Богумил Ногейл - Сказочное наказание

• Название: Сказочное наказание
• Автор: Богумил Ногейл
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 1987

Остросюжетная книга о приключениях деревенских подростков, которые работают в старом, заброшенном замке и попутно расследуют историю исчезновения ценных художественных полотен.

---

— Вот видите, оба они мерзавцы, — резко заключил я.

— Отложим такие выводы на потом, когда все выяснится, — заметил с укоризной ротмистр. — Что касается Кроца, то хорошо бы найти какую-нибудь зацепку. Будь у него совесть чиста, он не стал бы утверждать, что вообще не знаком с Томашковой. А ты уверен, что это не мог быть никто другой? Ночью трудно разглядеть лицо.

— Так я ведь его не в первый раз видел, — возразил я и указал на купы искривленных сосен за окном. — Он сидел тогда на сосне и следил за профессором, а потом прошел совсем близко от меня. И дело было днем. Это точно он, товарищ ротмистр. А сегодня ночью он закуривал сигарету, и лицо опять было видно как днем.

Еничек кивнул, но тут же нахмурился:

— Прекрасно, но как это ему доказать?

Не успел он договорить, как на втором этаже что-то стукнуло об пол. Черт, осенило меня, я ведь забыл о «реставраторше»! Счеты с детдомовцами поглотили меня настолько, что шельма художница просто выпала у меня из памяти. Должно быть, физиономия моя в эту минуту просияла, как лампион, потому что ротмистр Еничек спросил:

— Чего это ты так злорадно ухмыляешься?

— Есть свидетельница! — завопил я. — Самая лучшая, какую только можно пожелать, — мнимая реставраторша!

— Ты имеешь в виду Томашкову? — скептически отнесся к моему ликованию милиционер. — Да кто ее знает, где она теперь. Нужно будет поискать в Рыбницах. Только она может нам кое-что прояснить, тут ты прав. А если мы не найдем ее у тетки?

— И напрасно бы проискали, товарищ ротмистр. Она у меня здесь заперта, в замке, — важно заявил я и показал пальцем на потолок.

Блюститель порядка удивленно поднял глаза кверху, готовясь задать вопрос. Но прежде чем он успел открыть рот, я обрушил на него рассказ о всех утренних происшествиях и испытал чувство необыкновенного подъема, когда увидел, что после каждой фразы у него все шире и шире раскрываются глаза.

— Чертов мальчишка, и везет же тебе на удивительные происшествия! — отвел душу ротмистр и поднялся из-за стола. — Мы сходим к ней сейчас же.

И мы пошли.

19. У профессора Никодима есть внучка, а пан Гибш никакой не космонавт

Встреча художницы Томашковой с шофером министерской «Татры», который ни в чем не признавался, получилась прямо как в настоящем детективе. Когда Станда привел его в комнату, где ротмистр производил дознание, «реставраторша» стремительно вскочила со стула, обрадованно воскликнув:

— Гонза, и ты здесь?

Тут ротмистр Еничек, развалившись на графской кушетке, очень любезно произнес:

— Что вы на это скажете, пан Кроц?

С досадой махнув рукой, шофер опустился на пододвинутый стул.

— Я вижу, отпираться не имеет смысла, — сказал он, глядя в пол, но предназначалась эта реплика милиционеру.

Тот, усмехаясь, с ним согласился:

— Совершенно верно, уважаемый, это и впрямь смысла не имеет. Справедливость, которой вы требовали, уже в пути, да-да.

— Вы, наверное, и без меня уже все знаете от Марты… эээ… от барышни Томашковой.

— Мы с удовольствием выслушаем еще разок, правда, Лойзик? — сказал ротмистр, хотя мнимая реставраторша нам вообще еще ничего не рассказывала.

— Может быть, мальчика следует удалить, пан… эээ… поручик. Не принято, чтобы дети присутствовали на допросе.

— Разве? — удивился милиционер. — Наверное, это вам известно по какому-то прошлому опыту? Однако здесь я решаю, кому уйти, а кому остаться, ясно? Этот молодой человек является важным свидетелем по вашему делу, примите это, пожалуйста, к сведению. Договорились?

— Да как вам будет угодно, — пошел на попятную министерский шофер и приготовился рассказывать.

Из его показаний следовало, что с барышней Томашковой они знакомы уже давно. Барышня получила от профессора Никодима задание ехать в замок, вот он и взял отпуск — они хотели встречаться здесь. Но отец шофера, владелец дачи, не хотел, чтобы его сын приводил барышню к себе, поэтому они встречались только изредка — в замок пан Кроц приходить не решался.

Ротмистр Еничек слушал эти небылицы, и улыбка не сходила с его лица. Когда шофер кончил, он добродушно спросил:

— Ни о какой картине вы, само собой, понятия не имеете и с этим паном, который тоже выдает себя за реставратора, разумеется, не знакомы?

— Вы имеете в виду профессора Гибша? — уточнил шофер. — Разумеется, знаком. В каникулы, когда нет занятий в академии, он работает в нашей галерее.

— Это уже кое-что, — воскликнул милиционер с наигранной веселостью. — Но в сговоре вы, конечно, не были?

— В сговоре? — удивился пан Кроц. — О чем нам было сговариваться?

Ротмистр скрестил на груди руки и напустил на себя серьезность.

— Ну конечно, о Тициане, пан Кроц. О чем же еще? Разве не так?

Шофер вскочил со стула и громко заявил протест против обвинения в краже картины.

Художница Томашкова внимательно следила за разговором, несколько раз поднимала руку и приоткрывала рот, прося слова. Но блюститель порядка то ли не придавал этому значения, то ли играл у нее на нервах, как это пишут в некоторых уголовных романах.

Когда же шофер с жаром выкрикнул, что не допустит, чтобы пан… эээ… поручик делал из него вора, она встала и заявила:

— Мне уже терять нечего, товарищ милиционер. Сейчас я вам расскажу, как все было на самом деле.

— Вот и славно! — обрадовался ротмистр Еничек и погрозил пальцем шоферу, который строил барышне Томашковой предупреждающие гримасы.

— Пусть барышня реставраторша говорит, пан Кроц. Может, что-нибудь новенькое узнаем. — Он запнулся и подал мне знак рукой. — Эй, Лойза, сбегай в гостиную за вторым «реставратором», пусть он тоже послушает, что нам поведает сейчас барышня. Его это, несомненно, заинтересует.

Упомянутый субъект, которого министерский шофер назвал профессором Гибшем, спокойно последовал за мной в Стандину спальню и уселся на край постели с довольно равнодушным видом. Он курил трубку и наблюдал, как дым поднимается к потолку, не обращая внимания на сидящих рядом людей, а на шельму художницу посмотрел только тогда, когда раздался ее голос.

— Мартичка?! А вы-то что здесь делаете? Ну, знаете…

— Вы знакомы с этой барышней? — тут же поинтересовался ротмистр.

— Разумеется, — кивнул мужчина с трубкой и, как будто обиженный этим вопросом. Прибавил: — Конечно, я знаком с барышней Томашковой.

— Она ваша коллега? — продолжал выпытывать Еничек.

— Коллега? Что вы имеете в виду?

— Да что я имею в виду… Я вас спрашиваю, барышня Томашкова тоже художница и реставратор?

Профессор Гибш удивленно поднял брови:

— Как вы сказали? Что это, извините, за странный вопрос? Насколько я знаю, Мартичка примерно такая же художница, как я космонавт. По крайней мере, мне не известно, чтобы она переучивалась из пианистки на художницу. Но, может, так оно и есть? — обратился реставратор к женщине, выглядевшей очень несчастной.

— Смотри-ка, вот мы и еще кое-что узнали, — заметил ротмистр Еничек. — Видно, товарищ профессор, вы довольно хорошо знаете барышню Томашкову, правда?

— Еще бы, — кивнул мужчина с трубкой. — Еще бы я не знал внучку профессора Никодима.

— Чью, простите? — изумился милиционер.

— Да, это правда, — вмешалась в разговор барышня Томашкова и поправила рукой волосы. — Позвольте мне наконец сказать, а то я от всего этого с ума сойду.

— Ха-ха-ха, — взорвался смехом реставратор. — Я чувствовал, что произошла какая-то путаница. Вот, значит, почему инженер Михал все время выпытывал у меня, кто я да что я, ведь здесь уже одна реставраторша побывала. Ах, Мартичка, Мартичка, — погрозил он девушке, — вы из меня чуть было обманщика не сделали.

— Буду рад, если этого не произойдет и к концу следствия, — серьезно заключил ротмистр Еничек.

Посмотрев в окно, я обнаружил, что кроны сосен окрасились в оранжево-красный цвет. Приближался вечер.

20. Украсть нельзя, а убежать невозможно

Как гора с плеч, говорит мой отец, когда удается разрешить какой-нибудь сложный вопрос. Но если вы думаете, что Марта Томашкова была какая-нибудь шалунья, вы ошибаетесь. Дайте лучше я об этом сам расскажу.

Честно говоря, о том, что произошло дальше, никто из нашей компании — ни Алена, ни Мишка, ни Тонда, ни я не должны были знать. Ротмистр Еничек решил, что в дальнейшем расследовании будут участвовать только взрослые, и, призвав к себе Станду с Иваной, отослал меня в гостиную.

— Чувствую, здесь сейчас пойдут такие разговоры… Словом, это не для твоих ушей, — объяснил он мне.

Я сделал вид, что мне безразлично, и, вежливо попрощавшись, отправился в гостиную, отметив про себя, что окно Стандиной комнаты открыто. Когда я коротко разъяснил ситуацию, Алена предложила именно то, что было и у меня на уме. Выпрыгнув из окна кухни, мы крадучись обошли замок и прижались спинами к стене у окна Стандиной спальни. Так мы узнали все подробности, о которых Алена потом сказала: