Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)

• Название: От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 1 (от КГБ СССР до МБ РФ)
• Автор: Евгений Стригин
• Жанр: История

В первой книге речь идет о событиях 1991–1993 годов, когда рушился Советский Союз, и создавалось новое российское государство.

---

«Сам президент после путча оказался низведенным до положения заложника республиканских «баронов». Он был вынужден зачитывать выработанные под их диктовку тексты и освящать своим авторитетом те действия, которые, он ясно это видел, все дальше уводили страну от, казалось, уже близкой цели — обновленного Союза, позволявшего хотя бы сохранить фасад единого государства».[390]

Все вышеприведенное — слова современников падения Советского Союза, но есть и воспоминания участников. М.С. Горбачев через десять лет вспоминал: «А с Ельциным, знаете, мы вроде бы договорились. Но только он уходил, как сразу нарушал все, о чем мы говорили. Ненадежный человек, подверженный шараханьям, настроению, страху, влияниям. В то время он был интеллектуально зависим в первую очередь от Бурбулиса. Вроде бы согласился Ельцин с распределением полномочий между центром и Россией, а ему нашептывают: давай быстрее брать под нашу юрисдикцию союзные предприятия на территории России. Я в Мадрид уехал, а он здесь провозглашает: лишить финансирования МИД. Волюнтарист по натуре. Взломщик. И безумная жажда никому не подконтрольной власти».[391]

Обида проигравшего понятна. Но не надо было проигрывать. А если ты считаешь себя правым — тем более не надо. Ведь решались судьбы миллионов твоих соотечественников. Это не за карточным столом проигрывать свою «заначку». Простить проигрыш можно при игре в карты, но не тогда, когда вместо игральных карт лежит географическая карта.

Горбачев выпустил из-под контроля руководство страной, выпустил еще до августа 1991 года. Ну, а в августе он просто стал похож на короля Лира. «Республиканские органы власти были заинтересованы в кардинальном перераспределении властных полномочий в свою пользу еще задолго до осени 1991 г. За ними стояли интересы местных политических элит как новых, поднявшихся на волне перестройки, так и старых, партийно-номенклатурных. После подавления путча и те, и другие использовали лозунг национальной независимости, одни — чтобы получить власть, другие — чтобы сохранить ее. Ни тех, ни других не интересовали объективные интересы народов своих республик, опасность резкого обострения экономического кризиса с распадом СССР, падение уровня жизни населения, неизбежность обострения национальных конфликтов вплоть до гражданской войны и религиозных войн из-за взаимных территориальных претензий в связи с искусственно проведенными границами».[392] Некоторые давали еще более критические оценки: «…Независимость» всегда была методом самоутверждения для честолюбивых политиков и уголовно-мафиозных структур».[393]

В стране не было единой власти. Ельцин, верно отметил, что «центр в лице Горбачева полностью деморализован. Он потерял кредит доверия у возрождающихся национальных государств».[394] Восстановить значение центра было, во-первых, трудно и, во-вторых, этому мешала политика Ельцина и его окружения, которые уже не хотели делить власть.

2.8.5. Но, в принципе был и иной вариант предотвращения распада Советского Союза через усиление роли Российской Федерации. Возможно ли, было объединение республик вокруг нового центра — ельцинской России?{187} Можно, а может быть даже и нужно.

Но этого не произошло. Почему? А. Лукьянов писал о боязни республиканских лидеров, что на смену власти союзного центра придет власть России, непредсказуемая власть Ельцина, которая уже маячила в лице российских министров, поспешно оседлавших союзные министерства.[395] Поменять болтливого Горбачева на рубящего с плеча Ельцина руководители других союзных республик не хотели.{188} Шел относительно длительный (несколько месяцев) процесс распада страны.

26 августа 1991 года пресс-секретарь Президента РФ Павел Вощанов заявил о том, что перед республиками, провозгласившими независимость, Россия «оставляет за собой право поставить вопрос о пересмотре границ».[396] Тем самым, российское руководство попыталось угрожать, объявив, что пересмотра границ не будет, пока республики останутся в союзе с Россией. Тогда они еще полагали, что «СССР является формой существования России». Это из области тогдашнего патриотизма.

Но также находилось и демократическое обоснование: «историческая миссия России — нести демократию в среднеазиатский оплот реакции».[397] Однако все это было напрасно.

«Первые же попытки правительства России продекламировать курс на защиту национальных российских интересов были дружно встречены «в штыки» бывшими союзными, ныне суверенными республиками. Последовали обвинения России в новых «имперских амбициях», в стремлении подменить собой бывший союзный Центр».[398] Вот как реагировали на выступление Вощанова противники такой роли Российской Федерации: «… 26 августа Россия приняла на себя уже функции центра, собирателя земель. Ведь иначе как давление на республики, провозглашающие свою независимость, расценить это заявление нельзя».[399]

С резкой критикой выступила группа «Независимая гражданская инициатива» (Ю.Н. Афанасьев, Е.Г. Боннер и другие). Патриотические лозунги были тогда не особенно популярны.{189} И Ельцин довольно быстро учел критику, и патриотическая терминология в его речах исчезла. Ему нужна была власть, а для этого хороши были любые реальные союзники.

Даже политические противники первого российского президента соглашались, «вряд ли лично Ельцин был идейным противником Союза республик во главе с Россией, но ситуация обязывала его во имя власти делать ставку именно на развал союзного центра с президентом Горбачевым. Политическая конъюнктура предопределила принципиальные решения о судьбе будущего государства».[400]

Не сыграв роль спасителя Советского Союза, первый президент РСФСР, похоже, переключился на роль правителя России. Красивых слов было сказано не мало. «Россия — единственная республика, которая могла бы и должна стать правопреемником Союза и всех его структур», — заявил государственный секретарь РСФСР Бурбулис на встрече с депутатами парламента республики. Это было 2 октября. А с 1 ноября Российская Федерация прекратила финансирование тех союзных министерств, которые не были упомянуты в Договоре об экономическом сообществе.

Можно предположить, что приближенные нашептывали первому президенту РФ идеи о том, что через установление контроля над союзными структурами можно не только избавиться от первого президента СССР, но и потом возродить союзное государство. Теоретически это могло казаться осуществимым. Но идея оказалась нереализованной, то ли так хотели, то ли так могли. Но после этого в своей ошибке (или обмане?) не сознаются ни обманывающие советники, ни обманутый «хозяин». Кому же хочется выглядеть дураком или обманщиком?

В это же время прочие союзные республики были не прочь прибрать к своим рукам все что можно.{190} Они сами брали все союзное имущество (включая военную технику), находящееся на территории соответствующей республики. Впрочем, иногда начинались споры о принадлежности имущества, находящегося на другой территории. Коснулось это и архивов госбезопасности, вывезенных из некоторых республик на территорию РСФСР.

2.8.6. Наступал хаос и анархия. В конце века как в его начале. 1991 год оказался похожим на 1917. «Российская империя развалилась по схожему сценарию и даже при соответствующем графике: сначала Прибалтика, потом Украина и так далее».[401]

Еще 1 сентября в интервью американской телекомпании Си-эн-эн и советскому телевидению Горбачев заявил, что Союз должен быть сохранен. Но процесс уже пошел и Горбачев не мог (более вероятно) или не хотел (менее вероятно) его остановить.

Первый заметный удар по Союзу нанесли, предоставив независимость трем прибалтийским республикам. Ответственный сотрудник прокуратура СССР Виктор Илюхин написал: «6 сентября 1991 года в средствах массовой информации промелькнуло сообщение о признании Государственным Советом СССР независимости Латвии, Литвы, Эстонии. Это произошло буквально на следующий день после окончания работы пятого, внеочередного, съезда. И что еще примечательного, после того как 5 сентября Буш заявил о признании независимости названных республик, Горбачев заторопился. Он не мог ослушаться, отстать от заокеанского президента, бывшего шефа ЦРУ».[402] Черт с ней, с этой Прибалтикой. Сохранить был властное кресло под собой.

А вот пример как они поступали с органами государственной безопасности в Прибалтике. Постановлением Верховного Совета Латвии был ликвидирован Комитет государственной безопасности Латвийской ССР. Его деятельность признана преступной и направленной против интересов народа Латвии. Собственность ликвидированного КГБ передана в собственность Латвийской республики».[403]

Лиха беда начало. Процесс раздела страны пошел. Но, при всей тяжести и принципиальности (можно и без Союза жить!) удар (независимость Прибалтики) этот был далеко не смертельным для Союза.