

Напряженность, очевидно возникшую или даже возросшую после безрезультатной встречи между братьями в Бургундии, удалось преодолеть еще раз. Об этом свидетельствует послание, в котором папа поздравляет сыновей Пипина с достижением еще одного знака согласия и одновременно призывает их к совместным действиям в отношении противостоящих Риму лангобардов.

Скрытая вражда между братьями (ей суждено было проявиться в Damnatio memoriae[19] Карломана; в итоге после короткой интерлюдии имя исчезло из семьи и снова встречается среди сыновей Людовика Немецкого и Карла Лысого), видимо, проистекала вовсе не из различия в политических концепциях по управлению существенно разросшейся империей франков, а из ярко выраженного личностного соперничества за главенство на высшем уровне. Именно такого рода иррационализм привносил в эти противоречия элемент непримиримости, которая в определенных условиях могла бы привести к братоубийственной войне с непредсказуемыми последствиями для едва консолидированного королевского правления сыновей мажордома. Наш авторитетный поручитель Эйнхард пытается сознательно принизить эту опасность отстраненным взглядом и вовсе не по горячим следам событий. Такое толкование созвучно также развязно-навязчивому поучению ирландца Кэтвульфа (775 год), когда он благостно прославляет предохранение от преследований со стороны своего брата и в первую очередь его раннюю кончину, «так что Господь Бог вознес тебя надо всей этой империей без кровопролития».

Намечающееся соперничество за главенство проявляется и в частной сфере, если о ней вообще уместно говорить в отношении королей. Уже в начале 770 года супруга Гимильтруда родила Карлу сына, названного Пипином. Судя по всему, Гимильтруда была представительницей алеманско-ретского или эльзасского аристократического рода, о чем свидетельствует упоминание этого имени в ранних братских молитвенниках в Сен-Галлене (Рейхенау), Пфэфере и Ремиремоите. В 770 году небольшая, но хорошо информированная хроника сообщает о рождении от брака с Гербергой сына короля Карломана. Свидетельством равенства по происхождению и званию по сравнению с первенцем старшего брата стало то же имя — Пипин. Впоследствии по понятным причинам, чтобы отвести от Карла подозрение в многоженстве, Гимильтруду называют конкубиной. Однако нет сомнений ни в материальном обеспечении, ни в легитимности брака, ни в законности рождения Пипина, тем более что само имя гарантирует достоинство его обладателя. Не случайно впоследствии потребовалось содействие папы для исключения из престолонаследия первенца Карла, того самого Пипина по прозвищу Горбун. Но мы значительно опередили события. Согласно Диакону, который как современник не мог не быть в курсе дела, в жилах Гимильтруды действительно текла кровь аристократки.

Во внешней сфере продолжалось сосуществование братьев на основе равенства: в 769 году Карл и Карломан из обеих частей империи впервые направили на Римский собор двенадцать епископов. Таким образом, каждому стала очевидной тесная связь франков и их королей с преемником апостола Петра. Кроме того, правители, и прежде всего Карл, что, по-видимому, следует квалифицировать как вкравшийся в предание элемент случайности, включили в протокол грамот так называемую формулу милости Божией. Последняя значительно расширила базу королевства специфическими христианскими элементами, придав королю сакральную внеземную значимость.

Напряженность между братьями носила все еще скрытый характер. Эйнхард прославляет величие духа, с которым его герой переносил соперничество и недоброжелательство Карломана. Между тем 770 год проходил под знаком нарастающего влияния королевы Бертрады, как бы принявшей политическое руководство своими юными сыновьями и тем самым продолжившей традицию Плектруды, которая еще до и особенно после смерти Пипина II в 714 году уверенно взяла бразды правления в свои руки. Преодолевая домашние трудности, Бертрада сосредоточилась на радикальной концептуальной реформе франкской внутренней и особенно внешней политики. И, что удивительно, сумела добиться поставленной цели. Это был действительно непреходящей значимости факт. В конце концов в историческом плане речь шла об эпизоде, вызванном ранней, скоропостижной смертью Карломана в 771 году. Однако он демонстрирует возможные альтернативы последующей, сравнительно одноразмерной завоевательной политике Карла в союзе с римским папством. Концепция Бертрады состояла в создании и по другую сторону Альп политической ситуации, укрепляющей династию, которая охватывала бы своей властью земли франков, Баварию и лангобардскую Италию, одновременно обеспечивая претензии и правовой статус римского понтифика. Вместе с тем эти устремления едва ли представлялись реализуемыми, учитывая предопределенность векторов усилий и многообразие противоречивых интересов и характеров участников.