Джон Фаулз - Аристос

• Название: Аристос
• Автор: Джон Фаулз
• Издательство: Симпозиум
• Жанр: Философия
• Год: 2003
• ISBN: 5-89091-238-0

«Аристос» — сборник философских эссе и афоризмов, где знаменитый писатель, отвергая точку зрения, будто только специалисты вправе высказываться о вещах, касающихся всех и каждого, рассуждает о смысле жизни, природе справедливого общества и естественных пределах человеческого существования.

---

20. Такое навязываемое счастье (чистая пародия на право человека выбирать то, что сделает его счастливым) тоталитарно по своей сути: это зависть в ее извращенной форме, образующая порочный круг зависти, разрушающей счастье, разрушающее зависть… и так пока человечество не попадет в такую же жестокую зависимость от заданных условий, как подопытные животные в стенах научной лаборатории.

21. Истина в том, что обе партии правы: партия зависти, провозглашая, что общество обязано обеспечить равный для всех доступ к главным источникам счастья — более справедливые экономические условия и все остальное, и партия счастья, утверждая, что общество обязано предоставить индивиду максимум свободы в выборе таких источников. Ни капитализм, ни коммунизм не приспособлены совмещать в себе обе эти истины, то есть сформировать общество, которое обеспечило бы равный доступ ко всем источникам счастья.

22. Обе крайние политические доктрины пришли к осознанию того, что зависть создает условия для более легкого манипулирования Многими. Правые находят в ней оправдание репрессиям, цензуре и деспотии; левые — революциям и подрывной антиправительственной деятельности. Разбушевавшаяся толпа — это оправдание военной диктатуры, и наоборот.

23. Зло не в личном счастье, а в особой личной привилегии, порожденной несправедливой социальной привилегией. Величайший порок капитализма даже не в том, что при капитализме у нас нет одинакового доступа к источникам счастья, а в том, что при этом создается мир, в котором главным источником счастья становится именно доступ к нему. Предметом зависти служат не просто яблоки в саду для тех, кому вход туда заказан; еще больше обделенные завидуют самому праву беспрепятственно входить в сад. Они жаждут стать членами эксклюзивного клуба именно потому, что он эксклюзивный, а не потому, что их так уж привлекают предоставляемые им блага.

24. Тем не менее в лучших своих проявлениях капиталистические общества, хотя они и уродуют подлинную природу счастья, привязывая его к экономическим условиям, отстаивают правильную концепцию счастья; точно так же, как коммунистические общества, в лучших своих проявлениях, отстаивают правильную концепцию зависти. Великое благо капиталистической системы в том, что она допускает свободу в поисках счастья, и это согласуется с основополагающей потребностью человека; а великое благо коммунистической системы в том, что она может позволить зависти выражать себя такими средствами, которые не ведут к окончательному разрушению. Она вынуждает богатых делиться тем, что было бы уничтожено, если бы богатые были полностью истреблены; даже в самых легковесных и эгоистичных кастах и культурах есть один положительный элемент — право быть нерегламентированно счастливым.

25. Перед нами стоит задача воссоздать относительность компенсации, имевшую место в нашем до-сознательном прошлом; взять то благое, что есть как в зависти, так и в счастье: из первой убрать разрушительную агрессивность, из второго — разрушительный эгоизм, и после заставить их взаимодействовать. И самое главное, делать это нужно с опорой на науку, разум и милосердие, а не на эмоции, кровь и шантаж.

V Правое дело

1. Остается еще одна, крайне насущная проблема, неразрешенность которой порождает неудовлетворенность нынешним состоянием человека. Речь о свободе воли.

2. Тут мы попадаем в еще одну Ситуацию Пари — то есть сталкиваемся с проблемой, которую не можем и никогда не сможем разрешить, но относительно которой нам необходимо прийти к какому-то умозаключению. Я должен поставить либо на то, что никакой свободы воли у меня нет и действия мои — не мои собственные действия, какими бы свободными и продиктованными моей собственной волей они ни казались, либо на то, что я обладаю некоторой свободой или в состоянии ее достичь. И я могу пойти третьим путем — вовсе не заключать пари и остаться агностиком.

3. Во многих отношениях ставки на этих бегах делать легче, чем в случае, когда нужно выбрать между вмешивающимся и невмешивающимся богом или загробной жизнью и полным исчезновением. Большинство религий и кодексов правосудия исходят из полной свободы воли, чтобы обеспечить эффективность своих этических и карательных систем; и это более простительно (хотя столь же бездоказательно с точки зрения наглядной демонстрации), чем детерминистское низведение всего поведения человека до простой механики. «Почтальон стал жертвой наводнения» и «Почтальон стал жертвой вооруженного нападения», возможно, принадлежат к одной и той же категории событий, с точки зрения эволюции, но не с точки зрения человеческого общества, для которого значение их принципиально различно. Вероятно, можно допустить, что у конкретного убийцы не было свободы выбора; но это не значит допустить, что вообще у всех в подобной ситуации не было бы выбора. Можно спорить о том, в какой мере обладает свободой воли тот или другой индивид; но отказывать в ней всему человечеству в целом значит замахнуться на глобальный вопрос, почему мы все не вооруженные бандиты — и почему мы способны делать выбор, не преследующий наших своекорыстных интересов.

4. В конце концов может выясниться, что мы не обладаем — в определенном эволюционном или биологическом смысле — никакой свободой воли. А все наши «свободные» выборы окажутся производными от некой обусловленности, управлять которой не в нашей власти. Даже если бы мы могли добиться обратного — абсолютной свободы воли, — мы все равно скованы определенными рамками, поскольку чтобы быть полностью свободными, нам требуется абсолютно свободное поле выбора и еще свобода делать там свой выбор, на деле же мы ограничены тем или иным образом действия, который для нас доступен, приемлем и осуществим. Я не могу выбирать, быть или не быть мне женщиной, раз я рожден мужчиной, и так далее. И тем не менее факт остается фактом: все мы сталкиваемся с ситуациями, когда мы чувствуем (и что еще важнее, то же чувствует даже сторонний наблюдатель), что мы делаем свободный выбор. Мы, очень может статься — и даже почти наверняка, — просто машины; но машины настолько сложные, что развили в себе относительную свободу выбора. Мы заточены в тюремную камеру, довольно, однако, просторную, а если нет, со временем можно сделать ее просторнее; и в ее стенах мы можем стать относительно свободными.

5. Возможны ситуации и смыслы, которые идут вразрез с евклидовой геометрией; но для обычных целей вполне довольно того, что она кажется приемлемой и что в обычных ситуациях она «работает».

6. Шахматы допускают свободу перемещений фигур в соответствии с установленными правилами и предписанными ходами. Разве из-за того, что шахматист не может ходить абсолютно так, как ему заблагорассудится, а вынужден подчиниться правилам и логике конкретной ситуации на доске, у него нет никакой свободы хода? Та частная шахматная партия, которую разыгрываю с существованием я, подчиняется иным правилам, нежели ваша или чья-то еще; единственным сходством является то, что каждая из них ведется по правилам. Дарования, унаследованные мною или благоприобретенные, которые могут считаться моей специфической принадлежностью, — это и есть правила игры; и ситуация, в которой я оказываюсь в любой момент, — это игровая ситуация. Моя свобода состоит в выборе действия и в способности его осуществить с учетом правил игры и игровой ситуации.

7. И наконец, в каком-то парадоксальном смысле мы обретаем свободу воли, именно живя в обществе. На самом очевидном уровне это обнаруживается на примере итогового решения некоего комитета: хотя это необязательно то решение, к которому некоторые отдельные его члены пришли бы «по своей доброй воле», оно действительно являет собой известную свободу человеческой воли в целом перед лицом детерминирующей ее, на первый взгляд, биологической системы. И в этом, быть может, и есть глубочайшая психологическая притягательность, которая заключена для индивида в обществе; хотя наиболее примитивный индивид, живущий в каждом из нас, склонен воспринимать взгляды и убеждения других людей как в чем-то ему враждебные и его притесняющие, иной, глубинный интеллект, также присущий каждому, отдает себе отчет в том, что из этого конфликта произрастает большая свобода для всех, плодами которой в конечном счете пользуется каждый.

Немотивированные поступки

8. Известная категория действий — условно называемая «немотивированные поступки», или внезапные решения без какой-либо рациональной мотивации, — служит, как принято считать, доказательством, абсолютной свободы воли. На деле доказывают они лишь пренебрежение условностями. Они порождены ересью, гласящей, что всякое ограничение равносильно заточению; как будто все, что мы знаем, от обозримого космоса до мезона, не имеет ограничений.