Майкл Уайт - Джон Р.Р.Толкиен. Биография

• Название: Джон Р.Р.Толкиен. Биография
• Автор: Майкл Уайт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-01430-6

Человечество делится на две половины: тех, кто читал книги Толкиена и уже не мыслит себе жизни без них, и тех, кто равнодушно закрыл первый том, не осилив и сотни страниц. Эта биография Джона Рональда Руэла Толкиена предназначена для первой половины человечества.

Автор всемирно известных "Хоббита" и трилогии "Властелин колец" стал властителем дум для нескольких поколений. К написанию автобиографии он всегда относился весьма скептически, считая, что "только ангел-хранитель или сам Господь могли бы показать нам истинную связь между фактами личной жизни и произведениями писателя".

Но в данном случае Майкл Уайт стал вторым ангелом-хранителем Толкиена: написал такую биографию великого мастера, которая удовлетворит самых ревностных почитателей его таланта.

---

Между прочим, в истории это далеко не первый случай, когда потомки и даже современники творят себе кумира из некой выдающейся личности. В ходе работы над книгой «Исаак Ньютон: последний чародей» я узнал, что по схожим причинам ученики и последователи Ньютона не одно столетие скрывали от общественности некоторые материалы о своём учителе. И только знакомство с этим сведениями позволяет понять, что Ньютон был личностью гораздо более интересной и сложной, чем изображают его в школьных учебниках. А Стивена Хокинга, о котором мне также довелось написать книгу, многие коллеги до сих пор представляют каким-то сверхъестественным существом, недоступным человеческому пониманию. В обоих случаях я попытался добраться до истины — и передо мной открылись целые миры, полные жизни и ярких красок.

Работая над этой биографией, я вовсе не пытался искать или творить новых монстров. Я их и не нашёл, если не считать чудищ со страниц давно знакомых книг. Но творческие люди редко проживают свою жизнь в безмятежной простоте, сколько бы их апологеты ни старались внушить нам обратное. Хотелось бы надеяться, что всякий истинный почитатель мечтает видеть портрет своего героя не только в розовых тонах. И я, как почитатель творца Средиземья, постарался создать более колоритный образ этого популярнейшего из писателей и живописать личность и судьбу Толкиена если не в самых сочных красках, то, по меньшей мере, во всём многообразии оттенков и нюансов.

Глава 1. Детство

Профессор Джон Рональд Рейел Толкиен усердно крутит педали велосипеда, и воротничок у него уже промок от пота. Стоит тёплый летний день, учебный семестр в колледжах недавно кончился, и по Хай-стрит теперь можно проехать свободно. Ещё до полудня Толкиен успел встретиться с аспиранткой и разъяснить ей несколько сложных мест в одном англосаксонском тексте, купить свежих чернил и бумаги в лавке на Терл-стрит, вернуть книгу в библиотеку и разыскать у себя в кабинете стихотворение, которое он сочинял для «Оксфорд мэгэзин» и потерял на прошлой неделе где-то среди бумаг. Обычно он старается возвращаться домой к обеду, но сегодня было собрание факультета, так что обедать пришлось в колледже. А теперь он торопится домой, к кипе экзаменационных работ на школьный аттестат, громоздящейся у него на столе с начала недели.

Часы на центральной башне Карфакс-тауэр бьют три пополудни, и Толкиен, проезжая мимо, прибавляет ходу. На работу остаётся в лучшем случае два часа, а потом — снова собрание, на сей раз в профессорской Мертон-колледжа, за поздним чаем; значит, удастся проверить никак не больше трёх работ[1].

Он проезжает вверх по Бэнбери-роуд, сворачивает направо, потом налево и, наконец, оказывается на Нортмур-роуд, у дома №20, где семейство Толкиенов поселилось в начале этого года — года тысяча девятьсот тридцатого. Спрыгивая на ходу с седла, он въезжает в боковую калитку и по инерции катит вдоль дорожки к дому. Он приоткрывает дверь на кухню, просовывает голову в щель и улыбкой приветствует свою жену Эдит. Пора за работу…но пятимесячная малышка Присцилла проснулась на руках у мамы и радостно гукает. Он подходит к ним, целует жену в щёку и ласково щекочет дочку под подбородком. Ну всё, теперь и вправду пора. Он поворачивается и шагает по коридору в свой домашний кабинет.

Кабинет очень уютный. Стены сплошь увешаны книжными полками, так что у двери остался только узкий проход, но уже через несколько шагов этот туннель расширяется и открывается вид на рабочий стол. Стол стоит напротив южного окна, так что профессор может любоваться соседским садом, не отрываясь от работы; по правую руку от него — ещё одно большое окно, за которым расстилается ухоженная лужайка, а за нею тянется дорога. На столе у Толкиена — бювар, подставка для ручек и по стопке бумаг слева и справа. Слева — экзаменационные работы, которые ещё предстоит проверить (большая стопка), справа — уже проверенные (стопка далеко не столь внушительная).

Толкиен устраивается за столом поудобнее, извлекает трубку из кармана куртки, набивает её доверху свежим табачком и с особой осторожностью подносит горящую спичку. Раскуривая трубку, он тянется к левой кипе бумаг, снимает верхнюю работу, кладёт её прямо перед собой и углубляется в чтение.

Проверять экзаменационные работы на аттестат, сочинения шестнадцатилетних школьников, — дело скучное и неблагодарное, но на одно профессорское жалованье жену и четверых детей не прокормишь. Да, занятие рутинное; но всё же Толкиену приятно сознавать, что каждую работу он прочитывает со всем вниманием, ни единой мелочи не упуская из виду. Этой очередной рукописи он посвящает полчаса. Время от времени он делает краткие пометки на полях, а в конце абзацев ставит галочки. Медленно переворачиваются страницы. Мир и тишина царят вокруг — только порой птица присядет на подоконник, да лёгкий ветерок зашелестит листвой за окном.

Наконец, оценка выставлена по всей справедливости и сочинение ложится в правую стопку. А Толкиен принимается за следующую рукопись. Вот уже несколько страниц позади… и вдруг перед ним — чистый лист! Помедлив лишь мгновение, он улыбается: вот ему и награда за дневные труды — одной страницей работы меньше. Он откидывается на спинку кресла и обводит взглядом кабинет. Внезапно он замечает что-то на ковре, у самой ножки стола. Крошечная дырочка! Несколько долгих секунд он смотрит на неё, погрузившись в мечты. А потом рука его тянется к чистому листу, лежащему перед ним на столе, и медленно выводит: «В земле была нора, а в норе жил хоббит…».

Толкиен понятия не имел, почему он это написал, и, конечно же, не мог себе представить, какую роль эта шалость его подсознания сыграет и в дальнейшей его судьбе, и в истории всей английской литературы. Однако он сразу почувствовал, что в этом обрывке фразы таится что-то интересное — и, как он потом признавался, интересное настолько, что ему немедленно захотелось «выяснить, кто же такие хоббиты».

Так одна-единственная фраза — быть может, родившаяся просто от скуки, а быть может, искавшая себе выхода долгие годы, — стала тем крошечным зерном, из которого со временем выросли «Хоббит» и «Властелин колец». И книгам этим, наряду с «Сильмариллионом» и обширным собранием разрозненных легенд о Средиземье, предстояло завоевать мировую славу, принести радость и вдохновение миллионам читателей и сыграть решающую роль в формировании целого литературного жанра — жанра фэнтези. Через несколько лет, минувших с того судьбоносного дня, тысячи людей узнали о том, кто же такие хоббиты, а к началу шестидесятых хоббиты и населённый ими мир уже могли соперничать в известности с любой звездой Голливуда или царствующей персоной. Для многих Средиземье — это не просто вымышленный мир. То, что могло бы так и остаться единственной строчкой, нацарапанной на листке бумаги в кабинете безвестного профессора, обрело под пером Толкиена долгую и славную жизнь. Из этой строчки родился целый мир героических преданий — самостоятельный, самодостаточный, самосогласованный и неотразимо притягательный мир современной мифологии.

Дж.Р.Р. Толкиен родился в обычной, почти ничем не примечательной семье. Его отец, Артур Толкиен, был банковским служащим и работал в бирмингемском филиале «Ллойдз банк»[2]. Отец Артура, Джон, владел фортепианной мастерской и торговал нотами, но к тому времени, как Артур достиг совершеннолетия, фортепиано Толкиена перестали продаваться, мастерскую пришлось закрыть и Джон Толкиен разорился.

Таким образом, Артур рано понял, какими опасностями чревато предпринимательство. Отчасти именно поэтому он и предпочёл надёжную работу в местном банке. Но продвинуться по службе в бирмингемском отделении «Ллойдз» оказалось не так-то просто, и, несмотря на все свои радужные надежды, Артур понимал, что дорогу к повышению ему сможет открыть только смерть кого-то из старших коллег. И когда в конце 1888 года ему предложили работу за океаном, он без долгих раздумий согласился.

Филиал «Банка Африки», где теперь ему предстояло работать, находился в самом сердце Южной Африки, в далёком Блумфонтейне. К тому времени Оранжевая свободная республика, столицей которой был Блумфонтейн, начала превращаться в крупный центр горной промышленности: в Европе и Америке находилось немало желающих вложить деньги в африканские золотые прииски и алмазные копи. И только одно обстоятельство омрачало открывшиеся перед Артуром перспективы: годом раньше он влюбился в прелестную восемнадцатилетнюю девушку по имени Мэйбл Саффилд и сделал ей предложение. А это означало, что ради карьеры ему теперь предстоит расстаться с невестой.

Родители Мэйбл не вполне одобряли выбор дочери и полагали, что она заслуживает лучшего жениха. Лично против Артура Толкиена они ничего не имели, но снобистские предрассудки не позволяли им признать его ровней. Саффилды считали Толкиенов жалкими обнищавшими иммигрантами — несмотря на то, что предки их, прибывшие из Саксонии, прожили в Англии уже несколько веков. И это тем более странно, что самим Саффилдам гордиться было нечем. Отец Мэйбл унаследовал от своего отца лавку мануфактурных товаров, но тоже разорился, как и Толкиен-старший. К тому времени, когда Артур познакомился с Мэйбл, Джон Саффилд торговал вразнос дезинфицирующими средствами компании «Джейз».