У. Мор - «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941

• Название: «Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941
• Автор: У. Мор
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2006
• ISBN: 5-9524-2494-5

В этой книге повествуется об «Атлантисе» — самом успешном корабле нацистской Германии, который терроризировал торговое судоходство союзников в Индийском и Атлантическом океанах. За более чем шестьсот дней, проведенных в морях, им было потоплено двадцать одно судно противника. В книге удивительно ярко рассказывается о его «перевоплощениях», искусной маскировке и маневренности.

---

Где-то далеко на равнинах Польши щелкающие каблуками эмиссары вермахта предлагали плоды победы высоким особам. В Кельне полиция убирала листовки, разбрасываемые «военно-воздушными силами Чемберлена». А в Лондоне, как читал докер, население охвачено всеобщей паникой и бежит из больших городов. Последняя информация несколько его озадачила. Он уже имел опыт общения с англичанами во время Первой мировой войны. Истории о том, что они заняты наклеиванием кусков коричневой бумаги на трещины в окнах и дверях или закупают рулоны черной ткани для затемнения, он сразу же счел бы ложью Геббельса, потому что докер, побывавший на Сомме, мог лучше понять людей, стремящихся убраться с дороги чего-то, столь пугающе огромного, как военно-воздушная армада рейхсмаршала, а не терять время на ребяческие предосторожности. Машины. Именно они сегодня выигрывают войны. А у людей нет ни одного шанса.

Последняя мысль понравилась докеру, и он сделал еще один глоток. «Пот негра» — так называли этот напиток на флоте, правда, его товарищи дали ему другое, более меткое название.

Забавная штука, эта война на море. Обстановка в порту, должно быть, показалась бы вполне нормальной посетителю, незнакомому с обстоятельствами: визжали лебедки, двигались краны, над открытыми трюмами то и дело появлялись грузы, и все причалы были заняты. Не слишком внимательный наблюдатель, конечно, не стал бы задаваться вопросом, почему вся суета происходит только вокруг скандинавских судов, и любопытствовать, по какой причине так много других судов стоят заброшенными, без признаков жизни. Доки Бремена были забиты, что объяснялось очень простой причиной: их обитателями были немецкие суда, не имеющие возможности выйти в море и возить грузы. Они просто стояли и ожидали каких-нибудь перемен.

И все из-за англичан, торжественно разглагольствовавших о свободе на море. Именно они остановили движение грузов от Бергена до Английского канала и крепко заперли парадную дверь Германии. Они заставили людей потуже затянуть пояса.

И хотя докер часто повторял, что не все из них ублюдки, сейчас ему, с отвращением глотавшему «пот негра», хотелось надеяться, что на этот раз они не останутся безнаказанными. Поживем — увидим. Фюрер преподаст им хороший урок.

Работяга не часто подходил к грузовому судну, носящему имя «Гольденфельс». Оно стояло у причала, находившегося в стороне от его привычного маршрута, и докеру там попросту нечего было делать. Но сейчас ноги сами привели его именно к этому судну, как и многие другие, после 3 сентября стоявшему без дела, и он заметил человека, шагавшего к трапу.

Докер уже видел его раньше — такого трудно не заметить, — хотя он, вероятно, не смог бы объяснить почему. Нельзя сказать, что у него было что-то необычное в одежде: белый шелковый шарф, хорошо сшитый костюм, пальто — так всегда одевались капитаны торговых судов в свободное от службы время. Немного выделялся только старомодный котелок. Да и комплекцией этот человек обладал вполне обычной. У докера были такие же широкие плечи, а ростом он был даже выше одного метра девяноста сантиметров незнакомца. Возможно, подумал он, все дело в голосе. Он как-то раз слышал его голос, в котором прусская отрывистость смягчалась неповторимой мелодичностью. Голос был медленным, низким и очень уверенным. Его обладатель явно знал себе цену.

Докер ухмыльнулся. Конечно, мы теперь все господа. Каждый сам себе хозяин, даже докер.

Он увидел, как незнакомец приблизился к одному из членов команды, оставшейся на борту судна после его прибытия. Ну надо же! К полному изумлению докера, тот, другой парень вытянулся, щелкнул каблуками и поднес руку к козырьку фуражки, отсалютовав незнакомцу! Самое настоящее, принятое на военно-морском флоте приветствие!

Этот парень, должно быть, просто дурак, если салютует подобным образом. Что толку кадровым морякам рядиться в гражданскую одежду, если они не могут отказаться от такой показухи.

Высказав виновному свое неодобрение, капитан цур Зее Бернгард Рогге, давний знаток парусного флота, позже капитан и командир элитного немецкого учебного парусного корабля для подготовки офицеров, с облегчением снял котелок и положил его на доски, лежавшие на будущей платформе для кормового 5,9-дюймового орудия. Его пальцы — ловкие, сильные, с аккуратным маникюром — развязали надоевший и очень раздражавший шелковый шарф. Пора было приниматься за работу.

В архивах адмиралтейства в Берлине, отмеченные знаком высшей степени секретности, имелись записи о том, что торговое судно «Гольденфельс» стало кораблем-16. Рогге слегка улыбнулся. Он понимал, что так нужно для обеспечения безопасности, но все же стремился как можно скорее дать судну имя. Номер хорош для подводной лодки, а у надводного корабля есть душа.

«Атлантис»… Такое имя он выбрал для своего корабля. Оно сделает его детище отличным от океанских ящиков Пандоры, напичканных торпедами, орудиями и минами. В нем есть нечто загадочное и таинственное, именно такое, каковой и является жизнь посреди океанской стихии. Рогге был доволен, сумев найти такое удачное имя.

Ему впервые предложили пост командира рейдера, когда господин Чемберлен вернулся из Мюнхена с обещанием мира. Тогда эта должность казалась гипотетической, поскольку перспектива военного конфликта между Германией и Великобританией представлялась весьма отдаленной.

Что ж, самое страшное произошло — а для Рогге война с Англией действительно была худшим из зол, — и теперь ему предстояло выполнить свой долг. Он был доволен уже тем, что на своем посту ему не придется каждые пять минут спрашивать разрешения сделать то или это. Хотя задача перед ним стояла отнюдь не легкая, он нередко размышлял о ней безо всякого оптимизма. Предстоит сделать еще очень много, а времени отведено мало. Рогге подумал, как бы поступил Сесил Роде, будь он назначен на первый рейдер, которому предстояло покинуть рейх. Как бы он справился с бесчисленными препятствиями, встречающимися на каждом шагу. Перед ним, Рогге, стояла задача атаковать морские торговые пути Великобритании, задача, которую во время Первой мировой войны выполняли такие известные рейдеры, как «Мёве», «Вольф» и «Зееадлер». Однако предшествием драмы стала почти комическая опера.

Ему было особо указано, что никуда не должно просочиться ни намека на наше намерение использовать надводные рейдеры. Вероятно, именно поэтому на стене бременских казарм на всеобщее обозрение был выставлен большой щит с надписью:

«Штаб вооруженных вспомогательных крейсеров».

Странная все-таки штука жизнь. Когда он обратился в отдел, занимающийся распределением офицерского состава, ему сказали: «Что? Вы требуете девятнадцать офицеров, которые наверняка погибнут?»

Чтобы получить обычный секстант, приходилось обращаться непосредственно в ОКМ,[4] а в современной системе управления огнем ему было отказано, поскольку, как ему объяснили, существовала слишком высокая вероятность того, что судно затонет раньше, чем появится возможность ее применить. А что уж говорить о вопросах каждодневного соблюдения секретности! Что ж, Рогге оставалось только радоваться тому, что чувство юмора все еще остается при нем. Он лишь улыбнулся, вспомнив панику, воцарившуюся, когда разбился один из грузившихся ящиков и по причалу раскатились тропические шлемы.

Хотя, конечно, сомневаться не приходится: вопрос секретности чрезвычайно важен. Его главное оружие — маскировка. Чтобы выбраться из порта, прорваться сквозь плотный заслон, установленный англичанами вокруг «ворот» Германии, в открытое море, «Атлантис» должен притвориться тем, чем на самом деле не является. И, даже преодолев это препятствие, он должен был часто менять обличье и всякий раз выглядеть очень убедительно. Отсюда всевозможные сценические уловки и «грим». Вражеский глаз не должен проникнуть под фальшивый облик тех, кого союзники позже назовут нацистскими судами-ловушками или менее лестно — гремучими змеями океанов. Поэтому его раздражение излишним рвением откозырявшего безголового старшины вполне обоснованно. Такие ошибки не должны повторяться впредь. Рогге вызвал помощника…

В это время на сцене появился я. (Мор.)

Никто не рискнул бы назвать корабль-16 красивым. Он был довольно новым, но слишком широким, приземистым, чтобы выглядеть грациозным. Когда он стоял у причала, с палубой, заваленной ящиками и досками и без всякого «грима», такому грязному неряхе вовсе не хотелось доверять свою жизнь. Рассматривая беспорядок и нагромождение мусора на палубах, я не почувствовал ни искры любви, которая так сильно разгорелась позже. На какой-то момент я даже пожалел, что не пошел на минный тральщик, а, воспользовавшись дружбой моего моряка-отца с Рогге, оказался на этой куче хлама, по недоразумению считавшейся океанским рейдером.