Кэтрин Джинкс - Инквизитор

• Название: Инквизитор
• Автор: Кэтрин Джинкс
• Издательство: Издательство «Иностранка»
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-409-0

Кэтрин Джинкс живет то в Австралии, то в Канаде, но всю свою жизнь увлеченно изучает Средневековье, эпоху Крестовых походов и великих рыцарских орденов, рвавшихся к власти в Европе и Азии. Об этой эпохе она пишет и свои книги, пользующиеся неизменным успехом в англоязычном мире. Новый роман Джинкс переносит нас во Францию XIV века, в годы, когда католическая церковь ведет войну на уничтожение с еретиками-альбигойцами. Движение альбигойцев или катаров, отвергавших церковную иерархию и папство, охватило, начиная с XII века, всю южную Францию, увлекая и знать, и простолюдинов. Дело о катарской ереси расследует инквизиционный суд, составленный из монахов-доминиканцев, но следствие обрывается зверским убийством старшего инквизитора отца Августина. Поиски убийцы возвращают его подчиненного, брата Бернара, к запутанным событиям пятидесятилетней давности. На пути к разгадке Бернар не только узнает страшную тайну отца Августина и обнаруживает предателя в своем ближайшем окружении, но и встречает свою любовь.

---

— Нет.

— Да.

— Нет же. Его не пытали. — Видя, что я безмолвствую, Пьер Жюльен воспользовался своим кратким преимуществом. — Я думаю, вы согласитесь, что, имея на руках такое неопровержимое доказательство, подобает выявить и уничтожить пагубное и еретическое поветрие колдовства в нашем стаде. Ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство[84]. Вы непокорный человек, сын мой: вы должны предоставить старшему понимание этих дел и задавать вопросы, которые я требую.

С этими оскорбительными словами он велел мне выйти вон, ибо ему нужно было подготовиться к следующему допросу. Озадаченный, я подчинился. Я не разгневался. Я даже не хлопнул дверью, будучи слишком занят мыслями о непредвиденном повороте событий. Как, спрашивал я себя, это могло случиться? Что могло вызвать столь странное признание? И правда ли это? Или Пьер Жюльен лжет?

Я отправился разыскивать Раймона Доната, который до сих пор работал в скриптории. Войдя туда, я сразу догадался по смущению Дюрана, напряженной позе Раймона и по тому, как брат Люций схватился за перо, что они говорили обо мне. Но это меня не обеспокоило. Этого следовало ожидать.

— Раймон, — начал я без предисловия, — это вы записывали признания о восковой кукле для отца Пьера Жюльена?

— Да, отец мой. Сегодня утром.

— Применялись ли пытки во время допроса?

— Нет, отец мой.

— Совсем нет?

— Нет, отец мой. Но отец Пьер Жюльен пригрозил дыбой.

— Ага.

— Он объяснил, как она работает и как разрываются суставы.

— Понятно. Спасибо, Раймон.

— Мы даже спускались вниз взглянуть на нее.

— Да. Спасибо. Я понимаю.

Я тоже бывал внизу. Задумавшись, я не сразу обратил внимание на любопытный взгляд Дюрана и громкий скрип пера, которым водил каноник, переписывая какой-то документ большой важности. Он так низко склонился над столом, что почти касался его носом.

— Отец Бернар, — Раймон прочистил горло и протянул мне готовый протокол признаний Бруны, — отец Бернар, простите, но должен ли я отдать это брату Люцию для снятия копии? Или мне подождать, пока вы снова допросите ее?

— Я не буду больше ее допрашивать.

Нотарии переглянулись.

— У меня нет причин допрашивать ее снова. У меня и без того дел предостаточно. Раймон, когда отец Августин читал старые реестры, он обнаружил, что одного не хватает. Вы помните?

Раймон, казалось, был несколько сбит с толку таким поворотом в нашем разговоре. Как я и ожидал, это отвлекло его от размышлений о том, должен я или не должен снова допрашивать Бруну д'Агилар. Он захлопал глазами, разинул рот и прохрипел что-то нечленораздельное.

— Вы помните? — настаивал я. — Он попросил вас проверить в библиотеке епископа наличие обеих копий. Вы сделали, что он велел?

— Да, отец мой.

— И обе копии находятся там?

— Нет, отец мой.

— Только одна?

— Нет, отец мой.

— Нет? — Под моим пристальным взглядом он неловко заерзал. — Что значит «нет»?

— Т-там вообще их не было. Ни одной.

— Вообще? Вы хотите сказать, что оба реестра исчезли?

— Да, отец Бернар.

Какими словами мне выразить мое изумление? Мое недоверие? Воистину, я уподобился народу Исаии, что слухом услышал, но не уразумел.

— Не может быть! — воскликнул я. — Вы уверены? Вы искали?

— Отец мой, я ходил туда и искал.

— А вы хорошо искали? Вы должны поискать снова. Идите в библиотеку епископа и ищите.

— Да, отец Бернар.

— А если не найдете их там, я сам поищу. Я попрошу у епископа объяснений. Это очень важно, Раймон, мы должны найти эти реестры.

— Да, отец.

— Вы докладывали отцу Августину? Нет? Как нет? Почему нет?

— Отец Бернар, но он же погиб! — Раймон начал взволнованно оправдываться. — А потом вы уехали в Кассера! Я и забыл! А вы так и не спросили!

— Но почему я должен был спрашивать, когда… Ну ладно уж, — я махнул рукой, чтобы он успокоился. — Идите. Идите и разыщите их. Сейчас. Отправляйтесь!

— Святой отец, я не могу. Сейчас… я…

— Он будет нужен отцу Пьеру Жюльену на допросе, — вмешался Дюран.

— Когда?

— Очень скоро.

— Тогда вы замените его, — сказал я Дюрану. — А вы, Раймон, вы идите. Я хочу, чтобы вы проверили каждый реестр в библиотеке епископа. Вам понятно?

Раймон кивнул. Он ушел, все еще сам не свой, а я остался выслушивать претензии Дюрана. Он не обрушил на меня поток громогласных жалоб, как сделал бы при подобных обстоятельствах Раймон. (Я вообще был удивлен тем, с какой готовностью Раймон выполнил мое приказание, которое наверняка причинило ему массу неудобств.) Наоборот, недовольство Дюрана обыкновенно выражалось в молчании, которое могло быть весьма красноречивым.

Однако на этот раз его несогласие выразилось в словах.

— Отец Бернар, должен ли я понимать, что отец Пьер Жюльен угрожает вздернуть заключенных на дыбе?

Это был не столько вопрос, сколько протест. Я понял, что он пытался сказать.

— Мы можем только надеяться, что одной угрозы будет достаточно, — отвечал я.

— Отец мой, простите меня, но вы, возможно, помните, что когда я дал согласие сотрудничать со Святой палатой…

— Вы поделились некоторыми своими чувствами. Да, Дюран, я очень хорошо это помню. И вы, вероятно, заметили, что когда вы работаете со мной, то я не оскорбляю ваших чувств. К несчастью, теперь вам приходится работать с отцом Пьером Жюльеном. Если вы не одобряете его методов, тогда я советую вам просто смириться, как сделал я.

Наверное, я был слишком груб и прямолинеен. Я, конечно, давал выход своему собственному гневу, ища облегчения сердцу, обремененному печалями. Повернувшись, я ринулся вниз по лестнице к своему столу, где стал копаться в поисках бумаг отца Августина. Однако я догадываюсь, что вы, возможно, не понимаете подоплеки моих действий. Вы, возможно, забыли, что Бруна д'Агилар не была последней из подозреваемых отцом Августином в подкупе отца Жака. И вообще — вели ли вы подсчеты?

Олдрик Каписколь уже умер. Раймону Мори вынесли приговор. Бернар де Пибро голодал в заключении. Эмери Рибоден нашел способ избежать суда. Поступок Бруны д'Агилар подвергся тщательному расследованию. На подозрении оставалась только Петрона Капденье.

Ей ставилось в вину, — на основании показаний одного совершенного, допрошенного отцом Жаком, — что она кормила этого совершенного и давала ему кров. Подобно Олдрику, она согрешила задолго до появления в Лазе отца Жака. И все же, при том что реестр с признанием Олдрика (весь замасленный и испещренный пометами) находился среди бумаг отца Августина, я не нашел реестра, содержавшего показания Петроны или вынесенный ей приговор. Очевидно, отец Жак не приказывал ее арестовать — и если причиной явился тот факт, что она уже была осуждена ранее, то доказательств тому, кажется, не существовало.

Вспомнив, как отец Августин искал недостающий реестр, я подумал, что там могут быть записи по делу Петроны Капденье. Этот вывод подсказывала одна помета, сделанная рукой отца Августина на полях показаний совершенного, о котором я упоминал выше, где он написал дату и имя прежнего, давно покойного инквизитора Лазе. Очевидно, отец Августин заключил на основании имевшихся у него сведений, что ему следует проверить реестры, относящиеся к тому времени. И он конечно же искал эти реестры. И то обстоятельство, что ни одного из них не было среди его бумаг, означало, что либо поиски упоминаний о Петроне Капденье в этих реестрах не дали результатов, либо реестр, где они содержались, исчез.

Я еще раз проверил все записи отца Августина, но других ссылок на пропавшие реестры не обнаружил. Зная ту дотошность, с какой он проводил бы свои расследования, оставалось только заключить, что он и вправду так и не успел завершить дела. И посему вставал вопрос: лежат ли эти реестры вместе с их копиями где-то еще или их похитили?

Если имело место похищение, то оно могло произойти в любой момент в течение последних сорока лет. Но осуществить это могли только избранные, ибо доступ к инквизиционным протоколам всегда был ограничен. Естественно, всем инквизиторам дозволялось справляться с ними когда угодно. Равно как и разным нотариям, служившим в Святой палате. С недавнего времени копии всех реестров хранились у епископа, а до создания епархии Лазе местом их хранения была обитель. Если мне не изменяла память, только приор и библиотекарь имели ключи от сундука с документами.

Обозначив для себя возможных преступников, я задумался о мотивах похищения реестров. Отец Жак мог сделать это, чтобы скрыть преступление женщины, заплатившей ему за эту услугу. Или ее потомки дали ему денег? С другой стороны, если это он уничтожил реестр, то почему же не удалил имя Петроны из показаний совершенного? И как имя Раймона Мори вообще возникло в протоколах?