Павел Блинников - Сказочка дедушки Абдулы

• Название: Сказочка дедушки Абдулы
• Автор: Павел Блинников
• Жанр: Фэнтези

Вы когда-нибудь читали книги про чудовищ? Ну так вот в этой их полно. Одни скрываются под обличиями людей, другие самые что ни на есть настоящие. А что если одно старое и мудрое чудовище захочет рассказать молодому и неопытному чудовищу сказку про третье чудовище, настоящее? Сказку, которая предназначена специально для него. Сказку, которая призвана свести с ума. Что будет? Давайте посмотрим…

---

Столь дурацкой беседы Давид не вел с тех пор, как со своим другом накурился травы, и потом долго смеялся над тем, как ходят прохожие. Но сейчас-то мозг вроде не одурманен. Или может в кальяне у деда было что-то покрепче табака?

— А чем ты здесь занимаешься? — спросил Давид через пару минут.

— Парень, я начинаю сомневаться в здравости твоего рассудка. Ты ведь прекрасно знаешь, что у меня сейчас отпуск. Между прочим, я тебе уже об этом говорил. А если ты и вправду сходишь с ума, так постарайся, хотя бы извлечь из этого пользу.

— Еще вопрос кто из нас сходит с ума!

— Нет, ты не сумасшедший. Ты очевидно просто глуп. Я ведь говорил тебе, что я безумен. Или у тебя настолько плохая память, что ты уже этого не помнишь? Если это так, то могу тебя поздравить.

— У меня прекрасная память! — уже вконец вышел из себя Давид.

— Это прискорбно мальчик. И постарайся впредь не повышать на меня голоса, иначе я скормлю тебя Хапакурбак-Адвару.

Давид заткнулся. Он почему-то сразу поверил, что дед вовсе не выражается фигурально. У него даже во рту пересохло. А Абдула продолжал спокойно лежать в гамаке, и слегка раскачиваться в нем. Все что он произнес было сказано каким-то чересчур спокойным голосом. А то что его молодой голос совершенно не соответствовал старому телу, вызывало какой-то странный завораживающий эффект.

— Я надеюсь, ты шутишь? — тихо спросил Давид, уже зная ответ на свой вопрос.

— Отнюдь мальчик. То что ты являешься моим родственником не имеет для меня никакого значения. Ну или почти никакого. Учти — в мире есть не более сотни людей, которые могут мне дерзить, но и они стараются этого не делать.

— А может теперь их будет сто один? — слегка оклемался от предыдущего заявления Давид.

— Может быть. — и в первый раз Давид увидел на тонких губах деда легкую улыбку. При этом все черты его лица слегка разгладились, но продолжалось это недолго.

— И как ты проводишь здесь время? — окончательно упокоился Давид.

— Примерно так, как сейчас. Лежу и смотрю на звезды.

— Но ведь днем звезд нет?

— Звезды мальчик, есть всегда. Просто не все люди могут их видеть постоянно.

— А ты значит можешь? — недоверчиво спросил Давид. Разговор опять вошел в странное русло.

— Я вижу их всегда. Даже днем, даже находясь под крышей или в подвале, даже с закрытыми глазами.

— Ты что опять шутишь?

— Нет мальчик, я вообще редко шучу, а такими вещами я не шучу никогда.

Разговор снова зашел в тупик. Давид в очередной раз убедился, что дед не шутил не только когда говорил о звездах, но и когда заявил, что он безумен.

— И тебе не скучно? — спросил Давид.

— Скука для меня и есть отдых. Боюсь, что во все остальное время я веду слишком активный образ жизни. Да и сама жизнь у меня более чем переполнена событиями и в ней редко бывают моменты, когда можно просто понаблюдать за звездами.

Давид помолчал. Все эти разговоры были ему непонятны, и представлялись как бред сивой кобылы.

— А что ты тогда говорил про мою память? — спросил он через несколько минут.

— Я говорил, что если у тебя хорошая память — это очень плохо.

— А почему? Я наоборот всегда думал, что это хорошо. Да и в школе так говорят.

— Единственное что ты делаешь в своей жизни правильно, это не слушаешь того что тебе говорят в школе. И все равно ты умудрился подцепить там один из самых глупых постулатов.

— В смысле? И вообще, почему ты считаешь, что я не слушаю, что нам говорят в школе. Батя наябедничал, да?

— Уж в чем я точно не нуждаюсь, так это в мнении твоего отца. Если честно для меня он стал одним из самых больших разочарований. Совершенно обычный человек. А вот мой сын, хоть и умер рано, был своеобразным юношей. Ты даже на него похож.

— А почему если ты мой прадед отец всегда называл тебя папой?

— Потому что я растил его с самого рождения. Мой сын умер незадолго до того как внук родился.

— Ладно, и бог с ним. Ты лучше расскажи про память и школу? — махнул рукой Давид. Но для себя поставил галочку, что надо бы все же позвонить отцу и узнать наверняка.

— Про то что вы именуете школой, и говорить в общем-то нечего. Это унылое учреждение которое старается по большему счеты переделать детей под нужды общества. Сделать их такими, как и само общество, а не научить чему-нибудь полезному. Если бы школа учила только писать и читать, а потом отправляла детей в свободный полет, как было в мое время, это было бы куда честнее. А так она пичкает вас большим количеством совершенно ненужных, а следовательно вредных знаний, которыми пользуется дай бог каждый десятый.

— А почему знания вредны? — Давид как завороженный слушал деда. Тот в точности сформулировал то же самое что думал про школу сам Давид, но у него никогда не хватало слов, чтобы это выразить так ясно и четко.

— Потому что, отягощая свой мозг неиспользуемой информацией, мы укорачиваем себе жизнь. В мое время была очень хорошая притча, суть которой сводилась к тому, что человек рождается в мире, чтобы что-то узнать. Он, рождаясь, как бы задавал вселенной вопрос. У каждого человека этот вопрос свой, а у кого-нибудь вопросов может быть очень много. И когда человек отвечает на свои вопросы, он умирает, потому что жить ему больше незачем. Но если забывать ответы на свои вопросы, то можно искать их вечно. И это прямой путь к бессмертию. Конечно сказка, она и есть сказка, но меня всегда завораживала та простая мудрость которая иногда проявляется, в самых казалось бы, простых историях.

— То есть, если я буду все забывать, то стану жить вечно?

— Вполне может быть. Но смысл не в том чтобы что-то там забывать, смысл в том, чтобы не помнить. А это совсем другое.

— Я не понимаю.

— Ну и не надо. Сказки не всегда несут в себе явную мудрость. А теперь если ты насытился, оставь меня. Я хочу насладиться моими звездами.

Давид послушно встал и пошел в дом. Дед его серьезно озадачил. Да и вообще денек получился беспокойный. Единственное о чем Давид жалел, так это что не спросил у деда, где у него телевизор. Но возвращаться не хотелось. Давид пока не понял как лучше себя вести с дедом, и все еще слегка его побаивался. Но к счастью он прихватил с собой ноутбук, а на нем было несколько новых игрушек, и пара любимых фильмов. Таким образом, он и провел остаток вечера, а когда в два ночи посмотрел в окно, обнаружил что дед все еще лежит в гамаке. Можно было подумать, что он уснул, но его белые глаза отчетливо виднелись на старческом лице. Давид выкурил последнюю сигарету, и уснул.

Следующие четыре дня стали самыми скучными в жизни Давида. Уже на следующее утро он сделал вылазку в деревню, но не нашел там ни кинотеатра, ни игровых автоматов, короче ничего. Единственным увеселительным заведением в деревне был странный магазин, ни капли не похожий на все виденные им до этого. Открывался он рано, закрывался поздно, и там был огромный ассортимент самых дешевых и совершенно ненужных ему товаров, от китайских колготок до моющих средств. Да и купить там что-то было очень трудно. Давид не знал русского, а продавщица совершено не знала ни голландского, ни английского. Правда, по большей части с помощью жестов, ему все же удалось объясниться, и Давид купил почти весь шоколад и чипсы в магазине, но заплатил за это по весьма невыгодному курсу. Рублей у него не было, а евро для находчивой продавщицы стоили в два раз дешевле официального курса. Но ему хотя бы не надо было теперь есть ту бурду, которой его кормил дед. Абдула ел только блюда из баранины, и какие-то медовые булки, которые невозможно взять в рот.

Никакого страха перед дедом он больше не испытывал. Да и как можно бояться человека который почти с тобой не разговаривает. Дед весь день лежал в гамаке, и иногда уходил в свою комнату, чтобы просмотреть те самые девять книг. На вопросы о том, что это за книги он отвечать отказывался. Давид подумал, что можно сходить на рыбалку, но не очень себе представлял, как это делается. В итоге он купил в том же магазине бамбуковую удочку, и леску с крючками, но так ничего и не поймал. Тогда он попробовал познакомиться с кем-нибудь из местных девчонок. И, несмотря на языковой барьер, ему это удалось. Девочку звали Варя, она была его ровесницей, но родители не пускали ее гулять после шести часов вечера. Она говорила на английском, правда не очень хорошо, но и сам Давид тоже изъяснялся на нем плохо, так что интеллектуального общения не получалось, хотя Давиду его и не надо было. Варвара не представляла, что юный Казанова хотел просто ее соблазнить, и потом похвастаться этим перед своими друзьями в Амстердаме. Хотя мечты разбивались о реальность, ибо как уже говорилось выше, девочку не пускали из дома после шести, да еще и с каким-то незнакомым иностранцем.

Деда в деревне все боялись, но почему никто толком сказать не мог. Об этом он тоже узнал от Вари. Кроме этого Давид все же смог дозвониться и поговорить с отцом, и тот подтвердил то, что дед по-настоящему приходится ему прадедом. Подробности он обещал рассказать при встрече. Они с матерью судя по всему отрывались сейчас в Мексике по полной, и на разговор с сыном времени у них не было.