Игорь Губерман - Гарики на все времена (Том 2)

• Название: Гарики на все времена (Том 2)
• Автор: Игорь Губерман
• Жанр: Поэзия
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-18597-9 978-5-699-18598-6

Этот двухтомник — уникальный шанс стать обладателем самой полной фирменной коллекции Гариков. Таким шансом грех не воспользоваться

---

489

Начал я от жизни уставать,
верить гороскопам и пророчествам,
понял я впервые, что кровать
может быть прекрасна одиночеством.

490

Все курбеты, сальто, антраша,
все, что с языка рекой текло,
все, что знала в юности душа, —
старости насущное тепло.

491

Глаза моих воспоминаний
полны невыплаканных слез,
но суть несбывшихся мечтаний
размыло время и склероз.

492

Обновы превращаются в обноски,
в руинах завершаются попытки,
куражатся успехом недоноски,
а душу греют мысли и напитки.

493

Утрачивает разум убеждения,
теряет силу плоть и дух линяет;
желудок — это орган наслаждения,
который нам последним изменяет.

494

Бог лично цедит жар и холод
на дней моих пустой остаток,
чтоб не грозил ни лютый голод,
ни расслабляющий достаток.

495

Не из-за склонности ко злу,
а от игры живого чувства
любого возраста козлу
любезна сочная капуста.

496

Красит лампа желтой бледностью
лиц задумчивую вялость,
скучно пахнет честной бедностью
наша ранняя усталость.

497

Белый цвет летит с ромашки,
вянет ум и обоняние,
лишь у маленькой рюмашки
не тускнеет обаяние.

498

Увы, красавица, как жалко,
что не по мне твой сладкий пряник,
ты персик, пальма и фиалка,
а я давно уж не ботаник.

499

Смотрю на нашу старость с одобрением,
мы заняты любовью и питьем;
судьба нас так полила удобрением,
что мы еще и пахнем, и цветем.

500

Глаза сдаются возрасту без боя,
меняют восприятие зрачки,
и розовое все и голубое
нам видится сквозь черные очки.

501

Из этой дивной жизни вон и прочь,
копытами стуча из лета в осень,
две лошади безумных — день и ночь
меня безостановочно уносят.

502

Еще наш вид ласкает глаз,
но силы так уже ослабли,
что наши профиль и анфас —
эфес, оставшийся от сабли.

503

Забавный органчик ютится в груди,
играя меж разного прочего
то светлые вальсы, что все впереди,
то танго, что все уже кончено.

504

Есть в осени дыханье естества,
пристойное сезону расставания,
спадает повседневности листва
и проступает ствол существования.

505

Того, что будет с нами впредь,
уже сейчас легко достигнуть:
с утра мне чтобы умереть —
вполне достаточно подпрыгнуть.

506

Мне близко уныние старческих лиц,
поскольку при силах убогих
уже мы печальных и грустных девиц
утешить сумеем немногих.

507

Временем без жалости соря,
вертимся в метаниях пустых,
словно на дворе еще заря,
а не тени сумерек густых.

508

У старости моей просты приметы:
ушла лихая чушь из головы,
а самые любимые поэты
уже мертвы.

509

Стало сердце покалывать скверно,
стал ходить, будто ноги по пуду;
больше пить я не буду, наверно,
хоть и меньше, конечно, не буду.

510

К ночи слышней зловещее
цоканье лет упорное,
самая мысль о женщине
действует как снотворное.

511

В душе моей не тускло и не пусто,
и даму если вижу в неглиже,
я чувствую в себе живое чувство,
но это чувство юмора уже.

512

К любви я охладел не из-за лени,
и, к даме попадая ночью в дом,
упасть еще готов я на колени,
но встать уже с колен могу с трудом

513

Когда любви нахлынет смута
на стариковское спокойствие,
Бог только рад: мы хоть кому-то
еще доставим удовольствие.

514

Мой век, журча сквозь дни и ночи,
впитал жару, мороз, дожди;
уже он спереди короче,
зато длиннее позади.

515

И вышли постепенно, слава Богу,
потратив много нервов и труда,
на ровную и гладкую дорогу,
ведущую к обрыву в никуда.

516

Время льется даже в тесные
этажи души подвальные,
сны мне стали сниться пресные
и уныло односпальные.

517

Вдруг то, что забытым казалось,
приходит ко мне среди ночи,
но жизни так мало осталось,
что всё уже важно не очень.

518

Зря девки не глядят на стариков
и лаской не желают ублажать:
мальчишка переспит — и был таков,
а старенький — не в силах убежать.

519

Я равнодушен к зовам улицы,
я охладел под ливнем лет,
и мне смешно, что пес волнуется,
когда находит сучий след.

520

Время шло, и состарился я,
и теперь мне отменно понятно:
есть у старости прелесть своя,
но она только старости внятна.

521

С увлечением жизни моей детектив
я читаю, почти до конца проглотив;
тут сюжет уникального кроя:
сам читатель — убийца героя.

522

Друзья уже уходят вмириной,
сполна отгостевав на свете этом;
во мне они и мертвые со мной,
и пользуюсь я часто их советом.

523

Два пути у души, как известно:
яма в ад или в рай воспарение,
ибо есть только два этих места,
а чистилище — наше старение.

524

Ушел кураж, сорвался голос,
иссяк фантазии родник,
и словно вялый гладиолус,
тюльпан души моей поник.

525

Не придумаешь даже нарочно
сны и мысли души обветшалой;
от бессилия старость порочна
много более юности шалой.

526

Усталость сердца и ума —
покой души под Божьим взглядом;
к уставшим истина сама
приходит и садится рядом.

527

Отныне пью лишь молоко.
Прости, Господь, за опоздание,
но только старости легко
дается самообуздание.

528

Томлением о скудости финансов
не мучаюсь я, голову клоня;
еще в моей судьбе немало шансов,
но все до одного против меня.

529

Кипя, спеша и споря,
состарились друзья,
и пьем теперь мы с горя,
что пить уже нельзя.

530

Я знаю эту пьесу наизусть,
вся музыка до ноты мне известна:
печаль, опустошенность, боль и грусть
играют нечто мерзкое совместно.

531

Болтая и трепясь, мы не фальшивы,
мы просто оскудению перечим;
чем более мы лысы и плешивы,
тем более кудрявы наши речи.

532

Подруг моих поблекшие черты
бестактным не задену я вниманием,
я только на увядшие цветы
смотрю теперь с печальным пониманием.

533