Леонид Бежин - Ду Фу

• Название: Ду Фу
• Автор: Леонид Бежин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1987

Ду Фу (712-770) - величайший поэт Китая. Судьба поставила его в самый центр исторических событий: Ду Фу пришлось быть свидетелем народных войн и дворцовых переворотов, взлетов и падений его страны. Патриотическую лирику Ду Фу называли "поэтической историей" эпохи, в то же время Ду Фу - мастер пейзажной лирики, а также многих других жанров китайской поэзии. В книге рассказывается о жизненном пути поэта, о его встречах с выдающимися людьми эпохи, приводятся переводы стихов Ду Фу и отрывки из исторических сочинений, позволяющие представить картину жизни средневекового Китая.

---

Иначе смотрели на детство последователи других философских школ Древнего Китая (например, даосизма). В отличие от конфуцианцев они, например, идеализировали состояние детской безыскусности, доказывая, что лишь ребенок обладает той природной естественностью, которая недостижима ни в каком ином возрасте. И если никто из конфуцианских историков не рассказал нам о детстве Ду Фу, то сам поэт довольно часто обращался к детским воспоминаниям. Его стихи о детстве служат надежным источником для биографа. В китаеведческой науке давно замечено, что даже авторы династийных биографий использовали стихи как биографический источник, доверяя их точности и не опасаясь поэтического вымысла (в средневековом Китае иначе смотрели на вымысел, воображение, фантазию, чем смотрим сейчас мы, и стихи по документальной точности описаний не отличались от исторической прозы). Вот и современный биограф вправе воспользоваться стихами Ду Фу, написанными в поздний период жизни, но как бы возвращающими поэта к ее истокам. Память Ду Фу сохранила то немногое, что позволяет представить его детство. Он не успел запомнить мать, поэтому в стихах о матери нет ни строчки. Зато Ду Фу вспоминает тетушку, вспоминает седоголовых лоянских друзей, угощавших его вином, вспоминает танцовщиц и певцов, которых довелось увидеть и услышать. В ноябре 787 года поэта приглашают на выступление танцовщицы по имени Ли Двенадцатая, ученицы той самой знаменитой Гунсунь, чей танец с мечом так поразил его в детстве. Эта неожиданная встреча вызывает волнение в стареющем поэте. Глядя, как танцует Ли, Ду Фу словно бы узнает в ней Гунсунь, и воображение переносит его на полвека назад.

Когда-то, в далекую пору,
красавица дева жила,
Воинственным танцам которой
внимал с восхищеньем народ.
Восторженных зрителей толпы
со страхом следили за ней:
Казалось подчас, что на землю
небесный обрушился свод
Казалось, волшебный охотник
девятое солнце сразил,
Дракон повелителей Неба
в крылатой упряжке вознес.
Едва она выйдет на сцену -
и словно бы гром прогремит!
Застынет она - и как будто
ударит внезапный мороз!

Тогда же, в старости, Ду Фу повстречался с певцом Ли Гуйнянем и посвятил ему стихотворение:

В знакомом мне доме.
я пение ваше слыхал,
У старого друга
я с вами встречался не раз.
Здесь, к югу от Цзяна,
прекрасные есть уголки.
Цветы опадают -
я снова приветствую вас.

В стихотворении «Сто печалей», написанном в 761 году, Ду Фу описывает детство как лучшее время жизни, и это легко понять, ведь с конфуцианской точки зрения поэт не достиг того, что в его возрасте положено достигнуть «благородному мужу»: у него нет ни должности, ни положения, ни постоянного угла, и он вынужден скитаться в поисках случайных заработков. К тому же он вечно болеет и чувствует себя стариком. Поэтому в стихах и возникает ностальгия о прошлом. В даосском трактате «Чжуанцзы», созданном в IV-III веках до и. э., часто встречаются образы резвящихся на воле лошадей, вот и Ду Фу, следуя даосской трактовке, сравнивает себя с беспечным бурым теленком и горько сетует на болезни, нищету и неустроенность поздних лет:

Вспоминаю - мне было пятнадцать тогда -
я мальчишкой в душе оставался.
Словно бурый теленок, беспечен я был,
убегая стремглав за ограду.
А когда в благодатные дни сентября
всюду груши и финики зрели,
Я, бывало, взбирался по тысячу раз
на деревья осеннего сада.
Но теперь наступила иная пора -
пятьдесят мне исполнится скоро.
Я гораздо охотней сижу или сплю
и с трудом поднимаюсь с постели.
И хотя я шутить заставляю себя,
принимая почетного гостя,
Не избавиться мне от назойливых дум,
и заботы совсем одолели.
Я домой возвращаюсь, и снова меня
всюду голые стены встречают.
И жена моя добрая видит опять
на лице моем те же печали.
Сыновья ж мои, неслухи, знать не хотят
никакого к отцу уваженья -
Всё кричат от обиды, что вновь на обед
ничего им сегодня не дали.

Глава вторая ИМПЕРАТОРСКИЕ ЭКЗАМЕНЫ

На восток и на запад

отправлялся в скитания ты,

И опять мы простились, -

с той поры миновал целый век.

То со мною прощался,

и снег был похож на цветы,

А сегодня вернулся,

и цветы так похожи на снег.

Фань Юнь. Стихи на прощание

ДУ ФУ ПУТЕШЕСТВУЕТ

В жизни молодых людей танской эпохи рано или поздно наступала пора скитаний. Верхом на ослике, в коляске, запряженной мулом, под парусом лодки, на спине верблюда или на худой конец пешком отправлялись они в путь. В запыленной дорожной обуви, в изношенной одежде, исхудавшие, с обветренными лицами бродили они по дорогам, останавливались на постоялых дворах или в буддийских монастырях, осматривали исторические реликвии, читали полустершиеся надписи на каменных стелах и снова шли дальше. Что влекло их в иные края, пылких и сентиментальных, восторженных и нетерпеливых, безрассудных и отважных? Почему не сиделось им дома? Может быть, этих юношей обуревала жажда знаний и они мечтали разрешить свои сомнения в беседах с мудрецами; может быть, их манили тайны и чудеса, встречающиеся в неведомых землях? Или, более практичные и рассудительные, они рассчитывали на покровительство знатных вельмож или дружбу могущественных меценатов? В дороге возможны любые встречи, и если ты ничего не имеешь, кроме умелых рук и сметливого ума, то, странствуя, скорее обретешь свое призвание, чем сидя на одном месте. А может быть, в танском Китае изменился сам уклад жизни и люди стали более подвижными, ощутили тягу к новым местам - купцы торговали, паломники странствовали по всему свету, так почему бы и их детям не подставить лицо дорожному ветру? Почему бы не воспользоваться тем, что в стране - с приходом к власти императора Сюаньцзуна - установились мир и спокойствие и можно не бояться в пути разбойников, не заботиться о еде и ночлеге: на каждом постоялом дворе путешественников ждут дешевый ужин и теплая постель. За несколько урожайных лет цены на зерно, мясо и овощи упали так низко, что нескольких связок монет хватит на долгое путешествие. К тому же императорские чиновники бдительно следят за состоянием дорог - и сухопутных и водных. Главные реки Китая связаны сетью каналов, и, не выходя из лодки, путешественники без всяких затруднений пересекают страну с севера на юг.

Короче говоря, все звало в дорогу юных пилигримов, и если их отцам было кого посадить вместо них в лавку или снарядить с торговым караваном, они на несколько месяцев, а то и на год-два отлучались из дому. Конечно, сыновья бедных крестьян, числившихся по разряду «подлого люда», не могли себе такого позволить, но представители иных сословий не отказывали себе в подобных путешествиях. Неудивительно, что и Ду Фу не устоял перед соблазном. Да и как устоять, если древние проводили в седле и повозке помногу месяцев! Странствующие философы древности - Конфуций, Мэнцзы, Лаоцзы, Чжуанцзы - в пути наставляли учеников, беседовали с правителями царств, разговаривали с отшельниками и мудрецами. Молодым юношей отправился в путешествие Сыма Цянь, первый историограф Китая, - отправился, чтобы увидеть реликвии древности и исторические места, порасспросить очевидцев былых сражений, прикоснуться рукой к взрыхленной копытами и еще не остывшей после недавнего боя земле. Многое прошло перед его глазами, и первый историограф стоял на берегу реки, в водах которой покончил с собой первый поэт древности - великий и прославленный Цюй Юань; Сыма Цянь, по его собственным словам, осматривал родовой алтарь Конфуция, одежду, которую носил философ, и ритуальную утварь, употреблявшуюся при жертвоприношениях. После Сыма Цяня по его следам устремились другие путешественники - историки, воины, поэты. Китайские императоры снаряжали целые экспедиции на поиски волшебного острова бессмертных и эликсира, продлевающего жизнь. Многие годы скитались отважные участники экспедиций по морям и неведомым странам, а возвращаясь, привозили с собой удивительные рассказы, будоражившие воображение современников. Китайские поэты, жившие на юге, особенно любили путешествовать в горах. С посохом в руке, в бамбуковой шляпе, защищавшей от солнца, с заплечным мешком, в котором хранились запасы еды, они забирались на самые неприступные вершины. Слушая звон колокола в буддийском монастыре, глядя на скалистые громады гор, они сочиняли стихи: