Богумил Ногейл - Сказочное наказание

• Название: Сказочное наказание
• Автор: Богумил Ногейл
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 1987

Остросюжетная книга о приключениях деревенских подростков, которые работают в старом, заброшенном замке и попутно расследуют историю исчезновения ценных художественных полотен.

---

Тот кивнул и сунул пальцы за скрипучий ремень.

— Идем!

И мы пошли.

15. Дикий волк воет, а тонда спит

Между тем новый реставратор устроился на свой лад. Он посиживал у окна на стуле, упершись босыми ногами в стену, и курил трубку. Вынутые из рюкзака вещи были разбросаны по всему столу, на кровати валялась скомканная пижама, на полу в разных углах ботинки.

— О, пардон, — воскликнул он, когда мы ввалились к нему в комнату. — Я позволил себе немножко расслабиться, я не предполагал…

— Нам не хотелось бы вас беспокоить, — сказал Станда с хорошо разыгранной учтивостью, — но мы должны осмотреть картины. Вы, конечно, позволите?

Мужчина забормотал, выражая согласие, и презрительно выпятил вперед бороду.

— Полное барахло, — сказал он, указывая на ряд картин в рамках. — Не понимаю, зачем меня сюда посылали. Ни одна не стоит того, чтобы ее реставрировать. Профессор, правда, предупреждал по телефону, чтобы я не забывал заглядывать под полотна, но я сомневаюсь, чтобы под такой мазней был второй слой. Это, как правило, заметно сразу.

— Вы так считаете? — переспросил ротмистр, немедленно переходя к тому, что его интересовало. — Скажите, вы лично знакомы с профессором Никодимом?

— Разумеется, — ответил реставратор, пристально глядя на милиционера. — Работаем в одном учреждении и, хотя видимся довольно редко, хорошо друг друга знаем. Профессор Никодим наш лучший…

— Да, это нам известно, — неожиданно вступил в разговор Станда и стиснул руку ротмистра. — Думаю, прежде всего попросим осмотреть картины пана Рихтра. Не хотелось бы его задерживать.

Ротмистр Еничек быстро кивнул и позвал старика, чтобы он поискал портрет графини Кейленрейт. Седовласый человек немедленно принялся за работу, перебирая одну картину за другой и внимательно разглядывая каждое полотно.

— Вы что-то ищете? — поинтересовался новый реставратор, но ответа не дождался.

Переходя к третьему десятку картин, пан Рихтр испустил радостный крик.

— Вот она! Взгляните, ничего особенного из себя не представляет, но глаза написаны мастерски. Подтвердите, маэстро, — обратился он к попыхивающему трубкой гостю из Праги, почувствовав, что видит перед собой знатока.

Реставратор равнодушно пожал плечами.

— Допустим, но это все-таки нельзя назвать чудом, достойным картинной галереи.

Взяв картину из рук Рихтра, Станда передал ее заместителю профессора.

— Тем не менее нам бы хотелось, чтобы вы осмотрели этот портрет подробней, — сказал он. — Речь идет не столько о том, что перед нами, сколько о работе, которая может быть под ней.

Реставратор отошел к окну, чтобы на полотно падал свет.

— Очень сомнительно, чтобы портрет этой дамы скрывал что-то другое. Об этом свидетельствует структура холста, на котором он написан.

— Ну, разумеется, — прервал Станда рассуждения специалиста. — Я-то имел в виду другое полотно, которое могло быть закрыто этой как вы выражаетесь, мазней.

Реставратор поднял удивленный взгляд, быстро перевернул картину, и лицо его стало серьезным. Проведя кончиком пальца по серовато-коричневой поверхности, он тщательно ее осмотрел. И, пробормотав: «Любопытно», одним махом смел все со стола, положил картину на столешницу и перочинным ножом выковырнул несколько гвоздиков, которые крепили полотно к раме. — Можно предположить, что здесь была другая картина, — не отрываясь от работы, проговорил он и быстро вынул портрет из толстой, продолговатой рамы. Потом проворно извлек гвоздики, которыми полотно крепилось к раме, и, освободив одну из сторон полотна, спокойно сказал: — Ошибка вышла, граждане. На раме только один холст.

— Быть этого не может! — возопил пан Рихтр, пытаясь вырвать картину у него из рук.

— Один момент, — успокоил его реставратор, забирая картину у старика. — Я не кончил. Сейчас на раме только одно полотно, но еще совсем недавно на нее было натянуто два холста. Нижний кем-то снят, но, судя по тем дырочкам от гвоздей, что остались в раме, ясно, что он здесь был.

— Точно, — подтвердил я, — все так и было.

«Бедняжка Алена, — вдруг пронеслось у меня в голове, — где-то в чулане дрожит от страха. Бог знает, что с ней вытворяет этот негодяй с дробовиком, пока мы разыгрываем здесь детективов. Если бы не Стандино упрямство, мы бы уже вернули картину и освободили Быстроножку».

— Пожалуй, стоит побывать на этой даче, — неожиданно предложил Станда, как будто читая мои мысли.

Ротмистр Еничек кивнул, но с места не двинулся. Морщины на его лбу выдавали усиленную работу мысли. Немного погодя он повернулся к реставратору и почти что приказал:

— Пойдете с нами, вы будете нам очень полезны.

Тот и не подумал отказываться. Спокойно зашнуровав кеды, сунул в карман кисет с табаком и выбил трубку.

— Можно идти. Хотя вы не сказали куда, но я чувствую, что речь идет о каком-то мошенничестве.

Ему не ответили, но каждый наверняка мысленно твердил то же, что и я: «Ты ведь отлично знаешь, что теперь речь пойдет и о тебе тоже!!!»

Старик Рихтр во что бы то ни стало хотел участвовать в нашей экспедиции, но ротмистр Еничек отослал его домой, потому как, заявил он, это поход не для пенсионеров.

— И не для детей. — Еничек ткнул указательным пальцем в Тонду, Мишку и меня. — Ты ведь сам говорил, что у этого человека на даче есть дробовик, — пояснил он, увидев мое раздосадованное лицо. — Каково нам будет смотреть в глаза вашим родителям, если с вами что случится?

— Да что с нами может случиться! — встрял Мишка. — В Лойзу он уже стрелял и только в сосну угодил.

— А вдруг на этот раз он прицелится лучше? — отмахнулся милиционер и обратился к Станде: — В конце концов, отвечаете за них вы, вот вы и скажите. А если они не пообещают ждать вас в замке, заприте на запор двери и ворота.

Станда покачал головой и спокойно сказал:

— К чему? Если они захотят удрать, их и пятью замками не удержишь. Так ведь, Миша?

— Точно, — подтвердил Дикий волк и непримиримо нахмурился.

— Возьмем с собой Крошку, уж она-то справится с этим гадом, — предложил свои услуги Тонда и пододвинул Толстую торпеду носком кеда на обозрение всего общества.

— Мое почтение, — оторопело произнес реставратор, выпустив облако дыма. — Это кто — свинья или собака?

Ротмистр Еничек впервые со дня нашего знакомства от души рассмеялся, Ивана тоже тщетно старалась сохранить на лице серьезность. Только Станду это сравнение не рассмешило.

— Однажды я вас уже просил не осложнять мне жизнь понапрасну. И еще раз прошу об этом, — сказал он, прощаясь с нами. — Дайте мне честное слово, что не удерете отсюда, пока мы не вернемся.

Мы опустили глаза в землю и замерли. Мне было ясно, что препираться со Стандой бесполезно, но я не хотел подавать ему руку первым. Несколько секунд спустя Мишка поднял голову.

— А что нам остается, — вздохнул он и прикоснулся к Стандиной руке, — Честное слово.

Следующим был Тонда и последним я.

Когда за уходившими захлопнулись ворота Дикий волк бросился на траву и отчаянно завыл. Тонда забрался под дерево в тень, обнял Толстую торпеду за шею и прижался к ней, закрыв глаза. Я какое-то время стоял столбом в углу двора, безнадежно уставившись в одну точку. И чуть не плакал.

16. Станды нет, а обманщица под замком

От отца я знаю, что, когда ты чем-нибудь расстроен, не стоит уединяться и погружаться в раздумья.

От себя не убежишь, считает мой отец и всегда, когда он чем-то огорчен, принимается за работу. В тот несчастный день, когда мы, ввиду чрезвычайных событий, остались даже без обеда, мне вспомнилась эта поговорка. Я побрел в замок, взял в кухонном шкафу большие бумажные пакеты, привезенные Стандой со сборного пункта кооператива, и стал насыпать в них сушеные грибы. Нетрудно себе представить, что поначалу я не испытывал от этой работы особого восторга, но, когда вдоль стены выстроился ровненький ряд пузатых кульков, а полы двух первых комнат освободились, этот окаянный суматошный день обрел в моих глазах некий смысл.

Я попытался пристроить к делу Мишку и Тонду — хватит, мол, бессмысленно валяться под деревом, надо как-то отвлечься. Но они не вняли моим призывам. Вот я и усердствовал один, в глубине души надеясь, что Станда оценит мой исключительный трудовой порыв, как выразился бы наш директор, и перестанет меня ругать.

Комнаты пропитались запахом сушеных подберезовиков, маслят, белых и подосиновиков, так что у меня закружилась голова. Но и в этом грибном опьянении я расслышал доносившийся снизу, со двора, звук маленьких шажков, которые засеменили по замку, несколько раз пересекли коридор и после троекратного скрипа дверей затопали вверх на второй этаж. Спрятавшись на всякий случай за распахнутой створкой двери, я прильнул к замочной скважине, получив отличную возможность обозревать больше половины коридора и верхнюю часть лестницы.