Лев Константинов - Искатель. 1969. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1969. Выпуск №5
• Автор: Лев Константинов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1969

На 1-й стр. обложки — рисунок Г. ФИЛИППОВСКОГО к повести Льва Константинова «Схватка».

На 2-й стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к научно-фантастическому роману Е. Войскунского, И. Лукодьянова «Плеск звездных морей».

На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Даниэля де Паола «Услуга».

---

— Поправляется, — кивнул он.

— Ты за ней ухаживал?

Он снова кивнул.

— Кто ты?

— Я проходил мимо и увидел, что вы больны.

Она оглядела его темное, угловатое лицо, грубую одежду.

— Ты врач?

— Нет, но я видел такую болезнь раньше.

Она не отрываясь смотрела на него.

— Очень благородно с твоей стороны, что ты остался и помог нам.

— Разве тут больше никого нет? У вас есть муж?

— Уехал несколько дней назад, он работает у шерифа этого округа.

— А скоро вернется?

— Не знаю.

— И друзей нет поблизости, чтобы помочь вам?

— Только в городе, — сказала она.

Он кивнул и сказал ей:

— Вы не должны больше говорить. Отдыхайте, я останусь до тех пор, пока вы совсем не придете в себя.

Укутав ее и ребенка и снова усевшись на свое место у окна, он почувствовал на себе ее взгляд.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Начоби, — сказал он, назвав первое пришедшее в голову имя.

Она слабо улыбнулась и сказала:

— Что ж, я тебе очень благодарна.

Когда она снова уснула, он встал и вышел из дома. Странно, что с его губ вдруг сорвалось имя одного из мертвых сородичей. Того, который погиб в битве, а не умер, как остальные, в резервации. Но потом он сообразил, что не так уж это и странно. Когда он был мальчиком, отец называл ему все великие имена, и он до сих пор помнил многие: Начоби, Пионсомен, Длинное Лицо, Динисеан или Смеющийся Кот, в честь которого отец хотел назвать его. А его мать остановилась на Черном Коте, употребляемом как фамилия у белых, а имя ему дала Уиллис.

Интересно, разыскивает ли его муж этой женщины? Быть может, и нет, поскольку резервация находилась в Оклахоме; но он знал, что не может больше задерживаться. Помощник шерифа скоро вернется домой, и ему не понравится, что Уиллис здесь, несмотря на то, что он сделал для женщины и ребенка. Он сказал себе, что уйдет в тот же день, как женщина окрепнет и сможет кормить ребенка. А пока он должен узнать у нее, где находится ее муж.

Он стал у окна спальни и пристально посмотрел на женщину через стекло. Уиллису вспомнилась мать и ее слова: «Ты должен понимать, что теперь нам приходится жить гораздо скуднее. Наши предки жили бы сейчас точно так же, как живем мы». А он этому отказывался верить. Он убеждал, что предки никогда бы не приняли такой жизни в сетях, они бы прорвались через них.

Ему все время казалось, будто он был проклят в час своего рождения. Будучи маленьким мальчиком, он часто видел великих вождей и слышал о победах над белыми. Его отец и его дядя рассказывали ему о былой славе, он словно был свидетелем той эпохи и только много позже понял, что то время ушло безвозвратно.

Иногда он просто-напросто сидел и смотрел на далекий круг горизонта. Вот когда его гнев доходил до белого каления: их предки странствовали по континенту от побережья до побережья, а они тут, как рыбы в озере, ограничены участком в триста квадратных миль.

Он разыскал пузырек и налил в него теплого молока для ребенка. Мать проснулась и покормила девочку, а он смотрел на них. Мать теперь казалась крепче; жар у нее прошел, и кашляла она не так часто. Пока ребенок медленно пил, она смотрела на Уиллиса.

— Тебе нужно идти дальше?

— Да, нужно. Я хотел убедиться, что вам стало лучше. Горло очень болит?

— Немножко, но мне гораздо легче благодаря тебе.

Мать посмотрела на девочку.

— Она тоже выглядит неплохо, — сказал он.

— Да. Я не знаю, что бы мы без тебя делали.

Он спросил, как все это случилось, и она сказала, что их с девочкой почти одновременно и неожиданно бросило в жар, и у нее и у дочки заболело горло, потом начались кашель и головные боли, да такие сильные, что пришлось лечь в постель. Он сказал, что в детстве он болел дифтеритом и потому запомнил некоторые симптомы болезни и методы лечения.

Она улыбнулась ему и сказала:

— Это было божественное провидение, что ты случайно оказался здесь.

Он поинтересовался, часто ли ее муж отлучается так надолго, и она ответила, что всегда, когда этого требует работа, поскольку муж знает, что она может сама позаботиться о себе и о ребенке.

— До этого случая, — улыбнулась она.

Он спросил, сможет ли она проглотить немного супу, и она сказала, что попробует. Он принес ей супу и сел у окна, пока она пила. Это была красивая молодая женщина с круглым лицом и длинными светлыми волосами. В перерыве между маленькими глотками она спросила его, откуда и куда он идет. Он соврал, что направляется работать на какое-то мексиканское месторождение золота. Она сказала, что неплохо бы ему остаться до возвращения ее мужа, который, видимо, уже находится на пути домой и сможет отблагодарить его. Но что, если он не останется, она тоже поймет.

В другое время и в другом месте он был бы не против того, чтобы задержаться в комнате один на один с белой женщиной. Он слышал о многих индейцах, которых в таких случаях обвиняли во всем — от попытки изнасилования до терроризирования беспомощной женщины. Но здесь между ними было только дружелюбие. Какое-то чувство родства, которого он раньше не испытывал ни к одному белому. Это заставило его вспомнить о словах, которые он прочел в гостиной.

Он видел, что женщина все еще слаба; он убрал бутылочку и миску и сказал, что побудет еще немножко, пусть она получше отдохнет. Она устало улыбнулась и сказала, что это очень мило с его стороны и что она не знает, как отблагодарить его. Он снова занял свой пост у окна и принялся внимательно разглядывать прерию.

Чем больше он сидел, тем беспокойней становился. Он стал думать о временах, когда его народ страдал от белых в основном из-за того, что слишком им доверял. Один из его дядей очень рано научил его поговорке: «Доверяй белым, но держи свой нож острым». Возможно, эта женщина — после всего, что он для нее сделал, — не причинит ему вреда, но муж — дело другое. Он вышел наружу и подумал, как же ему все-таки быть.

Пытаясь составить план, он успел подоить корову, наколоть дров, покормить цыплят и помыть кастрюли, которыми пользовался. Потом принес несколько ведер воды из колодца за домом и только тогда вернулся в спальню взглянуть, проснулась ли она. Она дремала, и он взял стул и стал ждать.

Был почти полдень, когда она проснулась, зашевелилась в постели. Он улыбнулся ей, когда она обернулась, и сказал:

— Чувствуете себя лучше?

— Да, намного.

— Я думаю, что, приготовив вам с девочкой ленч, я мог бы уйти.

— Конечно, мы и так тебя слишком задержали. В самом деле, мне кажется, что я могу уже встать.

Она попыталась сесть, и он подошел к ней.

— Рановато, — сказал он. — Поешьте еще немного супу и отдохните несколько часов. К вечеру вы станете покрепче.

— Может быть, ты и прав. — Она снова легла. — Здесь ты врач.

Он вернулся на кухню и приготовил суп. Она покормила ребенка, съела немного сама, сказав при этом, что должна каким-либо образом отплатить ему за всю его помощь. Он пытался протестовать, но она настаивала.

— Твоя лошадь отдохнула и сыта? — спросила она.

Когда он сказал, что у него нет лошади, она предложила:

— Вот ты и возьмешь нашу запасную лошадь.

— Я бы не смог воспользоваться таким подарком, — сказал он.

— Но ты должен.

— Это очень мило с вашей стороны, но я не могу взять вашу лошадь.

Некоторое время она продолжала настаивать, а он отказываться. Он очень хорошо представлял себе, что может случиться, если его поймают с лошадью белого. Снова усевшись у окна, он заметил клубы пыли вдали. Слушая ее, он видел, как они разрастаются, и вот, наконец, уже можно было различить фигуру человека на коне. Заметив, что он смотрит в окно, она спросила:

— Кто-нибудь едет?

— Да, — сказал он.

— Это, должно быть, Джим, мой муж. — Она, наверное, догадалась о его чувствах, потому что добавила: — Я так рада, что он вернулся раньше, чем ты ушел. Я расскажу ему обо всем, что ты для нас сделал.

Он слушал, как она говорит об их намерении перебраться поближе к городу, и время от времени бросал взгляд на приближающегося всадника. Вскоре он услышал стук копыт, и вот уже человек проходит через калитку в заборе и направляется к дому.

— Это он, я узнаю по звуку, — сказала она. Когда на крыльце послышались шаги, она села в постели и крикнула: — Джим, я тут! — И мужчина вошел в спальню.

Тут он и увидел Уиллиса, сидевшего у окна. Он остановился и уставился на индейца.

— Это мистер Начоби, — сказала ему женщина. — Если бы он не пришел вчера, я не знаю, что бы ты сегодня здесь нашел.

Пока ковбой испытующе смотрел на индейца, она рассказала ему все, особенно подчеркнув то, как Уиллис с помощью таких грубых инструментов, что были в наличии, трудился как врач, чтобы спасти и ее и ребенка. Ковбою было около тридцати, он был высокий и тонкий, с жестким взглядом человека, который проводит много времени в седле, У него была светлая кожа и светлые глаза, которые смотрели и сурово и в то же время мягко. Теперь они казались дружественными, когда он сказал: