Карл Маркс - Собрание сочинений, том 10

• Название: Собрание сочинений, том 10
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

В десятый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса входят статьи, написанные ими с января 1854 по январь 1855 г. включительно. Подавляющее большинство этих статей было опубликовано в американской прогрессивной газете «New-York Daily Tribune».

---

«Сербский народ питает к Австрии такое недоверие, чтобы не сказать ненависть, что вступление австрийцев в Сербию рассматривалось бы каждым сербом как грозная опасность, как большое несчастье, и все усилия сербов немедленно были бы направлены на борьбу с австрийскими войсками; вся энергия нации была бы употреблена против этого неприятеля, который всегда олицетворял собой жадную и эгоистическую политику, преследуемую Австрией в Сербии под предлогом оказания ей покровительства».

Что касается восстаний внутри страны, то их следует опасаться лишь в результате австрийской интервенции. Сербия всегда будет лояльна по отношению к Порте.

«Все, чего требует сербское правительство, это — то, чтобы Высокая Порта и впредь оказывала ему то высокое доверие, которое она обнаруживала до сих пор, и чтобы Сербия не была отдана под власть австрийской оккупации, что явилось бы началом неисчислимых бедствий. При этом условии сербское правительство вполне отвечает за сохранение общественного спокойствия и порядка в Сербии».

Этот протест Сербии в то же время ясно показывает, с каким энтузиазмом валашский народ ожидает вступления австрийцев в Валахию.

Нейтральное или, вернее, враждебное отношение малых государств к Англии не может удивить никого из тех, кто следил за ее теперешними военными действиями против России, за мародерскими экспедициями английского флота в Балтийском море и за мерами, принятыми для того, чтобы сделать войска под Варной неспособными к каким бы то ни было боевым действиям: ведь даже подвижные санитарные отряды британских войск в Турции только сейчас отплыли из Саутгемптона на корабле «Гималая». Швеция поэтому заявила о своем окончательном решении оставаться нейтральной и воздержаться от каких-либо совместных шагов с западными державами; Дания и Голландия, как члены Германского союза[180], присоединились к австрийскому сообщению от 24 мая лишь с категорической, оговоркой, что оно имеет единственной целью сохранение полнейшего нейтралитета и восстановление мира.

Мировой судья Боу-стрит г-н Джердайн рассматривал дело[181], вызвавшее в Лондоне бесконечно большое возбуждение, чем речь Бонапарта в Булони или славное отступление Чарли от Кронштадта. Некий немец, д-р Пейтман, которого в течение четырех дней продержали под замком, был доставлен в суд под охраной как человек невменяемый, а потому не могущий оставаться на свободе. Г-н Райнольдс, судебный стряпчий, потребовал удаления публики и представителей печати, и дело соответственно слушалось сугубо секретно в личном кабинете судьи. Г-н Отуэй, член палаты общин, друг обвиняемого, с негодованием протестовал против попытки лишить его возможности участвовать в рассмотрении дела, после чего ему разрешено присутствовать; адвокат г-н Льюис также попросил допустить его как защитника подсудимого, что ему было разрешено. Г-н Льюис спросил, почему д-р Пейтман был заключен в камеру для преступников в течение целых четырех дней без допроса судьей. Г-н Джердайн на это ответил, что ему были представлены свидетельства, подписанные двумя врачами, об умопомешательстве подсудимого, вследствие чего он вынужден отправить его в больницу для умалишенных. Г-н Льюис предложил суду представить свидетельства противоположного характера, но г-н Джердайн отклонил рассмотрение каких бы то ни было предложений, направленных на откладывание дела, так как он должен действовать на основании представленных ему документов. Г-н Льюис заявил тогда, что он будет апеллировать к более высокой судебной инстанции, где дело будет рассматриваться без предубеждения и где будут выслушаны обе стороны. А пока он посоветовал бы своему подзащитному не отвечать на вопросы, хотя судья от него этого и требует. Г-н Отуэй заявил протест против ex parte [одностороннего. Ред.] характера всего ведения следствия и предупредил, что внесет все дело на рассмотрение палаты общин, учитывая обстоятельство предварительного заключения д-ра Пейтмана и помещение его в больницу для умалишенных. Обвиняемый был снова отправлен в Колней-Хэч [название психиатрической больницы. Ред.].

Теперь приведем напечатанное сегодня в «Morning Advertiser» заявление г-на Персивала, врача, который только недавно вызволил д-ра Пейтмана из Бедлама [название психиатрической больницы. Ред.]:

«Д-р Пейтман, немецкий профессор, получивший образование в Боннском, Берлинском и Галльском университетах, является сыном ганноверского офицера, который сражался за Георга III и умер на военной службе, и пасынком барона Рипперта, прусского ландрата. Он приехал в Англию почти тридцать лет тому назад и, ознакомившись вскоре с позорно скверной системой обучения, практикуемой в наших закрытых учебных заведениях и колледжах, отправился в Оксфорд и Кембридж, чтобы читать там лекции на эту тему. В 1835 г. он получил рекомендацию к маркизу Норманби, под покровительство которого поехал в Ирландию. Так как леди Норманби уже подыскала воспитателя для лорда Молгрева, то она рекомендовала доктора Пейтмана одному ирландскому аристократу, который пригласил его воспитателем к своим двум сыновьям. Через семь месяцев было обнаружено, что старший из двух сыновей питал глубокую привязанность к работавшей в доме служанке, уроженке Саксонии, которая была от него беременна. Мать молодого человека обратилась к д-ру Пейтману с просьбой помочь ей отправить девушку обратно в Германию, но доктор отказался вмешиваться в это дело. Он оставил службу в этой семье и приступил к чтению курса публичных лекций в Дублине, как вдруг в марте 1836 г. туда приехала эта девушка, к этому времени родившая ребенка в имении аристократа, в состоянии глубокой нищеты и сообщила д-ру Пейтману, что намерена нанять адвоката для возбуждения дела против сына аристократа за то, что он ее соблазнил, и что Пейтман будет вызван в качестве свидетеля. Д-р Пейтман решил тогда обратиться к полковнику Фипсу, управляющему имением маркиза Норманби и очень близкому с его семьей. Д-р Пейтман несколько раз заходил к этому Фипсу, брату Норманби и нынешнему секретарю принца Альберта, но не получил от него никакого ответа и не был им принят. Наконец, его вызвали к мировому судье в Дублине, г-ну Стаддерту, который на основании показаний того же Фипса и, не имея никаких других документов о нарушении д-ром Пейтманом общественного порядка, отправил последнего в мае 1836 г. в лечебницу для умалишенных. В бытность лорда Норманби наместником Ирландии, д-р Пейтман был переведен в больницу Дин Свифт на основании свидетельства какого-то д-ра Литтона, по мнению которого не было основания считать д-ра Пейтмана умалишенным. Через девять месяцев он был выпущен из больницы благодаря вмешательству настоятеля собора Сент-Патрика д-ра Даусона, по рекомендации которого он потом читал курс лекций в дублинском королевском обществе и был приглашен в семью лорда Фортескью. Когда принц Альберт приехал в Англию, д-р Пейтман обратился к нему с просьбой назначить его библиотекарем и разрешить ему проводить свою школьную реформу. После длительной беседы, которую д-р Пейтман имел с герцогом Сассексом, последний отдал распоряжение своему библиотекарю предоставить д-ру Пейтману свободный доступ в его библиотеку. После этого д-р Пейтман обратился с прошением к принцу Альберту, приложив свои дипломы и одиннадцать томов своих сочинений. Принц не ответил на прошение, и д-р Пейтман, наконец, просил либо предоставить ему аудиенцию, либо вернуть ему его документы. Приблизительно в это время молодой Оксфорд стрелял в королеву, а из Германии приехала женщина, с которой принц был в близких отношениях во время его пребывания в Бонне, где он учился у того же профессора, что и Пейтман. При дворе стали нервничать, а настойчивость д-ра Пейтмана вызвала подозрения. Обо всем этом было доложено министру внутренних дел маркизу Норманби, на которого д-р Пейтман жаловался за необоснованное помещение его в лечебницу для умалишенных в Дублине; в одно прекрасное утро в июне 1840 г. за д-ром Пейтманом к нему на квартиру в Уайтхолле был послан полицейский в гражданской одежде. Лорд Норманби вызвал своего брата, полковника Фипса, на основании показаний которого дежурный судья распорядился поместить д-ра Пейтмана в Бедлам, где он Оставался четырнадцать лет. Его поведение там всегда было примерным; его ни разу не пришлось изолировать и ему никогда не давали никаких лекарств. Он посвятил себя улучшению ухода за больными и организовал занятия для тех больных, которые были в состоянии усваивать его учебу. После своего освобождения он, по совету друзей, обратился с прошением к королеве и в субботу на прошлой неделе, полагая, что может теперь ходить куда ему угодно, не опасаясь быть задержанным, он отправился в королевскую церковь в Бакингемском дворце, где присутствовал на богослужении, чтобы обратить на себя внимание королевы. И там его снова арестовали».