Петр Григоренко - Наши будни, или рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека

• Название: Наши будни, или рассказ о том, как фабрикуются уголовные дела на советских граждан, выступающих в защиту прав человека
• Автор: Петр Григоренко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

В который уж раз КГБ через различные каналы, сейчас через "Голос...", пытается протащить сказку, что кто-то, в данном случае Орлов, пытается оттеснить Сахарова от руководства. Чего в этой сказке больше - глупости или подлости - сказать трудно. О каком "руководстве" идет речь? Если в чиновничьем понимании, то у нас нет руководителей. Сила нашего движения в том и состоит, что здесь каждый сам по себе личность. А если говорить об авторитете, то здесь не может быть разговора. Все, кто знает Андрея Дмитриевича, в том числе и Орлов, любят его и ставят его авторитет превыше всего. И самое прекрасное в этом то, что Сахаров не замечает сего. Он внимательно прислушивается к мнению других, с уважением относится ко всем. Скромный, мягкий, разносторонне развитый, он принадлежит к числу тех, кто влияет на души людей, а не на их материальные побуждения. И в этом отношении ему нет конкурентов. Это вас, неуважаемый фельетонист, легко оттеснить. Вместо вас быстро найдутся те, кому тоже хочется ухватить малообглоданную кость с барского стола. А вот попробуйте оттеснить Сахарова. Кишка тонка.

Миша Бернштам - мягкий, ласковый, внимательный и заботливый, был очень привязан к друзьям и с большим трудом отрывался от родины. Он даже намеревался отказаться от визы. В нашей семье хорошо знали и любили Мишу. И мы, и другие его друзья уговаривали его не отказываться от визы. Мы были уверены, что КГБ, провокациями и угрозами вынудившее М. Бернштама на подачу заявления о выезде в Израиль, не шутило. Он был действительно одним из первых кандидатов на арест.

Вот это правда. А утверждение В. Сергеева, что сионисты заставили эмигрировать Бернштама, "упаковав его в объятия 43-летней жены", похоже на правду, как удав на пожираемого им кролика. Чего же эти "сионисты" самих себя не "упакуют" и не отправят в Израиль, а вместо этого годами обивают пороги ОВИРа, лишенные работы и всего другого, чем пользуются советские люди. Что же касается выдержек из писем Бернштама, приведенных в фельетоне, то я сказать ничего не могу. Я перлюстрацией его почты не занимался. Этим занимается в СССР только одна организация. Она и дала выдержки фельетонисту. При этом даны такие огрызки фраз, что трудно предположить, к кому они относятся: "Душу вымают... (кто? не ищите! - П.Г.), я зажат в угол... (кем?). Сил больше у меня нет". В общем, о выдержках из перехваченных КГБ писем лучше вовсе не говорить. А из соображений фельетониста о Бернштаме прослеживается только одна его "вина": он, 27-летний, женат на 43-летней. Это большой грех? Пусть читатель сам ответит на этот вопрос, а заодно подумает и моральном уровне тех, кто подбирал сии "факты".

Перейдем теперь к оставшимся семи из обещанных двенадцати.

Не буду надолго задерживаться на оказавшихся в хвосте сергеевского списка Щаранском и Слепаке. Тем более что и фельетонист, утомивший предыдущим серое вещество своего мозга, понес такую околесицу, что инда мороз по коже. Почитайте, как Слепак издевался над участковым 108 о/м старшим лейтенантом Дорошенко. Картина!!! Жена Слепака порвала брюки милиционеру (как - в фельетоне не говорится, по-видимому, зубами) и натравила на него собаку. Правда, та оказалась благоразумной и на представителя власти не бросилась. Зато сам Слепак поступил с участковым, как Иван Грозный с посланцем Курбского Василием Шибановым, - пригвоздил острым концом посоха (то бишь лыжной палки) стопу верного Дорошенко.

Прямо-таки Шехерезада. "Бедная" милиция совершенно "беззащитна": крымские татары всё погоны милиции срывают. Даже если из квартиры не выходят и милиционера в глаза не видят, погон непременно сорвут - дотянутся. Вот и Слепак наделал Бог знает чего. На три статьи Уголовного кодекса хватит: сопротивление властям, нанесение тяжких телесных повреждений (проколол стопу в нескольких местах) и злостное хулиганство, а милиция не знает, что с ним делать. Разве что 15 суток дадут. Такая уж сила у этих "сионистов" - что хотят, то и творят. Хотят - не работают, хотят - с родины людей выживают, хотят- над милицией издеваются. И всё с них как с гуся вода.

А если без иронии, то болтливый фельетонист и правду сказал: "28-летний член Комитета Щаранский... трижды отмеченный "наградами" - каждый раз по 15 суток". И каждый раз, добавим мы, без каких бы то ни было законных оснований. Да и не трижды, а четырежды.

А вот правда и о Слепаке: "Слепак... нигде не работающий уже пять лет...", "трижды отсидевший за хулиганство по 15 суток". Забыли только написать, что Слепак - ученый, уволен с работы, как только подал заявление о выезде в Израиль. И с тех пор ему не дают работать по специальности и не выпускают в Израиль. Аналогично положение и у Щаранского. А 15-суточные посадки устраивают им за вполне законную попытку протестовать против такого ненормального положения. Кто же тунеядцы? Люди, которых незаконно лишили куска хлеба, или, может быть, те, кто получает свой немалый заработок за то, что творит это беззаконие и лжет - печатно, по радио, с трибуны. Думаю, что это даже не вопрос.

О Гинзбурге здесь сказано мало. Видимо, сочли достаточным то, что наговорила "Литературная газета". Но сколь мало ни сказали - снова солгали. Вот дословно, что написано: "Сахаров... откомандировал туда (в Группу - П.Г.) ... своего секретаря, упитанного мужчину, не обременяющего себя получением зарплаты в советских учреждениях". Итак, Гинзбург - упитанный мужчина. Худой до предела, язвенник и туберкулезник Гинзбург, превратился под пером лжеца в упитанного. Надо было еще брюхо толстое прирастить, как до последнего времени изображают "буржуев", а не так давно изображали "кулаков". Показал, наконец, фельетонист, а вернее - его заказчики и вдохновители, свое понимание тунеядства. Гинзбург тунеядец потому, что работает секретарем у Сахарова и получает зарплату не в советских учреждениях. Тунеядцу не понять, что именно советские учреждения плодят и оплачивают тунеядцев. Гинзбург не мог быть тунеядцем, т. к. хлеб свой зарабатывал собственным трудом, и не только как секретарь Сахарова, но и как мастер на все руки - слесарь, столяр, электромонтер, ремонтер электрических приборов и радиоэлектроники. У него действительно "золотые руки".

К тунеядцам отнесена и Елена Георгиевна Сахарова-Боннэр. Какими растленными типами должны быть люди, распространяющие такую несуразицу. Если бы Елена Георгиевна была только женой Сахарова, то и тогда нельзя было бы бросить ей такое обвинение. Ибо жена Сахарова - это уже достаточное основание для того, чтобы "не обременять себя получением зарплаты в советских учреждениях". Но Елена Георгиевна инвалид Великой Отечественной войны. Будучи же инвалидом, идти нелегкой тропой спутницы Великого Академика - это уже подвиг. И вот находятся ничтожества, пятнающие такого человека ярлыком "тунеядца".

Еще об одном рядовом члене Группы сказано так: "Сиплым, спитым голосом требует "гражданских свобод" Анатолий Марченко, пять раз судимый профессиональный уголовник. Хрипотца села на его голосовые связки, когда он трудился несколько месяцев на ликеро-водочном заводе... К тому же он пренебрег... честным общественно полезным трудом..., а чужеземные благодетели преподносят Марченко деньги и иные дары..."

Итак, пьяница, пять раз судимый профессиональный уголовник, нигде не работающий, получает какие-то нечестные дары с Запада. Вот портрет, нарисованный КГБ.

А теперь давайте посмотрим человека.

Да, действительно: "В возрасте 20 лет он впервые угодил за решетку..." (До этого же он почти 4 года проработал на стройке.) Это правда. А дальше все в фельетоне ложь. Но мы продолжим рассказ о том, как было в действительности. Почти два года провел Анатолий за решеткой. А потом пришло освобождение. Дело прекратили за отсутствием события преступления. Заодно отменили и статью Уголовного кодекса, по которой он был осужден. Но Анатолий не дождался этой "высокой справедливости". За два дня до этого он еще с одним солагерником бежал из заключения. Пришедшее через два дня распоряжение об освобождении хоть и не принесло свободы заключенному, но дало возможность администрации лагеря сделать вид, что побега не было. Следовательно, строго по закону о первом заключении говорить нет права. Оправдание снимает судимость. Но КГБ не снимает. Чтобы побольше очернить, говорится об отмененном несправедливом приговоре как о действующем.

Арест и осуждение не прошли для Анатолия даром. Бежав из лагеря, он решил перейти советско-иранскую границу, но был схвачен и осужден на 6 лет лагеря строгого режима за попытку измены Родине. Как видим, несправедливое осуждение толкнуло человека на преступление, которое, с точки зрения международного права, и преступлением-то не является.

Но самое страшное не в этом, а в том, что и с точки зрения советских законов судят снова несправедливо. В действительности совершено преступление "нелегальный переход границы", но у следователя есть особое задание - выявлять "измену Родине", и он предлагает каждому из двух перебежчиков показать на своего подельника, что тот после перехода границы собирался поступить на службу в американскую разведку. А. Марченко с возмущением отверг это предложение. Подельник принял его. В результате - подельник за попытку "нелегального перехода границы" получил 2 года, а Марченко "за попытку измены Родине" - 6 лет (ниже нижнего предела, который по этой статье равняется 10 годам).