Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 2)

• Название: Гарики на все времена (Том 2)
• Автор: Игорь Губерман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-18597-9 978-5-699-18598-6

Этот двухтомник — уникальный шанс стать обладателем самой полной фирменной коллекции Гариков. Таким шансом грех не воспользоваться

---

274

Подушку мнет во мраке ночи,
вертясь, как зяблик на суку,
и замуж выплеснуться хочет
девица в собственном соку.

275

Какие дамы нам не раз
шептали: «Дорогой!
Конечно да! Но не сейчас,
не здесь и не с тобой!»

276

На старости у наших изголовий
незримое сияние клубится
и отблесками канувших Любовей
высвечивает замкнутые лица.

277

Любви теперь боюсь я, как заразы,
смешна мне эта легкая атлетика,
зато люблю мои о ней рассказы
и славу Дон Жуана — теоретика.

278

Затем из рая нас изгнали,
чтоб на земле, а не в утопии
плодили мы в оригинале
свои божественные копии.

279

Семья, являясь жизни главной школой,
изучена сама довольно слабо,
семья бывает даже однополой,
когда себя мужик ведет как баба.

280

Увы, но верная жена,
избегнув низменной пучины,
всегда слегка раздражена
или уныла без причины.

281

Семьи уклад и канитель
душа возносит до святыни,
когда семейная постель —
оазис в жизненной пустыне

282

Чтобы души своей безбрежность
художник выразил сполна,
нужны две мелочи: прилежность
и работящая жена.

283

Чего весь век хотим, изнемогая
и мучаясь томлением шальным?
Чтоб женщина — и та же, но другая
жила с тобою, тоже чуть иным.

284

Логикой жену не победить,
будет лишь кипеть она и злиться;
чтобы бабу переубедить,
надо с ней немедля согласиться.

285

Проблемы и тягости множа,
душевным дыша суховеем,
мы даже семейное ложе —
прокрустовым делать умеем

286

Забавно, что ведьма и фурия
сперва были фея и гурия.

287

А та, с кем спала вся округа,
не успевая вынимать,
была прилежная супруга
и добродетельная мать.

288

Зов самых лучших побуждений
по бабам тайно водит нас:
от посторонних похождений
семья милей во много раз.

289

Любви блаженные страницы
коплю для Страшного суда,
ибо флейтистки и блудницы
меня любили-таки — да.

290

В семье мужик обычно первый
бывает хворостью сражен;
у бедных вдов сохранней нервы,
ибо у женщин нету жен.

291

Стал я склонен во сне к наважденьям:
девы нежные каждую ночь
подвергают меня наслажденьям,
и с утра мне трудиться невмочь.

292

Глаза еще скользят по женской талии,
а мысли очень странные плывут:
что я уже вот-вот куплю сандалии,
которые меня переживут.

293

Нет, любовной неги не тая,
жизнь моя по-прежнему греховна,
только столь бесплотна плоть моя,
что и в тесной близости духовна.

294

Когда умру, и тут же слава
меня овеет взмахом крыл,
начнется дикая облава
на тех старух, с кем я курил.

295

Думаю угрюмо всякий раз,
глядя на угасшие светильники:
будут равнодушно жить без нас
бабы, города и собутыльники.

296

Я готовлюсь к отлету души,
подбивая житейский итог;
не жалею, что столько грешил,
а жалею, что больше не мог.

297

Я тебя люблю, и не беда,
что недалека пора проститься,
ибо две дороги в никуда
могут еще где-то совместиться.

Наш дух бывает в жизни искушен не раньше, чем невинности лишен

298

Творец нас в мир однажды бросил
и дал бессмысленную прыть,
нас по судьбе несет без весел,
но мучит мысль, куда нам плыть.

299

С возрастом яснеет Божий мир,
делается больно и обидно,
ибо жизнь изношена до дыр
и сквозь них былое наше видно.

300

Настолько время быстротечно
и столько стен оно сломало,
что можно жить вполне беспечно,
от нас зависит очень мало.

301

Совсем не реки постной шелухи
карающую сдерживают руку,
а просто Бог нас любит за грехи,
которыми развеивает скуку.

302

Не постичь ни душе, ни уму,
что мечта хороша вдалеке,
ибо счастье — дорога к нему,
а настигнешь — и пусто в руке.

303

Живу среди своих, а с остальными
общаюсь, молчаливо признавая,
что можно жить печалями иными,
иную боль и грусть переживая.

304

Чтоб нам не изнемочь в тоске и плаче,
судьба нас утешает из пространства
то радостью от завтрашней удачи,
то хмелем послезавтрашнего пьянства.

305

Идея прямо в душу проникает,
идея — это праздник искушения,
идея — это то, что возникает
в уме, который жаждет орошения.

306

И детские грезы греховные,
и мудрая горечь облезлых —
куют нам те цепи духовные,
которые крепче железных.

307

Дав дух и свет любой бездарности,
Бог молча сверху смотрит гневно,
как черный грех неблагодарности
мы источаем ежедневно.

308

Масштабность и значительность задач,
огромность затевающихся дел —
заметней по размаху неудач,
которые в итоге потерпел.

309

В толкучке, хаосе и шуме,
в хитросплетенье отношений
любая длительность раздумий
чревата глупостью решений.

310

Все в жизни потаенно, что всерьез,
а наша суета судеб случайных —
лишь пена волн и пыль из-под колес,
лишь искры от костра процессов тайных.

311

Я плавал в море, знаю сушу,
я видел свет и трогал тьму;
не грех уродует нам душу,
а вожделение к нему.

312

Размазни, разгильдяи, тетери —
безусловно любезны Творцу:
их уроны, утраты, потери
им на пользу идут и к лицу.

313

Вера быть профессией не может,
ласточке не родственен петух,
ибо правят должность клерки Божьи,
а в конторе — служба, а не дух.

314

В извилистых изгибах бытия
я часто лбом на стену клал печать,
всегда чуть не хватало мне чутья,
чтоб ангела от беса отличать.

315

Нрав у Творца, конечно, крут,
но полон блага дух Господний,
и нас не он обрек на труд,
а педагог из преисподней.

316

Увы, рассудком не постичь,
но всем дано познать в итоге,
какую чушь, фуфло и дичь
несли при жизни мы о Боге.

317

Сметая наши судьбы, словно сор,
не думая о тех, кто обречен,
безумный гениальный режиссер
все время новой пьесой увлечен.

318