Карл Маркс - Собрание сочинений, том 13

• Название: Собрание сочинений, том 13
• Автор: Карл Маркс
• Жанр: Философия

Тринадцатый том Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса содержит произведения, написанные с января 1859 по февраль 1860 года.

---

Единственную гарантию для Швейцарии представляет положение, когда Северная Савойя не принадлежит ни ей, ни Франции; в этом случае Северная Савойя во время войны фактически остается нейтральной в отношении обеих стран и действительно прикрывает Швейцарию. Если же она будет принадлежать Швейцарии, то это для Швейцарии будет не намного лучше, чем она принадлежала бы Франции. Значение Савойи определяется выигрышем трех, максимум пяти дней, большая часть которых, однако, будет затем потеряна при обороне кантона Ваадт. Но чего это стоит по сравнению с уверенностью, что при всех обстоятельствах неприятельская атака возможна только между Базелем и Женевским озером?

Северная Савойя для Швейцарии — дар данайцев[380]. Более того: такой подарок заключает в себе угрозу. В этом случае Франция будет господствовать в военном отношении над всей французской Швейцарией и сделает невозможной всякую сколько-нибудь серьезную ее оборону. Аннексия же Францией Южной Савойи тотчас же выдвигает требование о присоединении к ней и французской Швейцарии.

III

Графство Ницца лежит, как известно, у подножия Приморских Альп, и граница его с Генуэзской провинцией, проходя в одной миле восточное Онельи у Черво, спускается к морю. Западная часть его говорит на провансальском, восточная, по другую сторону Руайи, — на итальянском диалекте. Однако, за исключением нескольких деревень на реке Вар, литературным языком везде служит итальянский и только в городе Ницце, вследствие сильного притока иностранцев, с ним соперничает французский язык.

Для того чтобы правильно рассмотреть вопрос о национальном составе, мы должны ознакомиться с соотношением языков в западных Альпах.

Везде, где итальянский язык сталкивался в Альпах с Другими языками, он оказывался более слабым. Ни в одном пункте он не проникает за Альпийскую цепь; романские диалекты Граубюндена и Тироля совершенно независимы от итальянского языка. Напротив, все пограничные языки отвоевали у него территорию к югу от Альп. В западных горных округах венецианской провинции Удине говорят на крайнско-словенском языке. В Тироле немецкий элемент господствует на всем южном склоне и во всей верхней долине Эча; далее, к югу, в центре итальянской области, находятся острова немецкого языка — Sette comuni и Tredici comuni[381]; у южной подошвы Гриса, как и в тессинской Вальди-Каверно, в пьемонтской Валь-Формацце, в верхней долине Диведро у подножия Симплона, наконец, на всем юго-восточном склоне Монте-Розы, в Вальде-Лисе, в верхней Валь-Сезии и Валь-Анцаске — говорят по-немецки. От Вальде-Лиса начинается граница французской речи, которая охватывает всю долину Аосты и восточный склон Коттских Альп, начиная от Монсени, так что обыкновенно считают, что истоки всех рек верхнего бассейна По лежат в ее пределах. Принято считать, что эта граница идет от Демонте (на реке Стуре), несколько западнее Коль-ди-Тенды, к реке Руайе и следует вдоль нее до моря.

Вопрос о границе между германским или славянским народным языком и итальянским не вызывает никакого сомнения. Но иначе обстоит дело, когда сталкиваются два романских языка и именно не литературный итальянский язык, il vero toscano {настоящий тосканский. Ред.}, и не язык образованных слоев Северной Франции, а пьемонтский диалект итальянского языка и выродившийся в тысячу патуа исчезнувший южнофранцузский язык трубадуров, который мы для краткости назовем неточно, но, по общепринятому выражению, провансальским. Тому, кто хотя бы поверхностно изучал когда-нибудь сравнительную грамматику романских языков или провансальскую литературу, должно было тотчас же броситься в глаза большое сходство народного языка Ломбардии и Пьемонта с провансальским языком. В ломбардском это сходство ограничивается, правда, лишь внешними формами диалекта: опускание мужских гласных окончаний, в то время как женские окончания в единственном числе сохраняются; точно так же большая часть гласных окончаний в спряжениях сообщает языку провансальский характер, в то время как носовое «n», произношение «u» и «oeu» напоминает северофранцузскую речь; но словообразование и фонетика, по существу, итальянские, а там, где происходят отклонения, они удивительно часто напоминают, как и в рето-романском[382], португальский язык{160}. Пьемонтский диалект в своих главных чертах имеет значительное сходство с ломбардским, но он уже ближе к провансальскому, чем последний, а в Коттских и Приморских Альпах оба наречия, без сомнения, так близки, что трудно установить между ними точную границу{161}. К тому же, южнофранцузские патуа в большей своей части не намного ближе к северофранцузскому литературному языку, чем даже пьемонтские. Таким образом, народный язык в этом случае не может служить критерием для решения вопроса о национальности. Альпийский крестьянин, говорящий по-провансальски, с одинаковой легкостью усваивает как французскую, так и итальянскую речь и одинаково редко пользуется как той, так и другой; он довольно хорошо понимает пьемонтскую речь и вполне обходится ею. Если же оказывается необходимым установить более прочные связи, то их может дать только литературный язык, а таковой, разумеется, во всем Пьемонте и Ницце — итальянский; единственное исключение составляют долины Аосты и Вальдеси, где местами преобладает французский литературный язык.

Стремление обосновать французскую национальную принадлежность Ниццы провансальским патуа, к тому же охватывающим только половину провинции, следовательно, с самого начала лишено всякого смысла. Еще меньше смысла будет в таком обосновании, если принять во внимание, что провансальское наречие распространено и по другую сторону Пиренеев, охватывая Арагон, Каталонию и Валенсию, и в этих испанских провинциях, несмотря на некоторое кастильское влияние, оно не только в общем сохранилось в гораздо более чистом виде, чем где бы то ни было во Франции, но даже отстаивает свое существование в качестве письменного языка в народной литературе. Что же станет с Испанией, если Луи-Наполеон в ближайшее время заявит претензии также и на эти три провинции, как на национально-французские?

Завоевать симпатии к Франции в графстве Ницце, кажется, еще труднее, чем в Савойе. О деревне вовсе ничего не слышно; в городе все попытки терпят еще более решительный провал, чем в Шамбери, хотя в этом морском курорте гораздо легче собрать группу бонапартистов. Действительно, ничего себе идея — сделать уроженца Ниццы, Гарибальди, французом!

Если для обороны Пьемонта огромное значение имеет Савойя, то еще гораздо большее значение имеет Ницца. Из Ниццы в Италию ведут три дороги: дорога Корниче вдоль берега на Геную, вторая через Коль-ди-Наву от Онельи в долину Танаро на Чеву и, наконец, третья через Коль-ди-Тенду на Кунео (Кони). Первая, правда, в конце загораживается Генуей, однако наступающая колонна имеет в своем распоряжении уже у Альбенги и далее у Савоны хорошие шоссированные дороги для переправы через Аппенины, не считая большого числа вьючных и пешеходных троп через горы, а как ими воспользоваться для военных операций, показал в 1796 г. Наполеон. Третья дорога — через Коль-ди-Тенду — для Ниццы то же, что Монсени для Савойи; она ведет непосредственно на Турин, но не дает никаких фланговых преимуществ или дает их мало. Средняя же дорога через Коль-ди-Наву прямо ведет к Алессандрии и имеет на юге такое же значение, как Малый Бернар на севере, только влияние ее гораздо более непосредственно и гораздо меньше зависит от привходящих обстоятельств. Она имеет еще и то преимущество, что проходит очень близко к прибрежной дороге, и в случае нападения оттуда может быть получена значительная помощь. Колонна, наступающая по Наваской дороге, может уже у Гарессио снова соединиться с колонной, дошедшей по прибрежной дороге до Альбенги, так как от Альбенги сюда подходит поперечная дорога; пройдя Чеву, дорога далее ведет на Алессандрию, через Каркаре, — где она соединяется с дорогой из Савоны, — на полпути между Чевой и Савоной. Однако между Чевой, Савоной и Онельей лежат высокие горы, где удерживать оборону невозможно. К тому же северный склон Коль-ди-Навы с истоками реки Танаро лежит на территории Ниццы, и перевал, таким образом, принадлежит тому, кто владеет Ниццей до войны.

Французская армия, которая располагала бы Ниццей еще до начала войны, угрожала бы оттуда флангу, тылу и коммуникациям всякой итальянской части, выдвинутой на запад от Алессандрии. Таким образом, уступка Ниццы Франции означала бы для войны перемещение места сосредоточения итальянской армии назад до Алессандрии и отказ от обороны собственно Пьемонта, который вообще можно оборонять только в Савойе и Ницце.

История революционной войны и в данном случае может служить лучшим примером.