Александр Петров - Джихан-2

• Название: Джихан-2
• Автор: Александр Петров
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Продолжение романа "Забавы жестоких богов". Пишется.

---

— Ничего, дядя Витя, мы еще повоюем, — подбодрил его я.

Лейтенант со стоном опустился рядом с отцом.

Я вылез из кювета на дорогу, замахал руками, закричал: "Санитары, сюда!!!".

"Геройский у тебя парень растет", — услышал я слова Кротова, обращенные к отцу, — "На глазах взрослеет… Хороший из него вояка получится…"

Через некоторое время порядок в обозе был восстановлен. Раненные были перевязаны, мертвые отнесены поближе к сгоревшему лесу, способные держать оружие бойцы заново приписаны к ротам и отделениям.

Разбитые подводы чинили всю ночь, всю ночь отец освещал прожектором из поиского набора пространство вокруг лагеря, а десятки стволов целились в световое пятно.

Наутро стало ясно, что нового нападения не будет. Убитых спешно похоронили в общей яме, забив каждому в грудь осиновый кол, зловонные останки вампиров сгребли в кучу, забросали обугленными деревяшками из леса, обломками телег и подожгли. Разведка амазонок нашла поодаль пару тентованых трехосных КАМАЗов военного образца и командирский «469». Оказалось, что немертвые имели свою, параллельную дорогу. И судя по ее состоянию, активно ей пользовались. По ней они обошли колонну и устроили засаду.

На грузовиках был запас топлива, запасных частей и покрышек. Поговаривали, что на бортах машин располагался вампирский арсенал, включая гранатометы и заряды для джаггернаутов, переделанные в мины. Но воительницы отдали князю только автомобили, поскольку сами не умели с ними обращаться. Механики владимирского войска быстро разобрались с подарками, и новые единицы техники гордо двинулись впереди колонны.

Плотники навели новый мост через Царь-овраг взамен сгоревшего, и вот уже к полудню следующего дня мы были на своей земле. Я клевал носом, отец, замотанный бинтами спал. Лишь дядя Федор, донельзя довольный тем, что его лошаденка нашлась, называл Маруську и «ласточкой» и «кормилицей» и «королевишной».

— Стой, привал, — пронеслось по колонне.

Дядя Федор принялся набивать самосадом свою коротенькую, глиняную трубку.

Издалека раздалось удалое "Геть с дороги!" и цокот копыт. Князев вестовой подлетел, спешился и почтительно обратился к отцу:

— Господин архивариус, великий князь Иван Васильевич требуют вас к себе.

— Хорошо, я буду.

— С сыном требуют…

— Приду с сыном.

— Сказано "на колесном ходу доставить".

— Пожалуйста, — удивленно пожал плечами отец.

— Но, пошел, пошел, — заорал посланник, сгоняя телеги на обочину.

Их величество, князь Владимирский, расположился со своим штабом на поляне, рядом с дорогой, чтобы отпраздновать успешное окончание похода.

Иван Васильевич умел устраиваться со вкусом. Из свежих бревен были срублены столы и лавки, разложены дорогие скатерти, расставлены посуда и снедь. Весь двор владыки расположился там. Увидел я и Ганю, на почетном месте по левую сторону от его высочества. Князь уже успел пропустить пару чаш медовухи и пребывал в благодушном настроении. Он лично вышел встречать отца, оглядел его с головы до ног, сгреб в охапку и облобызал да так, что бинты съехали папе на лицо.

— Герой, герой, — гаркнул он. — А я думал, архивариус у меня чернильная душа, только пером строчить умеет. Что ж ты раньше молчал, что средство против упырей знаешь?

— А это не я, — ответил отец, — пытаясь освободить глаза от повязок.

— Не ты? — рявкнул князь. — А кто?

— Мой сын, Даниил.

— Все равно герой, двоих кровососов завалил. Покажись, молодец, — громогласно объявил светлейший, обращаясь ко мне.

— Концепольский Даниил Андреев, — объявил я выходя из-за спины отца.

— Даниил Андреевич, значит. Вот ты каков… — сказал князь внимательно разглядывая меня. — Ну и кто тебя надоумил, отрок?

— Видение мне было, как надо эту мразь решить, — в который раз я произнес правдоподобную ложь.

В самом деле, не объяснять же пьяному царьку, мнящему себя владыкой своих подданных о голосах, которые советуют, как надо правильно поступить и снах с картинками прошлых жизней других людей.

— Чего же ты хочешь, отрок? — изрек князь. — Любые три желания исполню!! Слово князево!!!

— Можно я подумаю? — спросил я.

— Подумаешь? Каков, однако, — князь обернулся к остальным и громко заржал. — Основательный шельмец. Люблю таких!

— Ну давай, давай, — зашептал сзади дядя Федор, а то ведь передумает. — Денег проси, дом, скотину… А то ведь живете, прости Господи, голытьба — голытьбой.

— Я хочу, — тут сердце у меня ушло в пятки от сознания собственной смелости, — хочу, чтобы я сам, отец мой, брат мой и все наше потомство были свободными до скончания веков.

Вздох ужаса пролетел над поляной.

— Еще хочу иметь право носить оружие, чтобы защищать свою свободу от любого, кто на нее посягнет, также как и отец мой и брат мой и все наше потомство.

Я увидел, как наливаются кровью глаза князя, как пальцы судорожно сжимают плеть.

— И еще хочу, — тут мой голос поднялся до крика. — Хочу дочь твою, княжну Рогнеду, в жены взять!

— Дурак ненормальный! — крикнула Ганя, и опрометью бросилась из-за стола.

Князь попытался было вытащить плеть, но тут его сломал приступ дикого, необоримого хохота.

Смеялись все. Кто-то сел мимо скамьи и теперь валялся по земле пачкая дорогую одежду, не в силах справиться с конвульсиями. Дуболомов старший опрокинул блюдо с поросенком, и теперь дубасил пудовыми кулаками в подливку и кашу, забрызгивая себя и соседей. Позади тоненько хихикал дядя Федор и пофыркивал, стараясь остаться в рамках приличия отец.

Вдоволь насмеявшись, князь поднял руку, призывая к тишине, обвел взглядом, туша смешки не в меру развеселившихся подданных. Обошел вокруг меня, приблизился. Посмотрел в глаза.

Я выдержал его взгляд. Я понял, что ведь это именно его я видел плачущим, с перемазанным Бог знает чем лицом, прячущим голову в неглубокой ямке, закрывающим затылок и орущим от невыносимого ужаса.

Иван Васильевич опустил глаза, отвернулся. Сделал пару шагов взад и вперед, снова обошел меня кругом. На его лице явственно читались те кары, которым он хотел меня подвергнуть, страх за репутацию мудрого правителя и оценка той пользы, которую я мог бы ему принести.

— Писаря сюда, — негромко произнес князь.

Появился писарь.

— Пиши! — приказал князь.

За проявленное мужество и решительность, отрока Даниила Андреевича, так и пиши, крючкотвор — «Андреевича», Концепольского, жалую я именным оружием, взятым им на поле боя.

Оного отрока зачисляю в благородный кадетский корпус, дабы стал он добрым офицером, защитником веры, князя и Отечества нашего Православного.

Оному отроку положить жалование кормовое и амуничное в сумме ста рублей годовых на все время обучения.

Это были действительно большие деньги. Я посмотрел на князя. Он обратился ко мне, думая, что я буду его благодарить, но увидел в моих глазах лишь вопрос.

— Ты что-то спросить хочешь, Даниил? — с легкой угрозой поинтересовался он.

— А Рогнеда?

— Рогнеда не телка на базаре, чтобы за нее вот так торговаться, юноша, — устало и раздраженно ответил князь. — Коли будешь ты ей мил, так вернемся к разговору, авось тогда уже не так смешно это будет.

— Благодарю вас великий князь, — произнес я.

— Иван Васильевич, как же это! — вступил в разговор мой отец.

— Что-нибудь не так, Андрей Сергеевич? — подчеркнуто вежливо осведомился князь.

— Не дело это, светлейший князь. Мой сын грамоте обучен, истории, математике, физике, я его на свое место готовил.

— Вот и хорошо, — произнес князь, давая понять отцу, что спорить бесполезно. — Мне нужны грамотные офицеры. А у тебя другой сын есть, да и сам ты нестарый. Будет время подготовить себе замену.

— Не согласен я, князь. По отцовскому праву, данному мне Богом, выбрал я своему детищу судьбу и не хочу, чтобы его где-нибудь на границе с Суздалем подстрелили, когда ты очередную никчемную войну затеешь.

— Что??!! — лицо князя задергалось. — Смерд, холоп забывшийся! Взять его! На кол, смутьяна! Прямо здесь, публично!

Отца скрутили и повязали. Команда лесорубов пошла выбирать подходящую тонкую осинку.

Князь немного остыл. Посмотрел на меня, посмотрел на отца. Видно было, как не хочется ему в один день лишиться хорошего летописца и архивариуса, при этом приобретя заклятого врага в лице его сына.

Он хлебнул вина и подошел к отцу:

— Ты понимаешь, что можешь сейчас умереть смертью лютой, позорной?

— Да, — ответил папа.

— И сын твой, будет уже не князевым любимцем, за его счет обучаемым, а так, третьесортным кадетишкой, всеми шпыняемым, волчонком, который в лес смотрит. Хочешь ты ребенку своему такой судьбы? Какая баба около тебя вьется, ждет, когда позовешь. А ты за глупую пыху готов и смерть страшную принять, и жизнь близким испортить. Одумайся, Андрей Сергеевич, пока не поздно. У тебя ведь еще младший есть… Кто кормить его будет? Все ли ты понял?