Мэри Бэлоу - Темный всадник

• Название: Темный всадник
• Автор: Мэри Бэлоу
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1993

Мэри Бэлоу / Mary Balogh

Темный всадник / Тhe Dark Rider, 1993

История о всепобеждающей любви, царствующей там, где призраки бродят по замкам, где духи путешествуют во времени, а удивительные свахи соединяют влюбленных.

Перевод выполнен на сайте http://la-magicienne.com/forum/

Перевод: Фэйт

Редактура: Nataly

© Перевод: «Волшебница», 2009

---

Скорее всего, он появится опять. В конце концов, это будет канун Дня всех святых, ночь ночей, когда можно ожидать его появления. Она знала, что не ляжет спать, и будет его караулить. Хотя, с сожалением думала Дина, она сможет только наблюдать чужую страсть, возможно, безответную. Сегодня она уже будет знать, что под окном не Эдгар, а темный всадник. И спускаться к нему нет никакого смысла. И дело не в том, что у нее не хватит храбрости, чтобы проделать это снова. Теперь, когда она видела, как разъярился прошлой ночью Эдгар, повстречав ее снаружи, она ясно представляла, что ее ждет, если он снова поймает ее на том же самом.

Она не могла дождаться наступления ночи. Ею овладело странное и необъяснимое стремление снова увидеть его. Возможно потому, что он был верен своей истинной любви почти два столетия, снова и снова возвращаясь, чтобы простирать к ней руки в молчаливом призыве и умолять уехать с ним. Каким же замечательным должен быть предмет столь сильной и столь долгой любви. А возможно дело было в его сверхъестественной схожести с Эдгаром, и поэтому ей мнилось, что он искал ее, Дину, мнилось, что именно к ней он протягивал руки.

Ах, как это романтично, вздыхая, думала Дина. Иногда, по сравнению со всем этим, настоящая жизнь кажется такой унылой. Вместо того, чтобы тосковать по ней и простирать к ней руки, Эдгар только и делал, что поддразнивал ее и пытался запугать. В его теле явно отсутствовала романтическая жилка.

Итак, был Эдгар – такой, каков он есть, и Эдгар, каким он мог бы быть, – темный всадник.

Это был во многих отношениях унылый день, хотя Дина так глубоко погрузилась в свои мысли, что не испытывала особой скуки. Кроме утренней поездки и послеобеденного визита, ее ожидала прогулка по внутреннему двору с леди Аскуит, утверждавшей, что слишком утомилась утром от домашних дел, чтобы идти дальше. А также час за вышиванием и беседой. И возможность почти час поиграть на фортепьяно в музыкальной комнате. 

Она почти не видела лорда Аскуита, кроме как в столовой. Даже после обеда он исчез и появился только для того, чтобы нарушить тихий и приятный вечер, сначала хмурясь, а затем, так широко улыбаясь, словно до него дошло, что выглядит как сплошной комок нервов. Он заметно подскочил, когда лакей вошел в гостиную с чайным подносом, довольно шумно задев им о дверь, и так рявкнул на беднягу, что тот покраснел как земляника. 

— Ну, Дина, — сказал лорд Аскуит чуть позже, когда чайный понос унесли, — пора в постель. Могу я проводить вас в вашу комнату?

Это было приятная перспектива. Целых пять минут с ним наедине. Но, после того, как они, попрощавшись с леди Аскуит, молча поднялись по лестнице, она почувствовала замешательство, вспомнив, как прошлой ночью ему пришлось провожать ее в назад в комнату. А сейчас его мысли явно были чем-то заняты.

— Мне кажется, Эдгар, — заметила она, — что вы опасаетесь, что этой ночью здесь появятся все призраки разом.

— Я? – спросил он, награждая ее первой за весь вечер настоящей улыбкой, — А вы? Может быть, хотите, чтобы ваша горничная ночевала в вашей комнате?

— На моей кровати очень толстые шерстяные одеяла. Думаю, что они обеспечат мне достаточную защиту, если я накроюсь ими с головой.

Он снова улыбнулся и, когда они остановились у ее двери, взял обе ее руки в свои.

— Ну, а теперь сладких снов. И не бойтесь. Вы же знаете, что на самом деле никаких призраков не существует.

— Вы сменили тактику. Вы решили, что если таким серьезным тоном заявите мне, что никаких призраков не существует, я начну задаваться вопросом, а не пытаетесь ли вы уберечь меня от обоснованных опасностей. В результате мое сердце будет колотиться от страха всю ночь напролет.

Он засмеялся и нагнул голову. 

— Дина, вы так очаровательны. Позвольте поцеловать вас.

— Прошлой ночью вы не спрашивали моего разрешения, — ответила она, и ее сердце действительно забилось, но вовсе не от страха. 

— Это не было поцелуем, ответил он, отпустив ее руки и обняв за талию. – Это было просто касание губ. 

— А есть разница?

— Разница есть.

Он легонько привлек ее к себе и коснулся ее губ слегка приоткрытым ртом.

Первыми отреагировали ее колени. Они так задрожали, что она была вынуждена податься к нему и опереться руками о его крепкую, надежную грудь. А потом жар. Он охватил ее так быстро, что можно было бы подумать, если бы она была способна сейчас трезво мыслить, не заболела ли корью и она. 

— Колдунья! – сказал он, поднимая голову после чудесного долгого объятия, — Это подходящая ночь для нашего первого настоящего поцелуя, Дина.

— Нашего первого? — спросила она, и тут же ей захотелось откусить себе язык. Это прозвучало так, словно она вытягивает у него обещание следующего.

— Нашего первого, — ответил он, проведя указательным пальцем вдоль ее носика, — но не последнего, если это будет зависеть от меня. Спокойной ночи, Дина.

А потом он открыл дверь и жестом, как и прошлой ночью, предложил ей войти. И так же, как прошлой ночью, он закрыл за ней дверь, и она осталась одна, тупо и рассеяно уставившись на деревянные панели, и соображая, сколько поцелуев может быть между первым и последним, и надеясь, что их будет так много, что и не сосчитать.

Впрочем, возможно, он снова дурачится и дразнит ее.

Она развернулась лицом к комнате и почти серьезно обратилась к печальной леди.

— У вас было это? – спросила она, жестом указывая назад на закрытую дверь и на то, что только что произошло за нею. – И все же вы почти два столетия были так малодушны, что не решились на большее. Хотя он любит вас так глубоко и так постоянно. Вне всякого сомнения, вы глупы. И теперь вы постепенно таете, уже почти приняв решение, что сделать и с ним, и с вашим счастьем. Что ж, все, что я могу вам сказать, — когда это произойдет, вы породите свой собственный ад. И нельзя будет обвинять ни дьявола, ни строгость Последнего суда. Только саму себя. Если вы хотите счастья, вы должны хватать его. Сейчас! Возможно, в следующие годы или десятилетия будет уже слишком поздно. 

Печальная леди не откликнулась, и Дина стояла, гневно хмурясь в пустоту.

Часть 9

Она проснулась, ощущая глубокую печаль, сравнимую лишь с болью. Подняв руку и коснувшись влажных щек, она поняла, что плакала. Она видела сон. Эдгар сидел сбоку на ее кровати. Он наклонился над ней и теплой, ласковой рукой отвел волосы от ее лица. А потом поцеловал, так же легонько и так же неспешно, как и тогда, когда провожал ее в комнату. И опять разомкнутыми губами, так что поцелуй, несмотря на его невесомость, казался удивительно интимным. 

Но это было не все. Он расстегнул пуговички ее ночной рубашки и скользнул рукой внутрь, касаясь ее тела ниже плеча, но выше груди. Даже во сне она не осмелилась нафантазировать, что его рука опускается ниже, хотя сейчас понимала, что обе груди набухли и к ним едва ли не больно прикоснуться.

Ей было бесконечно грустно. Две горячие слезинки скатились наискось по щекам, пока она лежала, зажмурив глаза, и пытаясь вернуть сон. Это был чудесный сон, хотя и немного непристойный. Почему же он погрузил ее в такую печаль? Может быть, она не все помнила? Может быть, он сказал что-то не то? Но его рот и руки были такими ласковыми. Он просто не мог сказать ничего противоречащего тому, о чем говорили они.

Ну конечно же, вдруг догадалась она, и открыла глаза. Причиной этой невыносимой печали были не ее сон и не она сама. Ее комнату переполняла печаль. Всепоглощающие грусть и тоска, проникшие даже в ее сон и ее грезы.

Если печальная леди постепенно исчезала, то в канун Дня всех святых она снова появится в полной мере. Дина чувствовала всю муку ее колебаний — ее неуверенность и тоску, ее робость, которую она никак не могла решиться сменить на мужество. И, если страдания леди столь велики, подумала Дина, то можно попытаться уговорить ее на новую попытку. Темный всадник должен быть там, снаружи.

Эта мысль заставила ее в полной мере осознать, что она все-таки уснула, хотя намеревалась бодрствовать и ждать его. Ее сердце от волнения колотилось так, словно это к ней он приезжал, а вовсе не к печальной леди. Она спустила ноги с кровати и кинулась к окну. Но ей не пришлось распахивать шторы. Они и так оказались наполовину раздвинуты. Но они же были задернуты, когда она ложилась, подумала Дина, не дойдя до окна. Она точно это помнила, потому что отодвигала одну штору, пристально вглядываясь в темноту, а потом очень осторожно снова задернула край одной поверх другой, чтобы утром сквозь щель не проникло ни лучика света. 

Ее сердце забилось еще быстрее, и она шагнула вперед, заняв узкий промежуток между шторами, открывавший вид из окна. Она выглянула наружу, серьезно опасаясь, что его там не будет, и что ей придется признать, что у нее слишком буйное воображение.