Евгения Белякова - Король-Бродяга (День дурака, час шута)

• Название: Король-Бродяга (День дурака, час шута)
• Автор: Евгения Белякова
• Жанр: Фэнтези

Он оставил трон и свое королевство, чтобы стать актером. Бросил ремесло лицедея, получив в дар бессмертие от поклонника своего творчества. И сбежал на самое дно трущоб Дор-Надира, где обрел дружбу, смысл жизни и самого себя. И, снова все потеряв, обратился к магии, чтобы найти способ покончить с бессмертием… Это история Джоселиана Первого, короля Невиана, для друзей и учеников — просто Джока. История его взлетов и падений, поисков и скитаний. История, которая растянулась на сто шестьдесят лет…

---

Кто сказал, что он разумен? Я? Он напутал с травами и у него начались галлюцинации. Да-да, так и было. Сейчас тут произойдет удивительнейшая по абсурду и сумасбродству сцена, а виновник — я. Не надо было вообще лезть во все это… Я чуть было досадливо не сплюнул… И тут понял, что морок отступает, перед глазами перестает кружиться и довольно скоро я смогу вмешаться.

Если успею, конечно.

Королева так и застыла с кубком в руке, Рэд с Алироном стояли, как истуканы, между королем и дверью, а Эдуард медленно повернулся к Вито и спросил:

— Каком монументе?

Я спросил бы то же самое, с небольшими неприличными вариациями, если б мог говорить.

— Памятник Вашему Величеству. — Советник цепким взглядом ощупывал все вокруг, оценивая каждую мелочь. Поэтому пропустил самое важное. То, что королева держит в руке кубок. — На городской площади, высотой пять ярдов.

— Я не понимаю, — признался король. А я почти зааплодировал Вито, какой молодец, такое придумать… Он совершенно точно ввел нашего Эдуардика в ступор.

— Возможно, на коне. — Добавил Вито и посмотрел на меня.

— Что это значит? — король, похоже, испугался. Еще один свидетель — все шло не так, как он планировал. — Я не знаю никакого памятника… И вообще, почему Вы с этим пришли ко мне? Сейчас? Гильдия каменщиков…

— Гильдия каменщиков бастует, — покачал головой Вито.

— Вы что, издеваетесь? — вскричал король.

— Нет.

Вито по-прежнему смотрел на меня, как будто я знал что-то, но из чистого упрямства скрывал важные сведения. Я показал глазами на королеву, но, похоже, он уже понял, в чем дело, и обдумывал свой следующий ход.

— Вы все сошли с ума! — вдруг зарычал Эдуард, как дикий зверь, и ринулся к Алисии. Он схватил ее, запрокинул голову одной рукой, а другой перехватил кубок, выливая вино ей в рот. Я закричал и рванулся вперед, ухватился за его руку, держащую кубок, и потянул на себя. Рэд с Алироном кинулись к королеве. Эдуард вцепился в нее, крича что-то в безумии своем, а я молил Богов, второй раз в жизни — пускай все будет хорошо, пускай она выживет… Капитан наконец-то вырвал любимую из рук короля, а тот, развернувшись ко мне, издал задушенный хрип. Я все еще держался за его локоть, и он попытался стряхнуть меня, как вепрь собаку; протащил к себе по столу, сшибая на пол кувшин с вином, фрукты и засахаренные орешки. Я задыхался, пытаясь свалить его, но он выдернул руку, выхватил меч и, воя, как одержимый, вонзил его мне в живот, пригвоздив к столу так, будто я был бабочкой.

— Джок! — закричал Рэд и с размаху ударил Эдуарда. Тот отлетел в сторону бесформенным кулем. Рэд уже занес над потерявшим сознание королем меч, но я крикнул:

— Нет!

Он замер.

— Ничего мне не будет, дубина, посмотри, как королева!

Живот мне будто опалило огнем, но по опыту я знал — стоит разъединить меня и меч, как я стану даже краше прежнего. Но вот Алисия, если хоть толика вина попала ей в горло…

Рэд оставил короля лежать, где был, и подбежал к девушке. Ее лицо было залито вином. Она находилась в состоянии шока, глаза блестели, дыхание было прерывистым. Я посмотрел на Вито — он не сдвинулся с места ни на йоту. Возможно, потому, что еле держался на ногах. Он во все глаза смотрел на меня, как будто видел впервые.

— Что? — я охнул от боли, пронзившей раскаленной иглой позвоночник, но нашел в себе силы улыбнуться. — В чем дело?

— Вы… меняетесь… — прошептал Вито.

Я поднес руку к лицу и увидел, как кожа моя меняет цвет, сморщивается, становится похожей на сухой лист. Я и впрямь старел на глазах — наверное, приступ и меч в животе послужили тому виной; я больше не мог удерживать свое молодое обличье.

— Что с Алисией? — спросил я у Рэда.

— Не могу понять… — мой ученик лихорадочно нащупывал у нее пульс. — Пока… надеюсь, она не… Это может быть обмороком от страха.

Он сжал плечо друга. Алирон сидел на полу, держал на коленях королеву и просто смотрел ей в лицо, шепча что-то.

— Что я сделал… — раздался голос из того места, куда упал король. — Что я наделал…

Он встал, шатаясь, и пошел к королеве. Он плакал, как ребенок, сломавший случайно игрушку — недоуменно и горько. Рэд схватился было за меч, но я покачал головой.

— Она… — голос Эдуарда дрожал. — Она умерла?

— Нет, — ответил я. Он поднял на меня мокрые от слез глаза… и тут выражение потерянности на его лице сменил ужас. Он закрыл лицо руками и застонал:

— Опять он! Старик! Старик!

И кинулся вон из зала.

— Пускай бежит! — сказал я ученику. — Следи за королевой.

— Может, я выну меч из вашего…

— Следи за ней, болван!

Вито подковылял ко мне и присел на краешек стола рядом, словно врач у постели больного. Покосился на рукоять меча, торчащую у меня из груди.

— Я и не думал, что…

— Меньше думай, Советник, меньше.

— Я мог бы попытаться…

— Оставь, как есть. Ты сейчас сам свалишься в обморок, куда уж тебе железяки вытаскивать.

Он поджал губы. Несмотря на крайне болезненный вид, одет он был с иголочки, и даже надушен, чертов франт. Он наклонился ко мне и тихо сказал:

— Жаль я не пришел раньше. Если королева умрет, то вместе с ней и ребенок тоже… вы понимаете, единственный выход после этого…

— Что ты… — начал я, но тут меня прервали.

Королева закричала, как раненая птица, высоко и протяжно. И выгнулась всем телом, будто в порыве страсти, но смотреть на это было больно.

Алирон обнял ее крепче, прижал к себе, и, раскачиваясь, стал повторять с одинаково разрывающим сердце хрипом в груди — 'Нет, нет…'

— Рэд! Вынь эту штуку из меня! — заорал я.

Но он на меня и не посмотрел. Он разжал объятия Алирона, уложил стонущую королеву на пол и склонился над ней… Всего секунду он раздумывал, а, может, мне показалось, и это просто время для меня в тот миг растянулось, кто знает — и затем прильнул к ее губам.

Заметив, что Алирон собирается оттащить Рэда от королевы, я закричал:

— Нет! Не трогай его!

Ставни затряслись, и на пол посыпались осколки цветных стекол, как кусочки моей жизни. Скорее всего, от моего вопля, натренированного годами актерства.

Капитан застыл со смесью ярости и боли в глазах.

— Его нельзя прерывать, иначе умрут оба! И выньте из меня этот меч!

Алирон, как во сне, подошел и, взявшись за рукоять, резким рывком выдернул меч из стола и меня. Я в этот миг пережил удар кривым ножом на узкой улочке Дор-Надира, вспомнился и еще один нож, с хрустом взрезавший меня, как поросенка, в порту, в том же городе.

Кашляя кровью, я свалился со стола и подполз к Рэду, склонившемуся над Алисией. Глаза его были закрыты, словно бы в любовной неге, но я знал, что он умирает.

Потому что поцелуй, которым он одарил королеву, в Хавире назывался 'Одна жизнь', и его магия позволяла извлечь яд из тела отравленного, правда, ценой жизни целителя.

'Нет', - сказал я себе, — 'этого не может быть'.

Что же ты, король, маг, учитель, шут — еще одним учеником становится меньше у тебя на глазах… Гляди теперь… Твой личный водонос, мальчик для оттачивания языка, подушечка для иголок-острот — умирает…

— Рэд… — прошептал я. — Зачем…

Но я знал, что он не ответит.

Мы молчали — и наблюдали за тем, как жизнь уходит из Рэда, перетекая в королеву. Сначала она задышала тише, лицо ее, искаженное страданием, разгладилось. Когда она открыла глаза, то увидела лишь склонившегося над ней Рэда, да и то, всего секунду — потому что он выдохнул и обмяк, придавив ее плечом.

— Алирон, — позвала королева, и капитан, очнувшись, вытащил ее из-под тела Рэда.

Я подполз к ученику ближе и положил его голову себе на колени.

— Уйдите все, — приказал я.

— Но, мессир… — попытался вернуть меня к реальности Вито, — Король…

— Пусть идет к дьяволу.

Алисия посмотрела на меня и слабым голосом спросила:

— Джок? Откуда…

— Алирон. — Я собрал в кулак, сжал до хруста костяшек всю свою волю, всю силу, и вложил их в эти слова. — Забери королеву. Уезжайте отсюда. Страже будет не до вас.

Он молча кивнул и, взяв королеву на руки, быстро пошел к двери.

— Никлас… найди короля. Он может… только Боги знают, что он может наделать сейчас; найди и останови его, что бы он не хотел предпринять.

— Но…

— Не спорь. И оставь меня, наконец, с Рэдом. Иди.

Он послушался.

Глупо разговаривать с мертвыми, но кто сказал, что они нас не слышат? Пока ни один не вернулся, чтобы сказать об этом.

— Дурак ты… добрый и храбрый дурак, — сказал я Рэду, и погладил его по щеке. — Знаешь, я-то думал, что ты доживешь до старости, и мы вместе с тобой будем сидеть в нашем домике, попивать чай и вспоминать былые времена. А, может, ты женился бы и я б приезжал к тебе, и мы, старые пердуны, смотрели бы, как играют твои внуки.

В разбитых окнах засвистел ветер.