Гала Рихтер - Мальчик, который умел летать

• Название: Мальчик, который умел летать
• Автор: Гала Рихтер
• Жанр: Фэнтези

Калека. Горбун. Мальчик-бродяга с прошлым покрытым тайной, и загадочной судьбой, ищет свой путь в пространстве. Найдет ли? Не знаю. Но он научится летать.

---

— Сам решай, — говорит вдруг Фиона, — Только ты можешь знать, что тебе делать. Мир не меняется сразу, его меняют наши поступки. От твоих поступков будет бОльшая отдача, чем от поступков обычных людей, только и всего. Сделаешь зло, солжешь в мире — прибавится лжи, совершишь чудо — кто-то поверит в чудеса и изменится. Простой человек может изменить совсем маленькое пространство вокруг себя, твоей силы хватит, чтобы изменить мир.

Только и всего?

Тимур усмехается:

— Значит, мне нельзя писать плохие картины?

Фиона смеется и треплет его волосы:

— Значит. Но главная ответственность на Кире.

Мне на мгновенье становится завидно Тимуру. Но это глупо.

Леку достает с одной из полок деревянную шкатулку. Берет из нее две серебряных цепочки с кулонами в виде трех башен. Протягивает одну Фионе. Она одевает цепочку на Тимура, Леку на меня.

И Замок исчезает.

10

В нашем мире день.

Мы попадаем в уютную тимуровскую кухню, валимся на стулья и вдруг начинаем хохотать. Наверное, это истерика. Не знаю. Но похоже.

На кухне все так же. Тикают настенные часы, гудит холодильник, за окном, грохоча, едет трамвай. На столе валяется разодранный конверт. Без марки.

Тимур вдруг вспоминает.

— Кир, я — идиот, мне надо срочно тетке позвонить! Блин, убьет же нафиг, нас же почти месяц не было.

Он кидается к лежащему на холодильнике телефону и вдруг осекается.

— Так. Стоп. За месяц бы зарядка села. У меня ее и так на два дня только хватает, я же музыку в плейере слушаю.

Потом поднимает глаза:

— Кир, какое число было, когда мы попали в Замок?

Пожимаю плечами. Понятия не имею. У меня не получается следить за датами.

Раздается телефонная трель. Тимур зажмуривается и отжимает зеленую кнопку.

— Алло. Что? Привет, Алин. У себя, да! Молока? Ладно, куплю. Ага, давай.

Заканчивает разговор и осторожно кладет мобильник на стол.

— Кир, нам приснилось всё, да? Сестра звонила — молока попросила купить. Здесь и часа не прошло, Кир.

Приснилось? Я осторожно встаю на ноги. Память тела подсказывает, что рядом должны быть костыли, что надо на что-то опереться. Но ноги держат. Легко делаю шаг, два. Смотрю на свое отражение в стекле кухонного шкафа. Горба нет. Нет и всё.

— Нет, не приснилось, — говорит Тимур и мы одновременно дотрагиваемся до груди.

Два тяжелых серебряных медальона на месте, — Значит, и летать мы тоже можем.

Тим "на минутку" убегает в свою комнату и пропадает. Встаю у окна и смотрю на красный автобус, в который заходят люди. Народ спешит по своим делам, да и мне пора. Иду в комнату, чтобы попрощаться.

— Я на Кирова. Буду искать ребят.

Тимур захлопывает альбом с фотографиями. Встает и убирает его в тумбочку.

— Я с тобой.

— Зачем?

Он пожимает плечами:

— Затем. Мало ли, вдруг какая помощь будет нужна. И вообще, у тебя денег даже на метро не хватит.

Кривлюсь. Подумаешь. Как будто я когда-нибудь за билет платил. Но Тимура не переубедишь, он упрямый.

— И это… жара на улице, а ты в свитере своем.

Свитер остался после Замка. На вороте еще видны темные пятна. Кровь Айше толком не отстиралась. Другой одежды у меня нет. Только то, что там было — джинсы, белье и ботинки.

Тимур критически меня оглядывает.

— Мда… мое тебе, конечно великовато будет. Хотя, погоди, мама вроде собирала мои старые вещи, чтобы потом раздать, может, остались, — он вылетает в родительскую комнату. Я иду следом, но не вхожу. Стою в коридоре и смотрю на то, как Тимур без сожаления потрошит шкаф.

В старом пакете из Икеи он находит то, что нужно. Здесь и джинсы и футболки и рубашки. Я думаю о том, что нам бы очень пригодились эти вещи. Валерке, Деньке и Рустику, девчонкам.

В простой белой футболке, летних светлых брюках и старых тимуровских кроссовках я выгляжу обычным школьником на каникулах. Длинные волосы, едва виднеющаяся серебряная цепочка. Будто неформал из тех, кто гоняет на скейтах и роликах по центральным улицам. Я много таких видел. Только лицо выдает. Глаза "тяжелые".

Тимур наблюдает за моим преображением с улыбкой.

— Хорош. Жалко, что Айше не видит.

Вспыхиваю.

— Причем тут она?

— Да ни причем, — пожимает он плечами и ржет, — Так, к слову пришлось. Эй, ты чего? Ну, шучу я, шучу. Да, дурак, и шутки у меня дурацкие, сам знаю.

Глупо это. Я ведь ее уже больше никогда не увижу. Ее, Лату, Лейку, Шеля, всех остальных. Ведь не попрощались даже. Только сейчас это понимаю.

Тимур озабоченно на меня смотрит.

— Все серьезно, да?

— Что? — не понимаю я. Тимур вздыхает и начинает объяснять как маленькому:

— С Айше все серьезно? Нравится она тебе?

Еще больше краснею.

— Нет! Да. Наверное.

Смешно это со стороны. Я в этом не разбираюсь. Я же калека. Был.

Тим кладет мне руку на плечо.

— Не переживай. Так бывает. Поехали уже, пора. По дороге к моим заскочим, я молоко отдам.

Жарко сегодня. После Замка жара кажется нереальной. Я радуюсь тому, что я в нормальной одежде.

Странно это — идти по городу и не ловить на себе взглядов. Никто не показывает пальцем. Никто не жалеет. Просто иду, как все идут. Иногда по привычке начинаю горбиться, но выпрямляюсь, как только это замечаю.

В магазине Тимур покупает молоко, а я застываю около прилавка с мороженым. Я его ел всего раз пять за последние годы.

— Кир, пойдем, — доносится от кассы. Я нехотя отрываюсь от созерцания мороженого и сглатываю слюну.

Пару остановок проезжаем на трамвае, выходим у перехода метро. Тимур тянет меня к одной из девятиэтажек.

— Пошли, молоко надо занести, а то скиснет.

У входа в подъезд я застываю.

— Чего еще, Кир? — раздраженно бросает Тимур.

— Я тут подожду.

— С фига ли? Пошли, там никто не кусается, даже сеструха в последнее время исправилась.

Мотаю головой. Мне страшновато. Почему-то кажется, что родственники Тима заметят, что на мне его старая одежда и будут задавать вопросы.

Тимур набирает код двери и без лишних слов заталкивает меня в подъезд.

— Не дури, — говорит он строго, — Старше меня, а ведешь себя, ну ей-богу, Кир, как ребенок. У меня племянник такой, но ему-то пять лет, а тебе пятнадцать.

— Четырнадцать, — не задумываясь, поправляю я. Пятнадцать в октябре будет.

— Один фиг, — машет рукой Тимур, — Детский сад, старшая группа.

Мы едем в лифте на девятый этаж. На лестничной площадке есть окно. Пока Тимур звонит в дверь, я смотрю вниз, на двор. На железной горке катаются двое карапузов, сидят на скамейке пара мамаш с колясками.

Позади раздается скрип двери.

— Тимур, ну наконец-то, сколько тебя ждать можно! Обед давно готов!

— Ну вот он я, пришел, не шуми, — быстро отзывается он, — Я не один, кстати. Кир! Ты где там застрял?

Приходится заходить. Его сестру я уже видел, тогда в отделении. Сейчас она кажется младше. Волосы, собранные в хвостик, домашний халат.

— Заходи, чего стоишь, — говорит она, — И дверь закройте, дует из подъезда.

Я шагаю в прихожую и плотно прикрываю дверь.

— Алин, ты нас покорми, и мы дальше побежим, ладно. Дела у нас.

Она переводит взгляд с Кира на меня. Мне сразу хочется спрятаться. Кажется, что она сейчас узнает во мне пацана из участка на Япеева, и устроит Тимуру головомойку. Нечего, мол, дружить с уличными, от них одни проблемы. Еще украдет что-нибудь…

— Привет. Разувайся, проходи, нечего в дверях стоять, — говорит она вместо этого, — Тебя как звать?

— К-кир, — заикаясь, отвечаю я.

— Алина, — представляется она весело, — Марш на кухню, оба. Тимка, молоко купил?

— Да купил, купил, ты мне весь мозг уже съела своим молоком, — ворчливо отзывается Тимур и тянет меня в сторону кухни, — Руки мой и садись. Поедим и сразу же рванем на Кирова.

Алина наливает нам борщ в красивые белые тарелки и убегает в комнату. Ей пора на работу. Мы сидим молча. Борщ вкусный, конечно, только мне совсем не хочется есть.

— Ну и чего ты? — без обиняков спрашивает Тимур, когда сестра уходит на работу. Я молча пожимаю плечами. Он хмурится. — Так, что случилось?

Я не знаю, что ему отвечать.

В Замке мы были равные. Просто два ученика. А тут… У него семья, пусть не родители, но все-таки, учеба, школа. А я сам не пойму кто я теперь — и не калека, и не Избранный. Кирилла Мартова, которого в Москве нашли, больше нет. А кто вместо него появился, я не знаю еще.

— Ничего не случилось, — говорю я неохотно, — Устал просто. Поехали уже, а.

Тимур делает гримасу, но больше не расспрашивает ни о чем.

В доме на Кирова пусто. Так же валяются вещи, даже бутылка из-под пива лежит на том же месте.

Тимур брезгливо переступает через старые тряпки, поводит носом.

— Воняет у вас, конечно, знатно, — замечает он. Я обижаюсь и за старый дом, и за ребят, но ничего не говорю.