Игорь Шумейко - Вторая мировая. Перезагрузка

• Название: Вторая мировая. Перезагрузка
• Автор: Игорь Шумейко
• Издательство: Вече
• Жанр: Политика
• Год: 2007
• ISBN: 5-9533-1797-2 978-5-9533-1797-9

Совершенно неполиткорректные рассуждения о Европарламенте и контурах Объединенной Гитлером Европы; о том, как «нейтралы» и невинно-побежденные работали на Третий рейх; о правах, которые рождены Большой Войной, и о ее зачинщиках, а также о пользе резунов, буковских и свиней, разыскивающих трюфеля.

Книга рекомендована как руководство для PR-отдела корпорации «Российская Федерация».

---

Но вот наша Гражданская война тоже сама берет командование собою на себя. «Полиция новой модели» вдруг выскальзывает из рук двух безусловных политических руководителей страны с 1917 года: Председателя Совнаркома и Председателя Реввоенсовета, выбирает себе в вожди начальника третьестепенной структуры (Секретариата ЦК) — и доводит Гражданскую войну до логичного (тотального) конца…

Перефразируя Черчилля, можно сказать:

…Уцелевшие эсеры и меньшевики, троцкисты, рабочая оппозиция, децисты, профсоюзы, зиновьевцы, кулаки, военспецы, группы Рюмина и Рыкова, бухаринцы, Рабоче-Крестьянская Красная армия — все выступили против «Полиции новой модели».

И «Полиция» со всеми справилась.

Глава 7 Споры историков с Резуном

Общеизвестно, что сегодня в российской военной историографии главный спор идет вокруг идеи, «вброшенной» Суворовым-Резуном:

СССР планировал нападение на Германию, и Гитлер упредил Сталина буквально на 2 недели («суворовская» дата сталинского наступления — 6 июля 1941 года).

Язык Суворова-Резуна — яркий, эмоциональный, его аргументы часто найдены в местах, «куда ранее не ступала нога историка-популяризатора», изложены всегда понятно и вроде бы убедительно. Поддержка многих западных СМИ тоже на его стороне. Вот рецензия в предисловии к «Ледоколу»: «Мнение Виктора Суворова в области обороны становится общественным мнением. Он его формирует». «Интернэшнл дефенс ревью», Женева, сентябрь 1989 г.

Но настоящие историки, российские патриоты находят теперь и не менее убедительные контраргументы, доказывая, что СССР планировал оборонительную войну против Германии. Например, Алексей Исаев, Андрей Зорин, Олег Тишков оперируют серьезными фактами и не уступают Резуну в эмоциональной убедительности.

Не хочется становиться в позу фокусника, но я считаю (и постараюсь это доказать), что по одному вопросу, главному в этой книге, обе точки зрения в общем-то верные, и главное… вполне патриотичные. Да-да, жутко выговаривать, но у перебежчика, предателя, антисоветчика Резуна главный исторический тезис — отнюдь не антисоветский.

Механика этого фокуса проста. Возьмите два обсуждаемых варианта:

1. СССР планировал обороняться от Германии.

2. СССР планировал атаковать Германию,

Добавьте третий вариант (опробованный на тот момент всей Европой!):

3. СССР планировал перейти на сторону Германии.

Потом объедините первые два варианта (ибо что обороняться, что наступать-воевать), и у вас получится:

1. СССР планировал воевать с Германией.

2. СССР планировал перейти на сторону Германии.

Конечно, все прекрасно понимают, что о переходе по «чешской модели» («упреждающая капитуляция») речи быть не могло, но ведь моделей перехода на тот момент было опробовано достаточно: по факту перехода границы (Дания), по факту бомбежки (Нидерланды), по факту высадки воздушных десантов (Норвегия), по факту реальной угрозы столице (Франция), по факту отыскания общих геополитических целей (Финляндия, Венгрия, Румыния). Теперь допустим, что «тот самый пакт» — действительно пролог к переходу в гитлеровский лагерь (в чем зачастую и обвиняют СССР), а не к яростной борьбе…

Дилетантские запросы

А кто, собственно, прав, Резун или антирезунисты?

Но ведь любой генштаб обязан планировать, просчитывать, прорабатывать одновременно все стратегические варианты. И оборона в генштабах всех европейских держав рассматривалась, как временная, вынужденная, как подготовка к наступлению. Алексей Исаев в «Антисуворове» пишет:

«… за кадром (у Резуна) остался вопрос, у кого они были оборонительные? Все планы войны крупных держав — участников двух мировых войн двадцатого столетия были наступательными. Причем наступательный характер не зависел от того, кто явится инициатором войны. Для военного планирования это было абсолютно безразлично, планы вопрос очередности объявления войны не рассматривали.

Оборонительными были только планы мелких стран, основной линией планирования в этом случае была упорная оборона в надежде на то, что могущественные союзники сокрушат напавших на страну-карлик противников.

И если дилемма — воевать или перейти на сторону врага — решена как «воевать», — то ничего принципиально взаимоисключающего в наборах «атакующих» и «оборонительных» мер нет.

И главное! Согласитесь, что при такой постановке вопроса и резуновские, и антирезуновские аргументы по сути патриотические. Один нашел сто доказательств плана грозной атаки через Румынию и Венгрию на рейх. Другой нашел сто доказательств, что планировалось стоять насмерть на «Линии Сталина». Значит, в сумме найдено двести доказательств, что СССР не планировал передать свой потенциал Гитлеру!

… А вот возражения против реальности «варианта перехода на сторону Гитлера»… О, это такой противоречивый клубок истинно героического и невыносимо гнусного, что, право, долго подумаешь, прежде чем брать его в руки.

1. Аргумент историков, дипломатов: «Всегда, во всех коалициях, все государства-участники попугивали друг друга возможностью сепаратного мира». Разыгрывать карту угрозы сепаратного мира — это чаще элемент давления на союзников, и тут еще очень далеко до реализации подобного шага…

2. Возражение, допустим, ленинградца или сталинградца 1942 года: «Да это вообще невозможно — жить под гитлерюгой».

3. Аргумент «объединенного европейца» 1942-го (или 2002 года). «Ну, мы-то хоть и не германцы, но все же культурно более близки, экономически более интегрируемы и полезны. Вот Гитлер и нашел для нас работенку (потому и заводы-электростанции взрывать — ни-ни, иначе светят каменоломни в Тюрингии). А те — скифы, им грозит полное уничтожение, пускай и воюют насмерть».

Из этих трех, конечно, «приятнее» всего поговорить с третьим.

— Мсье (пан), ваши конструкторские бюро и заводы, конечно, прекрасны, «Рено» и «Шкода» — прекрасные машины, но в плане чисто теоретического сравнения потребностей вашего бывшего управляющего Адольфа, танки Т-34 были ему гораздо более интересной и нужной вещью. Захватывая их на поле боя (это случалось, да, и часто), немцы разбирали и пытались копировать их (безуспешно), давали воевать на них своим отборным экипажам. И уж конечно уральские заводы, их производящие, и Кировский (КВ-2), были бы для вашего Адольфа гораздо более желанными объектами. Не говоря уже про те безымянные «номерные» заводы — изготовители «катюш» и Ил-2.

А насчет расово-культурной близости как гарантии от освенцимов… Фюрер был вообще странной, фантастической личностью. Х-художник. Постичь расовый тип какого-либо народа можно, только увидев (тут он прав) его подлинных представителей: крестьян и крестьянских детей. Потому-то и впечатлениям венского калейдоскопа своей юности (завсегдатаи салонов, пивных, «меблирашек») Гитлер решающего значения не придавал. А повторял фразы вроде: «Эльзасский крестьянин — чрезвычайно расово чистое существо. Что думает, делает эльзасский крестьянин — необычайно важно». В Первую мировую Гитлер воевал на Западном фронте. Потому-то он и был так потрясен (не меньше, чем Сталинградом) впервые увидев под Винницей белоголовых русских детей. «Да они же большие арийцы, чем мы!» — подавленно признавался он соратникам. Правда (фюрер есть фюрер!), изучив этот вопрос со всей дотошностью, он все же нашел, что «… к 14 годам арийский тип все же сильнее проступает в немецких детях».

То есть «чемпионат по арийскости»: детская сборная России выиграла, а юношеская проиграла (при единоличном судействе фюрера). Так что причудливый ваш фюрер мог мгновенно и самым разительным образом изменить «рейтинг» любого европейского… контингента.

Впрочем, нет, было у него и одно неизгладимое «расовое впечатление», вынесенное из школы. В «Застольных беседах» он вспоминает: «В нашем классе маленькие чехи плакали — в день, когда пришло известие о падении Порт-Артура. А я — вот с тех пор и полюбил Японию!»

Занятный психологический этюдик. Паршивец, он еще и о России-то ничего не знал, но Японию полюбил — не как покорительницу Порт-Артура, а как наказательнииу «маленьких чехов», лупивших его в школе. И далее важный вывод — в протянутые уши окружающих его «застольных» генералов: «Чехи всегда будут надеяться на «матушку-Россию!»…

Если бы!.. В 1938-м!

Дилетантские запросы

Но ведь Резун в «Ледоколе» пишет не только о сталинском плане атаки в 1941 году, но и…?

Да-да. Именно… Резун еще пишет, что Сталин чуть ли не сам усадил Гитлера в канцлерское кресло. А вот это уже — совершенно «особь статья». И «Ледокол», и все прочие военно-политические тексты Резуна определенно распадаются на две части, условно говоря, военную и политическую. Это не игра слов. Линия водораздела столь объективна, прослеживается даже в самой фактуре текста, словно под одним «лэйблом» пытались «спаять» совершенно несродные материалы: сталь и фанеру, например. «Военный» Резун, «душа пуста, мозг полон номерами дивизий», в обшем-то, вполне адекватен одной узкой теме — доказательству того, что Сталин в 1941 году планировал атаковать (или контратаковать?) Гитлера. Здесь он (Резун) неутомимый ткач, и его полотно, его собственная сеть доказательств прочны. Сотни, тысячи примеров, одни «его» склады яловых сапог на границе в 68-м и 41-м чего стоят! Здесь все его «номера дивизий в мозгу». А вот «политический» Резун, пытающийся взвалить на Сталина вину за приход Гитлера к власти — тут не плотная ткань, а пара гнилых ниток. Дико и смешно строить «доказательную базу» на цитате Троцкого: «Ах, если бы не было Сталина, не было Гитлера, не было гестапо!» Да даже если б это Резун-школьник писал реферат, его можно было бы пожурить: «Бывают цитаты-доказательства, а бывают цитаты — как бы вздохи».