Иван Кычаков - Искатель. 1969. Выпуск №6

• Название: Искатель. 1969. Выпуск №6
• Автор: Иван Кычаков
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1969

На 1-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Ивана Кычакова «Тринадцать».

На 2-й стр. обложки — рисунок И. ГОЛИЦЫНА к рассказу Дж. Г. Балларда «Минус один».

На 3-й стр. обложки — рисунок В. ЧИЖИКОВА к рассказу Гектора Манро «Кусок мыла».

---

Еще Дубровник думал о том, что скоро придется осуществить первую часть его плана активизации действий Рена. Однажды на охоте он видел, как охотники выманивают из берлоги медведя. Берут длинный острый шест, суют в дыру и подкалывают мишку под бока. Тот терпит, терпит, а потом встает на дыбы. Бывает, его тут же пристрелят, но случается, уходит мишка, и тогда бросается на первого встречного. Рен, конечно, выберется из первой волны облав — проводник он опытный — и обрушится на села. Именно это сейчас требуется: выстрелы и пожары. Только бы создалась благоприятная для намерений Дубровника ситуация…

Первую часть пути прошли без особых происшествий. В одном месте услышали стук топора, обошли лесоруба далеко стороной. И постепенно у Дубровника росла уверенность, что все будет в порядке, места тихие и пустынные, лишь бы встретились чекисты, а то сорвутся все его задумки. Он представил, как будет потом рассказывать в Мюнхене: тяжелый бой, полчища чекистов, а курьерская группа вырывается из огненного кольца, оставляя на своем пути трупы врагов. Он потребует, чтобы «хозяева» раскошелились, заплатили за рейс подороже — храбрость штука недешевая. И счет в банке вырастет на кругленькую сумму.

Дубровник увидел чекистов в селе, куда они вышли к рейсовому автобусу. Патруль или оперативная группа вынырнули внезапно. Люди Дубровника болтались среди других пассажиров в ожидании автобуса. Они делали вид, что не знакомы друг с другом. К стоянке подошли пятеро с автоматами и ручным пулеметом. На полушубке одного были лейтенантские погоны. Патруль вежливо попросил всех предъявить документы, лейтенант довольно небрежно перелистал паспорта и удостоверения: такой-то направляется на заготовку леса для такого-то предприятия. Лейтенант возвратил бумаги, сказал: «Советую в одиночку в лес не забиваться, неспокойно». — «Благодарю, товарищ лейтенант», — нажимая на согласные, бойко ответил Дубровник. Он опустил глаза, чтобы не выдали: в них кипела ненависть к этому молодцеватому офицеру, судя по выговору, чистокровному украинцу, и к селянам, так равнодушно и спокойно встретившим проверку документов: у них совесть чистая, волноваться нечего, а если проверяют, то потому, что не перевелись еще лесные злодеи.

«Быдло, — рвалась наружу злость, — скоты, лайдаки!» Он наметил на чистеньком полушубке лейтенанта, чуть ниже пряжки на груди место, куда при случае постарался бы вогнать пулю. Взвинчивая себя, подогревал злыми словами ненависть, накопившуюся за годы скитаний на чужбине. И когда патрульная группа ушла по улицам села, Дубровник подошел к одному из своих телохранителей, скомандовал: «Выходи за село, передай то же другим». Недоумевающий Чуприна попытался было убедить Дубровника не делать глупостей. Тот не стал даже разговаривать.

Сразу же за селом начинался лес. Там они и собрались.

— Прихлопнем большевиков, — сказал Дубровник. — Они ведь будут обходить и окрестности села, не так ли? — спросил у Чуприны.

— Так.

— Тогда решено: отправим на небеса партию антихристов.

Чуприна яростно заспорил:

— Выстрелы поднимут на ноги всю округу. Мы не пробьемся к Хмаре. Ну убьем мы этих пятерых, а свое задание не выполним. Да и не такие они дураки, чтобы полезть под наши пули…

Но Дубровник ничего не хотел слышать, он уже прикинул, кто где заляжет, откуда лучше вести огонь и куда отходить после уничтожения патруля.

Все складывалось по заранее разработанному плану: уничтожить кого-нибудь из активистов, чтобы коммунисты пошли на лес облавами, и тогда Рен на удар вынужден будет ответить ударом, убраться из спокойных мест. А тут сам бог послал ему патруль — сразу пятеро. Коммунисты, конечно, придут в ярость. В том, что его группа справится с патрулем, Дубровник не сомневался.

Если бы Рен догадывался, что задумал Дубровник, он бы просто не выпустил его из лагеря. Потом, когда ему доложит об этих событиях адъютант, проводник скажет: «Помутился разум у курьера от собственной храбрости. Герой нашелся, в бога мать…» Но даже он не догадается об истинных мотивах неожиданных действий Дубровника. Видно, недаром считали в Мюнхене Максима одним из самых находчивых и решительных курьеров.

Чуприна вынужден был вместе с другими ждать, пока подойдет патруль.

Они очень долго лежали в снегу, уже солнце начало садиться на пики сосен и запарусили от горизонта облака. Было морозно, солнце из красного стало багровым — тоже замерзло.

Чуприна завозился в снегу, чтобы посмотреть, что делают остальные. Он увидел, как Дубровник приподнялся в снегу и сделал первую очередь по патрулю.

И тогда разом ударили автоматы, басовито и звонко застучал ручной пулемет. Пули веером вздыбили снег, скосили пушистые лапки елей, застучали по стволам деревьев. Стреляли с очень близкого расстояния, стреляли опытные солдаты, потому что только человек, привыкший к автомату, способен обеспечить такую прицельность и точность из автоматического оружия.

Лейтенант оказался не таким уж неопытным. Он, конечно, обратил внимание на «лесозаготовителей» — как на подбор широкоплечих, ладных хлопцев. Насколько он знал, зимой лесозаготовки в этих местах проводятся только в крайних случаях, а уполномоченные предприятий по этим делам приезжают непосредственно в райцентр. Но документы были в порядке и задерживать «лесозаготовителей» не было повода. Поэтому лейтенант решил все-таки присмотреться к странным людям. И когда увидел, как они гуськом, по одному потянулись к лесу, понял, с кем имеет дело, и лейтенант повел свою группу в противоположную сторону. Пришлось сделать солидный крюк, протопать пяток лишних километров. Они зашли в тыл «боевикам» Дубровника, сумели обнаружить их в сугробах (лейтенант прикинул и решил, что именно там, на гребне оврага, он сам устроил бы засаду) и подобрались вплотную.

Они шли не группой, как предполагал Дубровник, а растянувшись в широкую, веером, цепь. Шли очень настороженно и чутко, готовые к любым неожиданностям. Лейтенант был ближе всех к бандеровцам, и именно в него стрелял Дубровник. Однако лейтенант каким-то чутьем уловил этот миг, плашмя упал в снег, и очередь простучала по стволу вековой сосны. Бандиты открыли стрельбу, и лейтенант тоже приказал своим: «Огонь!»

— В несколько минут все было кончено, — докладывал Чуприна Рену. — Они просто засыпали нас гранатами, а автоматы довершили дело. Я лежал на правом фланге, рядом тянулся глубокий ров. Когда они ударили из автоматов, я прыгнул в этот ров и дал ходу. Отбежал и залег. Они не стали преследовать. Я даже слышал, как старшина докладывал лейтенанту: «Четвертый, который в стеганке, смылся». Лейтенант ответил: «А черт с ним, он со страху так пятки салом смазал, что за десяток верст не очухается. А как остальные?» — «Все убиты», — ответили ему. Я выждал, пока они ушли, пролежал в снегу до ночи, потом ушел к Еве — на базу сразу возвращаться не стал, вдруг они меня засекли и решили выследить.

— Ева говорила, о чем треплют на селе?

— Будто лейтенант — его фамилия Малеванный — натолкнулся со своими на бродячую группу националистов, перебиравшихся из одного укрытия в другое. Такое и раньше случалось. Особой тревоги этот случай не вызвал.

— Хорошо. А вот Максима жаль. Не знал хлопец, где со смертью поручкается.

— Я не мог ничего сделать.

— Верю. Никогда, хлопче, не думай, что ты умнее всех. Так случилось с Максимом. Если бы тебя послушал — не укрылся бы сосновой доской.

Рен сумрачно размышлял о последних событиях. В случае с Дубровником он пришел к твердому выводу, что чекистам было невыгодно уничтожать курьера. Если бы они точно знали, с кем имеют дело, то наверняка постарались бы любой ценой взять Максима живым. Судя же по рассказу Романа, чекисты с самого начала и не думали об этом. Кто знал о курьере? Несколько человек: «Рен, Чуприна, Сорока, Офелия». Ну и конечно, сам Дубровник. Если Дубровник — «кольцо», то все остальные — цепочка к нему. Колечко оторвали, цепочка осталась целой, ее звенья — прочными. Напрашивался вывод: о предательстве речь не идет. Всем, в том числе и новенькой Офелии, можно доверять. Игра продолжается. Но как сообщить за кордон, что не уберегли курьера? И пусть бы в дороге… А то здесь, на месте, где можно было обеспечить реальную безопасность…

Проводник повернулся к Чуприне.

— У тебя что с рукой?

— Пустяк. Пуля прошила мякоть, — неестественно бодро ответил адъютант. А сам подумал: «Мог бы и раньше поинтересоваться».

— Тогда пару деньков отлежись и — в дорогу. Офелия ведь все равно придет к Хмаре? Надо встретиться с нею. И поручить ей сообщить за кордон о гибели курьера.

— Крупная птаха…

— Боюсь, подбросили в наше гнездо эту птаху не случайно. Не доверяют дорогие вожди, — позволил выплеснуться раздражению Рен. Это с ним бывало редко. Рен не обсуждал обычно приказы начальства и сам не терпел, чтобы судачили о его особе. — Сообщение Офелии должно быть таким, чтобы там поняли: не смерть за Дубровником гонялась, а он полез ей навстречу.