Феликс Крес - Громбелардская легенда

• Название: Громбелардская легенда
• Автор: Феликс Крес
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42170-1

Громбелард — край вечных дождей и неприступных гор. Эти земли навеки прокляты и отравлены могущественными силами — Шернью и Алсром, — не совместимыми, как свет и тьма, лед и пламя, и ведущими между собой бесконечную войну. Лишь королева гор, прозванная Охотницей, чувствует себя здесь хозяйкой. Она охотится на стервятников, которым подвластно небо, ее равно уважают разбойники и подданные империи, и сам князь — представитель императора — склоняет перед ней голову. Причина в том, что эта полудикая женщина таит в себе величайшую из загадок — тайну сил, которые держат мир в равновесии, сил, способных или этот мир уничтожить, или избавить его от гибели.

---

— Деньги и у меня есть…

— Неправда, они постепенно кончаются, — последовал спокойный ответ. — Так что я готова помочь своими. А когда я говорю о деньгах, ваше высокоблагородие, я имею в виду отнюдь не тощий кошелек. Я велела продать лес, несколько селений и два своих дома в Дартане. Дартанские дома, — подчеркнула она, давая понять, что речь идет не о каких попало зданиях. — Золото вскоре поступит. Если не хватит, я продам еще столько же… или вдвое больше. Воспользуйся моим предложением, ваше высокоблагородие. Неужели тебе не нужны союзники?

— Возможно.

Наместница закрыла лицо руками, потирая пальцами глаза. Когда она снова подняла взгляд, она выглядела крайне усталой.

— Возможно, — повторила она. — Но в чем ты, собственно, хочешь мне помочь, ваше благородие? Скажу лишь, что Громбелард меня не слишком волнует.

— Однако ваше высокоблагородие делает все, чтобы его спасти. Не будем говорить о причинах… впрочем, они вовсе не столь глубоко спрятаны.

— Однако ты слишком многое себе позволяешь, — заявила Верена; усталость в ее голосе была столь велика, что Арма посмотрела на нее внимательнее. Могло показаться, что наместница вот-вот заснет или лишится чувств. — Слишком многое, слишком многое… — повторяла она, явно думая о чем-то другом.

Она забавлялась крышкой плоской коробочки, лежавшей на столе.

— Хорошо, ваше благородие, прекрасно… — наконец рассеянно проговорила она. — Я подумаю. Тебя зовут Арма, я правильно запомнила? Оставь, пожалуйста, сведения, где можно тебя найти… Моим секретарям… Ну, иди же! — неожиданно раздраженно крикнула она, захлопывая свою коробочку. — Я тебя вызову, если сочту нужным! А теперь иди!

Арма молча поклонилась и вышла.

К странной, чуть таинственной женщине, которая в течение неполной недели вкралась в доверие к наместнице судьи, сразу же стали относиться несколько подозрительно. Однако быстро стало ясно, что Верена крайне ценит ее услуги, так что от выражения недовольства все старательно воздерживались. Тем более что характер наместницы в последнее время основательно испортился; настроение ее легко менялось, она то впадала в раздражение, то вновь излучала ничем не обоснованную радость и энергию. Подобное относилось на счет переутомления от работы, хотя порой ходили и иные слухи и сплетни. Несколько странными были чересчур доверительные отношения ее высокоблагородия и С. М. Норвина, недавнего коменданта гарнизона в Громбе, а ныне начальника ее личной стражи. Появление Армы на какое-то время отодвинуло этот вопрос в тень. Золотоволосая подруга Верены вовсе не стремилась к известности. Однако в здании трибунала работали люди, от которых требовалась как раз незаурядная проницательность. Кто-то обнаружил, что блондинка в свое время пребывала при представительском дворе. Докапываться стали в основном лишь потому, что именно за соединение мелких фактов в единое целое урядникам платили. Однако, независимо от всего, с Армой все больше считались.

Верена необычно высоко оценила ее помощь — и вместе с тем усилила бдительность. Громбелардка ориентировалась как в делах трибунала, так и представительского двора, причем знания ее о делах провинции простирались столь глубоко, что наместница судьи испытывала все большее беспокойство, попросту граничившее со страхом. Она прекрасно отдавала себе отчет о пределах власти тех, кого столь беззаботно именовали в Громбеларде «разбойниками»… Разбойники! То и дело после очередных слов блондинки Верена узнавала о наличии все новых ее связей с двором, войском и, наконец, с самим трибуналом. Перед глазами императорской дочери постепенно открывалась другая, скрытая в тени беззакония, империя. Данные Армы о Громбелардском легионе были полнее и достовернее, чем те, которые мог предоставить Норвин. Коменданты других городских гарнизонов отнюдь не спешили извещать Громб об истинном, плачевном состоянии своих подразделений. Возможно, Арма была единственным в провинции человеком, сумевшим собрать точные данные в этой области!

Одним из первых ее действий было негласное знакомство с личной гвардией, которую организовал Норвин по требованию Верены. Не раздумывая, она указала на нескольких человек, на которых можно было положиться, — но и на нескольких других, готовых забыть о своих обязанностях при первом же случае.

— Это наемники Крагдоба, а позже Крегири, — сказала она о первых. — Их мечи — это их жизнь, и они готовы служить любому. Если им хорошо платят (а ведь это так?), я могу за них ручаться. Соответствующая репутация — для них то же, что для других рекомендательное письмо. Но вот тех…

— Уволить?

— Как это — уволить? — холодно спросила блондинка. — В темницу или повесить.

— Ваше благородие, ты, наверное, шутишь? — возразил изумленный Норвин. — В темницу? А по какой причине?

— Без причины. Их нельзя здесь держать, ибо они готовы предать. Их нельзя уволить, ибо они отомстят, перейдя на сторону врага.

— То есть кого?

— Ну, тех, от кого твоя гвардия защищает первую наместницу судьи. Или будет защищать. Неужели тебе не жаль своих солдат, господин?

Спор накалялся. Оба устремили взгляды к сидящей за столом Верене.

— Ваше высокоблагородие, прошу меня поддержать! — гневно потребовала громбелардка.

— Ваше высочество! — Для Норвина дочь императора была в первую очередь княгиней Вечной империи, и лишь потом урядницей трибунала.

Оба замолчали, не отводя выжидательного взгляда от погруженной в мысли Верены. Наместница подняла голову… и снова ее опустила, подпирая лоб рукой. Постоянно устилавшие стол документы сдвинулись под давлением локтя.

— Я больше не могу, — негромко проговорила она.

Норвин и Арма переглянулись.

— От меня требуют, — тихо говорила Верена, — немедленного решения вопроса о финансовых махинациях, совершаемых, возможно, с ведома интенданта его высочества князя-представителя… Поступило обвинение против квартирмейстера гарнизона, вероятнее всего, разбазаривается имущество Громбелардского легиона. Лежит дело о злоупотреблениях сборщиков налогов… Спекуляция зерном, дотируемым Кирланом… В любой момент может вспыхнуть уже не бунт, а настоящее восстание в Громбе… Процветает торговля высокими постами и должностями… Я что-нибудь пропустила?

Она на мгновение замолчала.

— Я больше не могу, — повторила Верена. — Прошло два месяца… Я ничего не сделала. Совершенно ничего. Я уйду в отставку.

— Ваше высокоблагородие… высочество… — одновременно сказали оба.

Она не слушала.

— А завтра, — сказала она, — возможно, над этими проклятыми горами разыграется война могущественных сил, начатая какими-нибудь безумцами… Да, безумцами. Это, похоже, какой-то сон? Махинации, взяточничество… Шернь и Алер. Вот, тут лежат донесения от разведчиков с гор. Из них ничего не следует, кроме того, что я, собственно… ничего не сделала.

— Ваше…

— Хватит. Разбирайтесь без меня. Сейчас, о чем там шла речь? А, знаю! Да, разбирайтесь без меня. С этим… и с другим.

Она жестом велела им покинуть комнату. Норвин хотел что-то сказать, но Арма слегка потянула его за руку, покачав головой. Верена осталась одна.

За прошедшие два месяца она видела Рамеза всего три раза. Она не посещала дворец, а он тем более не рвался в здание трибунала. Все годы, прожитые ими вместе, перестали что-либо значить. Она была ему безразлична — в этом она начинала убеждаться. Она сомневалась, посвятил ли он, погруженный в свои книги, за все эти дни ей хотя бы малую долю своих мыслей. Если даже и так, то он думал о ней как о предательнице. Она была в этом уверена. Она наивно полагала, что Рамез станет глубоко переживать ее решение расторгнуть брак. Самое трудное решение в ее жизни. Она плакала, принимая его, плакала, говоря о нем, плакала потом, при свидетелях, вручая князю письмо о разводе. Она плакала и теперь, вспоминая тот плач. Она любила этого человека, как никого другого на свете, восхищалась им, уважала и любила, ибо он был ее настоящим, искренним другом. Она делила с ним общую, несбыточную мечту о детях. Еще не так давно он готов был бросить все дела и, ни минуты не колеблясь, в простой кольчуге легионера, с луком, бежать ей на помощь, когда она оказалась в руках безумца. Теперь же он сам был таким безумцем. Желавшим в точности того же, чего желал Бруль. А тогда… Ей всегда казалось, что, любя кого-то и не переставая любить, ничего больше почувствовать невозможно. Неправда. Тогда, когда он пришел за ней с мечом в руке, как простой солдат… попросту как мужчина за своей женщиной… она в одно мгновение полюбила его вдвойне. Как сильно тогда она ощущала, что у нее есть свой мужчина! Кто-то, кто, не колеблясь, подожжет весь мир, если такова будет цена за один волос с ее головы! Она готова была умереть, здесь и сейчас, лишь бы только еще раз почувствовать то, что чувствовала тогда.