Михаил Черных - Невозвращенцы

• Название: Невозвращенцы
• Автор: Михаил Черных
• Жанр: Боевая фантастика

В результате создания нового радара обнаружена аномальная зона, которая переносит в другой мир. Мир находится на феодальном уровне развития. В этот мир отправляется несколько тысяч человек на поселение…. Но это не история о колонизации, о храбрых походах и суперменах-десантниках, это история совершенно обычных людей….

---

Те предметы, которые не могли здесь находиться по тем или иным причинам, присутствовали тут виртуально, в виде рисунков или записей на пергаменте, или каких-то частей. Например тут находилось чучело головы чудовищного по размерам волка и нож, которым в битве, по-другому и не скажешь, один на один его сразил такой-то охотник. Соседствовал этот охотничий трофей со списком, в котором повествовалось об одном вое-северянине, который за один день сумел убить в поединках 15 воинов-степняков, 6 воинов-северян, двух воинов россов и одного берсерка.

Когда какой-либо из подвигов оказался превзойден, то новое достижение занимало место старого, а последний выносили в центр храма, на главный жертвенник, и там торжественно сжигали (а горит или хотя бы плавиться все, нужна только соответсвующая температура). По вере россов — это было лучшей жертвой их Богам-Прародителям. «Какой отец не бывает горд и доволен, коли его дети добиваются успеха, становятся мастерами и великими воинами?» Кстати остальные храмы по всем княжествам работали по такому же принципу, поэтому не мудрено, что солдаты, когда поссорились с россами, перепутали храм с музеем…

Тогда, во время своей экскурсии, помимо ложки Максима поразила кольчуга. Она висела аккуратно на специальном манекене, и в свете факелов блестела как рыбья чешуя. Попросив ее подержать, парень не смог не восхититься тончайшей работой и надежностью, в колечко кольчуги не пролезал кончик ножа, а также необычной тяжестью и компактностью. Она падала на пол маленькой кучкой, удержать ее можно было в ладонях с горкой, но на вес она был очень и очень тяжелой.

Удержаться от примерки не было никаких сил. Максим, пользуясь тем, что «экскурсоводы» отвернулись, быстро натянул ее на себя. Ощущения невозможно было передать. Вес кольчуги мгновенно уменьшился, а когда парень перетянул ее ремнем по поясу и вовсе сошел на нет. Зато он почувствовал неизмеримую защищенность, как будто какой-то великан обнял и прикрыл его своими гигантскими ладонями. И только попытавшись сделать шаг, Максим понял своими слабоватыми тогда мышцами ног, что кольчуга то весит о-го-го. Сняв кольчугу Максим поймал на себе взгляд одного из волхвов и понял, что те, возможно, что-то все же заметили, но никакого наказания не последовало.

Конечно, волхвы отлично все видели. Об этом они потом намекнули Максиму, а когда тот обратился за разъяснениями, почему так, ему ответили:

— Так как же иначе? Коли ты в руках не подержишь, на себя не оденешь, то как уразумеешь мастерство? Как ощутишь его? Как познаешь? И как тогда ты захочешь что-то сделать лучше.

Мысль была здравая. Максим оказался очарован простой и красотой изделия и выбрал бронное дело.

О чем себя долго впоследствии клял всеми возможными и невозможными словами.

Как оказалось, чтобы изготовить кольчугу, требовалось затратить огромное количество времени и неимоверную бездну труда. Кольчуга в среднем, в зависимости от диаметра колец, длины, наличия рукавов и т. д. состояла из 8-15 тысяч колец. И хорошо, что Максиму еще не пришлось делать эти самые кольца. Их делали другие несчастные, но даже то, что ему пришлось сделать…

Утешало то, что он выбрал для поделки байдану, то есть однослойную кольчугу из крупных колец. Работать с ними было проще, и было их всего 5 тысяч. Всего…

Работа была сложная. Сначала половину колец следовало просто заклепать, потом из заваренных и открытых собирать, причем правильно, плетение. Потом, самое неприятное, сводить и заваривать раскрытые кольца, которые уже находятся в плетении. И нередко, после того как кусочек сделал, матюгаться и переделывать. На кольчуге неправильно вставленное кольцо видно так же ясно, как и в степи одинокое дерево.

Точно подсчитать, сколько времени Максим провел за этой работой, было невозможно. Если исходить из того, что работал над ней он в среднем по часу в день в течение четырех лет, то получалось, что он потратил на это изделие почти два месяца свой жизни! Чистого времени!

Впрочем, кузнечное ремесло не ограничивалось только плетением кольчуг, скорее совсем наоборот. Препод оказался «повернутым» на своем предмете, так что лекции были долгими, но очень и очень интересными и разнообразными. Проковка примитивных вещей перемежалась долгими рассказами, в течении которых волхвы-дети судорожно ловили свежий воздух пересохшими от кузнечного жара губами. Дав небольшой роздых, на следующий день они могли опять убиваться «ап наковальню» — как шутил про себя Максим, или наоборот — отправиться к ближайшим горам или болотам, чтобы посмотреть на «живую руду». От таких экскурсий Максим старательно отлынивал, но откосить не всегда получалось.

В тот раз отправиться с мастером в поездку все же пришлось. Их путь лежал к внутренней стороне гор, в один из самых неприглядных, пусть и небольших, мест этой по сути дела райской долины. Местность постепенно понижалась, деревья становились мелкими и какими-то уродливыми, и постепенно сошли на нет. Экспедиция оказалась около болота, чуть дальше резко поднимались отроги круговых гор, от подножия которых иногда вылетали горячие, вонючие источники. Пахло похоже на жженый порох — серой.

Максим немного отвлекся, а когда вернулся к основной группе, лекция была уже в самом разгаре.

— Я заложил этот клад еще тогда, когда был совсем молодым отроком. Да… Как только получил первый круг на ярило, так сразу и заложил. Сам проковал заготовки, только мой учитель смотрел и немного меня правил. Потом сам сюда пришел и сам их закопал. Вот здесь. От трех камней влево на десять шагов и две пяди. Копайте!

Заинтригованные дети начали рьяно исполнять приказ. Они желали увидеть что-то необычное, быть может такой же клинок, как показывал им учитель. И какое же постигло их разочарование и уныние, когда вместо ожидаемых клинков или на худой конец горшочка с золотом, они выкопали проржавелую, сбитую из грубых железных пластин, корзину.

Внутри этой корзины, в вонючей грязи, находился полуистлевший тряпочный мешочек с какими-то мелкими кусочками железа, похожими на шляпки от гвоздей, парочка тяжелых прямоугольных слитков железа и еще много ржавого железа, раскованного в полосы.

— Учитель, мне печально это говорить, но похоже твой клад кто-то унес. И оставил на месте этого какую-то падаль. — Заявил один из учеников. Все остальные отвернулись.

Результатом раскопок стало всеобщее уныние. Никакого клада они не нашли, и стали было разбредаться по сторонам. Один только Кур, единственный, о котором волхв отзывался как о не совсем пропащем кузнеце, застыл как в ступоре. Потом, с молчаливого разрешающего кивка учителя он склонился над подтащенной корзинкой и, трепеща, дотронулся до ее края. До железок внутри дотронуться он не посмел.

— Можно? — все еще неверующе он посмотрел на волхва.

— Можно, можно. Тебе можно. Они-то, — пренебрежительный жест в сторону столпившихся в кучу разновозрастных учеников, — все ужо ничо не разумеюча глядели, — с довольной улыбкой разрешил учитель.

Кур дрожащими руками стал перебирать слитки и пластинки. Дотронуться до мешочка он даже с разрешения не посмел.

— Ну, коли ты такой знающий, поведай остальным, что это такое. А я послухаю.

Ученик немного пришел в себя. Бережно сложил ржавые пластинки обратно в корзинку, обтер руки и начал лекцию вместо учителя.

— Это заготовки для харалужных поделок. Клинков, для стволов самопальных, брони, лезвий топоров, да много чего еще.

— А что они такие грязные? — переспросила одна женщина, у которой отлично все вырастало на послушнической делянке.

— А ты, когда росток семян навозом удобряешь, али репку из под земли достаешь, они у тебя красные? Али нет? Али ты подождешь пока вырастит, сорвешь, помоешь, почистишь и только тогда на стол подашь? То-то…

— Ну…

— Вот. И я о том же. А ты глупая баба…

— А ну тихо! — прервал начинающуюся свару волхв и продолжил лекцию уже сам.

Железо, абы какое, на харалужную сталь не пойдет. Его очистить надо. И не только жар его чистит. Хорошему харалугу и такое очищение треба. Я уже пять раз по три года собираю это железо, сковываю-свариваю, проковываю, опять в полосы расковываю, и снова в землю убираю. Земля здесь богата соками, щедро делится…

— Чего уж тут богатого соками? Ничего не растет же! — вмешалась все та же неугомонная тетка.

— Соки разными бывают. Одни — для дерева, другие — для травы, а иные — и для железа годны. Вот еще с десяток лет пройдет, мастерства я подберу, и скую саблю али меч, не хуже чем учитель мой, что уже за мост давно ушел.

Ученики помолчали. Конечно, идея была странной, требующей раздумий, но отвергать сразу то, чему их учили, все уже отвыкли.

— А там что? — спросила девка, указывая на мешочек. — Злато?

— Нет. Глядите!