Михаил Черных - Невозвращенцы

• Название: Невозвращенцы
• Автор: Михаил Черных
• Жанр: Боевая фантастика

В результате создания нового радара обнаружена аномальная зона, которая переносит в другой мир. Мир находится на феодальном уровне развития. В этот мир отправляется несколько тысяч человек на поселение…. Но это не история о колонизации, о храбрых походах и суперменах-десантниках, это история совершенно обычных людей….

---

Последней, высшей ступенью видения, ради чего в идеале все и затевалось, была использование этой способности в чисто практических целей. «Чтение биополя человека», как про себя это иногда называл Ярослав, или «взор через Правь» как говорили волхвы, могло опытному чтецу дать огромный пласт информации о любом Даждьбожьем внуке. Практически все: кто, где, когда и откуда, как жил, чем болел или болеет, и чем лечить, кого любил, а кого — ненавидел и проклял, все это виделось огромным разноцветным сплетением разнообразных по форме геометрических фигур. Впрочем, в основном, все было просто: биополе-душа, облекала все живые тела (кстати, все живые, это значит и животные, и растения, и рыбы с птицами, более того — предметы древние, несущие отпечаток великого духом владельца, тоже обладали чем-то похожим, не будучи живыми) повторяя, в основном, контуры тела. Большая толщина слоя указывала на здоровье и/или духовную мощь, малая — на проблемы с состоянием организма. Цветовая гамма же говорила об испытываемых чувствах, добрых либо злых помыслах и совершениях и прочее, прочее, прочее…

Ярослав даже с любопытством частенько проводил следующий опыт. Подходил к какому-либо растению, например, к березе, и рассматривал ее реакцию. И не каждое существо на близость человека реагировало положительно. Бывало вообще полное отторжение, ощущавшееся как холод, бывало, чаще всего, полное равнодушие. Зато стоило Ярославу посетить свою делянку! Как там светились радостью растения, в которые он вложил столько своего труда. «Ну надо же. У них, получается, тоже есть личности со своими симпатиями и антипатиями.»

А вот с людьми было сложнее. Слишком все добрые и правильные вокруг, но нужно знать вид и плохих людей. А таких — увы… Среди волхвов, да и вообще во всем Святограде, встретить редкостного гада, по каждому понятным причинам, было очень сложно. Лишь иногда Ростивой водил Ярослава поглядеть на находящихся в городе храмов проездом, направляющихся по своим делам купцов. А так материала для учебы было бы совсем мало, если бы не одно но. К огромному удивлению Ярослава, волхвы показали себя не только благостными, честными и объективными, но и на редкость прагматичными и дальновидными. Примеры нашлись.

О том, что помимо келий для медитаций, раздумий и прочих возвышенных дел в Святограде присутствуют самые что ни наесть вульгарнейшие тюремные камеры, причем не пустующие, Ярослав конечно же не знал. Это не скрывалось, но и не афишировалось. «Чести много, чтоб о татях помнили и говорили. На перекрестке дорог, как положено, в назидание другим, на суку не вздернули, и то пусть благодарны будут.» Именно на этих везучих заключенных и тренировал свое истинное зрение Ярослав. И то, что ему открывалось, при этих упражнениях, ему очень не нравилось.

Истинное зрение на то и истинное, что его не обманешь и не затуманишь различными отговорками о плохой компании, тяжелом детстве с деревянными игрушками, прибитыми к полу, сумрачном состоянии рассудка, культурными традициями, а также правами человека не считать остальных окружающих за людей. Впрочем, безумцы тоже были — Ростивой подробно показывал их оттенок, а вот остальные… Остальные были совсем другого поля ягоды. Люди, для которых творить зло ради зла, грабить и убивать, растлевать и насиловать, было невероятным наслаждением. Оправдывались они при этом различными высокими и низкими помыслами, или вовсе не имея к этому никаких причин, кроме своей низменной природы. Так и говорили: «Я пожелал… Захотелось!..» После разговора и рассматривания очередного такого «желателя» и «хотетеля», рука Ярослава сама по себе тянулся к поясу. На куски рубить…

Но даже среди этого отребья встречались свои жемчужины. Черные жемчужны.

— Запоминай, дитя, — указывал старый волхв на очередного подопытного. В отличие от других, этот, несмотря на свою субтильность, был распят на толстом дубовом щите, прикованный к нему толстыми, разрисованные защитными наговорами цепи. Во рту — воронка-кляп, глаза завязаны толстой белой повязкой. И кожа у него была красного цвета. — Именно так выглядит в истинном зрении печать Чернобога. Кровавого змея, Бога краснокожих.

— Но откуда он здесь?

— Это редкий случай. Эмиссар. Похоже, он плыл к англам, но буря прибила его корабль почти к стенам Новогорода. Там его изможденного и повязали… Гляди внимательно, дитя. Это настоящая печать-посвящение. Ее накладывают жрецы. А есть еще другая печать, гораздо слабее. Она проявляется на муже, коли он вольно служит Чернобогу, являясь проводником его помыслов и силы. Для этого не нужно посвящения, и такие, к сожалению, иногда встречаются и среди россов. Не могут Боги и мы уследить за всеми.

Ярослав внимательно всмотрелся в черный, пульсирующий в районе сердца, комок. От него во все стороны, к каждой части тела, к каждому важному орган тянулись черные жирные, омерзительные штрихи. Мозг краснокожего, так он вообще представлял собой клубок таких нитей. И если сначала у Ярослава возникло предложение попробовать удалить этот чужеродный элемент, то потом ему стало окончательно ясно. Удалить это зло из краснокожего можно только вместе с жизнь. А тело, как положено, на костре сжечь и пепел по ветру развеять, желательно в безлюдной местности.

И вообще, чем больше Ярослав вспоминал потом этот комок, тем больше у него складывалось чувство, что он видел что-то знакомое. Что где-то он с этим уже встречался. Но только вот где?

Впрочем, истинный взор был не единственным подарком Даждьбога. Бог оказался по божественному щедр. В своей голове Ярослав обнаружил огромнейший пласт знаний об общение с невидимым и неощущаемым обычными людьми. Строение человеческого организма, как зримое, так и незримое, способы лечения различных болезней. Заговоры, наговоры, проклятия, технологии создания амулетов, подчинения и изгнание нежити, защита от злых сил, самым примитивным способом которой является, кстати, традиционная вышивка на одежды… Если раньше Ярослав считал, что выходивший его Ретус был опытным и знающим колдуном, то теперь он понимал, что ромей владел всего лишь небольшой, мизерной частью знания о истинном устройстве мира. Даже хранимая им злая сила, которая после посещения Ирия никак себя не обнаруживала, не владела таким объемом информации. Долгими вечерами, после насыщенных тренировками и учебой дней, приходилось надиктовывать записывающим за его словами волхвам важнейшую информацию, полученную от богов.

Но Любослав не зря предупреждал Ярослава о том, что ничто не дается просто так. Недаром, северяне так привечают гейсы. Лучше уж самому выбрать, чем за тебя это сделают другие. Пусть и Боги. Получил и Ярослав противовес своим талантам. А может не противовес, может это была обратная сторона истинного зрения? Кто знает? Разве что Боги… Но второй раз в Правь, несмотря на море вопросов, которые забыл или захотел задать, Ярослав пока не собирался, так что ситуацию приходилось принять такой, какая она есть. Теперь Ярослав чувствовал любую чужую душевную и физическую боль, как свою собственную. Конечно, он и раньше нечто такое ощущал, особенно когда разошелся с любимой и другом. Редко. Спонтанно. Чуть-чуть, на грани догадки. Теперь же все стало совсем по-другому. Конечно же, здесь, в Святограде, таких людей было единицы, да и накал чувств был не тот совсем, но… Ярослав с ужасом думал, как же ему будет, если ему придется оказаться среди по-настоящему больных и обездоленных?…

Рано или поздно все кончается. Так произошло и с Ярославом. В один прекрасный день Ростивой сказал Ярославу почти сакраментальную фразу: «Мне тебя больше нечему учить. Дальше, расти позволит опыт только твоих собственных лет. Так что, Ярослав, иди ка ты в люди!» И Ярославу ничего не оставалось делать, как покинуть Святоград. «Заодно и «зачеты» посдаю!»

На амулете-ярило остались не нанесенными насечки по «специальностям» Мары, Перуна и, как не парадоксально, Даждьбога. Перун — это взятая в честном бою жизнь врага или победа в сложном поединке, Мара — вылеченный больной, а Даждьбог, это не столько чудеса, сколько суд.

Конечно, никто не выгонял Ярослава на улицу, как Алешу Пешкова. Молодой волхв получил от Великих Семинарий все, что требуется для путешествия: оружие, коня, одежду, дорожный припас и немного денег. И вот, в начале пятого годя, если считать от дезертирства с поля боя, Ярослав отправился путешествовать по росским княжествам. Причем уже не как беглец, а как полноправный житель.

Сначала молодой волхв собирался отправиться на запад — выполнить данное несколько лет назад обещание вернуться в так понравившуюся ему деревню. Однако с этим пришлось повременить. Волхвы усиленно, ну просто очень усиленно, порекомендовали, почти приказали, насколько могли, отправиться на юго-восток. «Зело неспокойно там…Да и в Киев загляни…»

Где и что неспокойно, Ярослав так и не понял. Почти месяц он странствовал по Великому Княжеству Киевскому, но нигде не находил никаких проблем. Серьезных проблем. А так… Росские княжества, как он и подозревал, не были сказочным берендеевым царством, раем для всех и вся. Были тут и злые помещики, и постылые свадьбы, и воровство с грабежами, и бедность, и болезни, и почти что рабство, для новых холопов, но… Но все это не переваливало за определенную черту. Злые помещики сами собой, либо с помощью странствующих по земле волхвов сменялись на нормальных, постылые на первый взгляд свадьбы, очень часто через пару лет давали радостные, любящие семьи, татей нещадно вешали или сажали на колья, болезни — лечились все теме же волхвами, либо местными травниками или колдунами, а работящий человек всегда через пять-десять лет мог расплатиться со всеми долгами и зажить в достатке, а своих детей — так вообще вывести в люди.