Анна Антоновская - Базалетский бой (Великий Моурави - 5)

• Название: Базалетский бой (Великий Моурави - 5)
• Автор: Анна Антоновская
• Жанр: История

---

Тбилиси, словно поверженный врагом, в глубоком молчании лежал в котловине. Уныло безмолвствовали и горы - на извилистых тропинках ни души. И солнце будто застыло в зените...

"Но жизнь есть жизнь!" - изрек Вардан Мудрый и, собрав купцов и уста-башей амкарств, предложил сообща пойти к царю Теймуразу. "Кто допустит?" - "А кто такой дурак, что скажет: с жалобой?.."

В один из дней тбилисцы нарядились в праздничные архалуки. С развевающимися купеческими и амкарскими знаменами, ведя под уздцы трех разукрашенных верблюдов, нагружённых подарками для царя, и двух коней с подарками для придворных Теймураза, они с зурной и плясками двинулись к Метехи.

Вспомнил Арчил-"верный глаз" подробный рассказ Вардана и его сына Гургена о подмеченном ими в Метехи.

Видно было, царя неприятно поразила холодная встреча тбилисцев, хотя он самолюбиво скрывал это даже от придворных. Но в "оранжевом вале", на троне, принимая выборных от купцов и амкаров, он не смог сдержаться от упреков. Вардан был слишком хитер, чтобы открыто действовать против князя Зураба, поэтому, выступив как староста с приветствиями царю царей Теймуразу и с пожеланиями долгого царствования, он, по уговору с другими купцами, неприятную часть посещения предоставил самому бедному купцу, обладавшему завидным даром красноречия. "Все равно, - вздыхал Вардан, - такому терять нечего". Польщенный и втайне рассчитывающий на благосклонность царя, а значит, и на обогащение, бедный купец выступил вперед и горячо заговорил:

- Ты, светлый царь царей, защитник христианской церкови, неустанный витязь, надежда грузинских царств, как мог даже подумать, что тбилисцы не плакали от радости, видя, как наконец сбылось их страстное желание и любимый всеми царь Багратиони Теймураз, изгнав проклятых врагов, возвратился в свой удел?

- Нам угодно знать, почему же вы не встретили "богоравного" со знаменами и не предстали в первый же день перед нашим взором?

- Светлый из светлых! Многие неосторожные так и хотели поступить, - а где они теперь? Кто головы лишился, а более счастливые гниют в башнях больших и малых преступников, как огурцы в бочке.

Купец перехватил восхищенный взгляд Вардана и, закусив удила, горячо принялся повествовать о том, как арагвинцы затравили тбилисцев, как несправедливо хватали без разбору всех, в том числе и косых, и, вновь заметив поощряющий кивок головы Вардана, потерял осторожность и стал обвинять арагвинцев даже в тех преступлениях, которые и не совершались: "И вот из-за них, чертей бурочных, в Тбилиси начался голод! Из-за них стало хуже, чем при Хосро-мирзе!" При словах: "А кто их наладил на расправу с подданными царя царей Теймураза, да ниспадет на него благословение неба?..", - Зураб свирепо метнул взгляд на Вардана Мудрого, который хмурился, тихонько прицокивал языком и с отчаянием разводил руками. Зураб не спускал с Вардана настойчивого взгляда, схожего со стрелой. "Пора осадить умного бедняка, решил Вардан, - иначе съест его князь вместе с шапкой, да и уже, спасибо ему, все сказал", - и сделал шаг вперед:

- О светлый царь царей! Ты благосклонно позволил нам предстать перед тобой. В каждом деле есть выигрыш и убыток. И если бы не князь Зураб Эристави, что бы с нами было? Терпения и на аршин не хватало. А шахские грабители тюками вкатывали в лавки горестные испытания. И не князь ли Зураб способствовал радости, наступившей в Тбилиси? Сейчас все хотим служить тебе, царь царей, украшать торговлей твое царство. Прикажи, и снова застучат молотки, снова откроются лавки, и аршины начнут отмеривать не дрожь сердца, а дорогой товар для князей и простой для деревень.

И тут, как было уговорено, все купцы и амкары стали кричать: "Ваша, ваша нашему царю Теймуразу! Да продлится его род до скончания веков!"

Теймураз понял серьезность положения, но не хотел прижимать своего зятя, Зураба Эристави. Поэтому он обещал в ближайшие дни рассмотреть жалобы и тех, кто окажется невиновным, освободить из башен.

Купцы и амкары разочарованно теснились вокруг Вардана.

Староста рассыпался в благодарностях доброму царю царей и, получив разрешение, велел купцам и амкарам внести подарки. По правде сказать, Теймураз в них очень нуждался, ибо долгое пребывание без царства, достояния которого были ограблены Исмаил-ханом и вывезены своевременно в Иран, опустошило казну царя. Кроме бархата, парчи, атласа, оружия и других амкарских изделий, к ногам Теймураза упал вышитый бисером аршинный кисет, туго набитый монетами.

Вардан воспользовался суматохой и шепнул несколько слов бедному купцу. Снова польщенный доверием, тот в изысканных выражениях извинился перед царем за скромные дары - ведь персы грабили без всякой совести, но недалеко то время, когда под сильной рукой царя царей Теймураза благодарные купцы и амкары снова разбогатеют и подарки царю будут соответствовать его величию.

Теймураз благосклонно полуопустил веки, в душе радуясь возможности пополнить свою скудную казну за счет майдана, ибо от князей особых щедрот ожидать не приходится: все они жалуются на ограбление их персами.

- Но, долгожданный царь царей, - продолжал бедный купец, ободренный снисходительным отношением к нему царя, - в торговле и в амкарствах слишком мало людей, некому работать. А торговать кому, если половина мастеров в башнях сидит? Сегодня для нас радость из радостей: царя видим! Может, пожелаешь осыпать милостями и неповинных? А если кто лишние слова, как саман, крошил, то из самана еще никогда не получалось золота.

- Как? Как ты сказал? Из самана? - Теймураз встрепенулся, он уже был поэтом, и нетерпеливо крикнул стоящему за креслом князю: - Пергамент и перо!

Глаза поэта Теймураза загорелись. Он быстро и вдохновенно, при полном молчании зала, начертал строфы. И громко зазвучала маджама, посвященная золоту и саману:

О маджама моя! Как заря, филигранна!

День - труба возвещает, ночь - удар барабана.

Слышу спора начало: "В жизни, полной обмана,

Разве золото ярче жалкой горсти самана?"

Но металл драгоценный отвечает надменно:

"Ты мгновенен, как ветер, - я блещу неизменно!

Отражение солнца и луны я замена.

Что без золота люди? Волн изменчивых пена!"

Но саман улыбнулся: "Пребываешь в истоме,

А не знаешь, что солнце веселее в соломе.

Ты блестишь, но не греешь, хоть желанно ты в доме.

Конь тебя не оценит, как и всадник в шеломе".

"Ты - ничто! Я - всесильное золото! Ядом

Как слова ни наполни, я ближе нарядам,

Я обласкано пылкой красавицы взглядом,

Рай украсив навек, я прославлено адом".

Теймураз замолк, не отводя взора от окна, словно за ним вспыхивали огни ада, повторяющие блеск коварного металла. И он невольно побледнел, чувствуя, как учащенно забилось сердце, будто от этих огней шел удар и раскаленные угли, падая на землю, звенели, как золотые монеты. Приподнявшись на троне, царь-поэт обличающе выкрикнул:

"Ты всесильно в коварстве! Ты горя подруга!

Порождение зла и источник недуга!

Где звенишь - там угар. Небольшая заслуга!

Я ж, саман, принесу себя в жертву для друга".

"Ты - где голод и кровь! - молвит золото твердо.

Где сражения жар! Где бесчинствуют орды!

Я же там, где цари правят царствами гордо!

Пред короною - раб, потупляешь свой взор ты!"

Но смеется саман: "Ты услада тирана!

Я ж питаю коня день и ночь беспрестанно,

Без меня упадет, задымится лишь рана,

И возьмет тебя враг, как трофей урагана".

Оскорбленный металл, преисполненный злобой,

Так воскликнул: "Чем кичишься? Конской утробой?

Я возвышенных чувств вечно вестник особый,

Без меня свод небесный украсить попробуй!"

А саман продолжает: "Томиться в плену ты

Будешь, узник холодный, в железо обутый,

Ведь палач, стерегущий века и минуты,

Обовьет тебя цепью. Попробуй - распутай!"

Вновь замолк Теймураз, полуприкрыв глаза и забыв о подданных, столпившихся перед троном. Он представил на миг, что царствует на земле не золото, а саман, и ощутил неотразимую скуку. На картине, подсказанной его воображением, простиралось огромное поле, на котором зрели колосья, вот-вот готовые превратиться в саман. Но алтарь бытия, лишенный золота, устрашал мертвенно-серым блеском, и это было так для царя нетерпимо, что поэт угрожающе вскинул руку, сверкнувшую золотыми перстнями:

Не рубинов огонь - это золото рдеет.

Ты уже проиграл, спор излишний затеяв!

Без меня человеческий род поредеет.

Я - алтарь бытия! Не страшусь я злодеев".

Но хохочет саман: "Породнилось ты с чванством!

Я же витязю в битве клянусь постоянством.

Накормлю скакуна, - и, взлетев над пространством,

Тебя вызволит витязь, покончив с тиранством.

На коней тебя взвалят, как груду металла,

И домой привезут, в храм извечный Ваала...

"Лжец! - воскликнуло золото. - Бойся опалы!

Был бы ты не саман, я б тебя разметало!"

О маджама моя! Ты для витязя - шпора!