Михаил Черных - Невозвращенцы

• Название: Невозвращенцы
• Автор: Михаил Черных
• Жанр: Боевая фантастика

В результате создания нового радара обнаружена аномальная зона, которая переносит в другой мир. Мир находится на феодальном уровне развития. В этот мир отправляется несколько тысяч человек на поселение…. Но это не история о колонизации, о храбрых походах и суперменах-десантниках, это история совершенно обычных людей….

---

Но это все Александр узнал только потом. Сейчас же ему просто не с кем было даже словечком перекинуться. Так бы и помер он со скуки, если бы не счастливый случай в конце лета.

В тот день он выгуливал небольшое овечье стадо своих хозяев. Забраться пришлось очень далеко от поселения — вышел он из дома позже чем обычно, и трава поблизости была уже объедена. Голодные овцы блеяли и уходили все дальше и дальше, и Александру приходилось идти за ними. Вечерело. Наевшиеся овцы сбились в кучу и пастух, поглядывая на темнеющее небо подгонял их палкой, ускоряя дорогу домой. Внезапно Александр услышал далеко, сбоку от дороги, тихие крики. Слов он не разобрал, а если бы и разобрал, то пользы от этого было бы немного — все равно языка он не понимал. Решив разнообразить свою жизнь хоть каким-либо приключением он повернул свое стадо в ту сторону, откуда раздавались крики. Приблизительно через час хода он обнаружил источник криков. Им являлся молодой мужчина, одетый в обычную местную одежду. Судя по всему он был из другого поселения, так как лицо его было Александру не знакомо, и занимался тем же, так как рядом с кричащим пастухом меланхолично жевали траву или лежали на земле несколько овец. Видимо вечерние тени спрятали небольшую трещину в каменистой земле и усталый пастух, сконцентрированный на наблюдении за овцами, не заметил ее. Неудачный шаг, рывок и вот нога сломана.

К моменту прихода Александра неизвестный уже совсем охрип от крика. Увидев человека он радостно что-то залопотал на своем языке, на что Александр только поморщился.

— Эх, блин, как тебя только угораздило? — тихо пробормотал под нос Александр, но раненый его услышал. Глаза того широко распахнулись в удивлении.

— Ты росс? — на хорошем русском, или, точнее, росском, спросил тот.

— Во! Соотечественник нашелся. Где твои глаза были?

— Нуу… Извиняй…

— А если бы я рядом не проходил? А если бы не услышал твоих криков? А если бы не подошел? Что бы ты делал? А? — злился Александр, понимающий что бросить раненного не сможет и поэтому вернуться в деревню придется утром.

— Помирал бы, что еще тут делать… Или нашли бы меня потом, после — чай не простой раб убег, а с целым овечьим стадом, — и он кивнул на разбредающихся по сторонам овец.

— Звать то тебя как?

— Зови меня Вторушей.

— И как же тебя угораздило?

— Да…

Александр в это время внимательно ощупывал поврежденную ногу. Ведомый тихими стонами сквозь стиснутые зубы он подобрался к закрытому перелому на голени. Аккуратно освободив ступню от каменного плена, не вслушиваясь в тот лепет, что нес, пытаясь отвлечься от боли пастух, Александр аккуратно примотал веревкой и кожаным поясом пастуха к ноге куски палки, добытый путем ломания дорожного посоха — своего и спасаемого. Получившаяся шина держалась вроде крепко и доступ крови не перекрывала, во всяком случае дорогу осилить можно было. Утром. Следующим. А эту ночь пришлось провести в «поле». От смерти их спасли овцы. Оба пастуха согнали всех овец в одну кучу и сами легли среди них — всяко теплее чем на камнях в одиночку.

На следующий день Александр произвел фурор местного масштаба. По прикидки обоих пастухов идти было ближе к поселку Александра, поэтому туда и отправились. К вечеру парень наполовину довел, наполовину дотащил, раненого до своего поселка, где уже формировалась поисковая группа. Сломанную ногу уложили в уже в хорошие лубки, а на следующий день на лодке с треллями отправили в его поселок. Такое отношение к рабу очень сильно удивило Александра, так как никак не вязалось с его представлениями о рабстве. Но позже Вторуша ему разъяснил некоторые особенности здешней жизни. Там было много сказано и о суровой природе, в которой без взаимопомощи не выжить, сегодня помог ты, завтра помогут тебе, и о том, что если в Риме, например, рабу было куда просто убежать от злого хозяина, то здесь все побеги обязательно превращались в восстания и кончались кровью — все та же природа ставила беглецов перед выбором — или жизнь через битву или смерть от холода в бегстве. Да и сам менталитет… Хотя, конечно, рабство оставалось рабством несмотря ни на что. Еще через пару дней лодка приплыла обратно и привезла с собой другого пастуха, который отогнал стадо, выпасом которого занимался Вторуша, в родное поселение.

Кстати, за произошедшее хозяева не ругали своего раба, так как сами оказались в небольшом выигрыше. В эти дни Александру приходилось пасти втрое большее стадо, чем обычно, но и доход был втрое большим. Утром и вечером овец доили, молоко превращалось потом в творог или сыр, который мог лежать долго, а еще всех чужих овец хозяйка тщательно вычесала и набрала таким образом немного шерсти. Стричь, конечно, никто их не стал — это уже разорение чужого добра, но бедной семье, а семья эта потеряла своего сына-кормильца в одном из походов ярла, за что ей из десятины и выделили трелля, и такой прибыток был в радость.

Правда для самого Александра это происшествие имело и одну отрицательную сторону. В тот момент, когда он втаскивал в поселок Вторушу, ему навстречу высыпало почти все население деревни — с развлечениями тут было туго. В том числе среди любопытной толпы была и молодая дочка ярла, что привез Александра как добычу в этот поселок. Уж неизвестно чем ой ей глянулся, но с тех пор проходу ему она не давала. Была она лет пятнадцати отроду, то есть в самой что ни на есть влюбчивой девичьей поре, имела стройную уже по-женски фигурку, ослепительно рыжие волосы и колдовские, глубокие как омут, зеленые глаза. Звали ее Хальдис и она постепенно превращала жизнь Александра в ад. Куда бы он не пошел, он натыкался на ее насмешливое лицо, в окружении всех не занятых на работах молодых парней и девчонок от пяти лет и выше. И если летом и осенью толпа насмешников редко превышала трех-четырех человек, здешние дети с самого раннего возраста помогали своим родителям по хозяйству в чем могли, то зимой… Это был единственный раз, когда Александр поблагодарил языковой барьер, не позволявший ему в полной мере оценить всех «прелестей» бросаемых ему в лицо оскорблений и насмешек. Но еще оставались вполне понятные интернациональные жесты, и их хватала для того, чтобы щеки наливались предательской краснотой скрытого стыда и гнева.

Конечно, интерес своей дочери не остался незамеченным отцом. Нравы тут были весьма свободные, конечно не на столько, чтобы дочь ярла путалась с рабом, но все же… Однажды Соти Свейсон зашел в дом к старикам, схватил за волосы Александра и за эти же волосы выволок того на улицу. Там он левой рукой с легкостью прижал за шею трелля к стене дома, а правой выдернул из ножен на поясе нож. Приподняв трелля так, чтобы тот смог увидеть рыжую голову своей дочери он с силой впечатал Александра в стену дома, а ножом кольнул того в пах, заставляя висевшие в воздухе ноги сучиться в тщетной рефлекторной попытке найти опору и оттолкнуть тело подальше от кончика ножа. Такой тонкий намек был понятен без слов. Не стоит и говорить о том, что потом еще пол осени все встречные мальчишки и девчонки, с подачи и полном одобрении Хальдис, при встрече с Александром с гримасой потешного испуга на лице хватались обеими руками за промежность…

В середине осени, когда уже сильно похолодало, а урожай был давно собран, викинги, при помощи всех мужчин деревни вытащили три своих корабля на берег. Один корабль принадлежал Эгилю Вивильсону и его личной дружине, клану Сигвардсонар, второй — клану Хельгисонар и его дружину в поход водил Соти Свейсон, а еще один — клану Бьярнарсонар. Кстати, семей, которые относились к клану Бьярнарсонар в поселке было только семь и сформировать дружину они уж точно не смогли бы, поэтому принимали воинов других семей. Но официально это считалась дружина клана Бьярнарсонар, а корабль — самое дорогое — на сто процентов принадлежал этому клану. Всего весь поселок мог выставить около ста двадцати полноценных воинов, семей приблизительно столько же, а каждая семья — это свой дом. Так что поселок, в котором оказался Александр был очень большим, по местным меркам почти город. После того как корабли, укрытые от губительной в морозную погоду влаги, были подготовлены к зимовке, викинги отмечали местный праздник, на котором рекой лились и свежесваренное ячменное пиво, и покупное или награбленное, вино.

Зимой, когда дел стало гораздо меньше, Александра обуяла скука. Делать ему, кроме быстро выполняемой и уже привычной работы, было совершенно нечего. Викинги же в хорошую погоду по легшему в конце осени снегу ходили на охоту или в гости в соседние поселки, обучали своих детей бою на топорах, ножах и кулаках, причем многие девушки, такие к примеру как Хальдис, не на много отставили от парней. Валькирии — что с них взять.

Скуку скрашивали только редкие заходы в гости Вторуши, который в первое же свое посещение на сросшейся кости отдарился Александру за свое спасение отличным железным ножом. Еще, кстати один штришок — где это видано, чтобы раб ходил вооруженный, пусть даже и простым ножом? Нож ведь убивает так же верно как и водородная бомба…