Дим Край - Идеaльный мир

• Название: Идеaльный мир
• Автор: Дим Край
• Жанр: Научная Фантастика

---

Паут начал волновался. Но волнение своё не показывал и улыбался в ответ девушке, как улыбается она ему. Какие у него есть варианты?.. Вариант номер 1. Ничего не делать. Притвориться глухонемым. По крайне мере, в древности такие люди были. Значит прокатит. Вариант номер 2. Заговорить с ней по-альверски. Может, подумает что иностранец и отвянет, так как общего языка они вряд ли найдут. Вариант номер 3. Заговорить с ней по-английски. В памяти Паута была заложена лёгкая программа английского языка. И как он помнил из курса языковедения, в древности английский и французский были весьма популярны. Теоретически эти языки могли распространится на многие страны, включая Русь. А если нет — то он автоматически становиться вариантом номер 2.

Он покачал головой, мол не понял вопроса и сказал:

— Ай дон'т андестенд.

Внезапно девушка оживилась. Паут не ожидал такой реакции. Она улыбнулась и вдруг сказала по-английски:

— Вы американец?

Это он перевёл по сохраненному в памяти англо-альверскому словарю.

— Имеешь ввиду, из Америки? — он переспросил, медленно подбирая слова.

— Не из Америки? — удивилась та и как-то опечалилась. Загруснела.

Паут покачал головой. Девушка продолжила расспрос, слова у неё получались нечёткими, фальшивыми:

— Откуда ты? Ты — иностранец?

'Будет не правильно, если скажу, что прибыл с другой планеты и другого мира. Этакий инопланетянин, — подумал Паут. — Здесь, далеко за космос, похоже, не выходили ещё. Поэтому далёких гостей не ждут… Наверное, стоит назвать страну, из который я, чисто теоретически, могу быть родом'.

— Я из Монтевидео. — сказал Паут и, вспомнив название страны, столицей которого является город Монтевидео, продолжил: — Уругвай.

'Почти не соврал' — похвалил он себя.

Похоже, название страны ни о чём не говорило девушке. А вот название города ей показалось знакомым.

— Монте-Карло? — уточнила она.

— Нет. Монтевидео, — поправил он.

Глава 10

День не удавался. Пятница как-то началась дождливо, так и закончилось моросью.

Виктория, или просто Вика, швырнула старую фотку на кровать. Не попала. Фотография то ли зацепившись за сквозняк, то ли она сама так решила — провалилась в маленькую щель между кроватью и стеной. 'Как так?!' — подумала Вика и махнула рукой. Фотография ей была уже не важна. Там где она удачно была запечатлена, не смотря на свою врождённую нефотогеничность, улыбающаяся, жизнерадостная и страстно обнимающая Серёжку — стало историей, которая никогда больше не повториться. Он бросил её две недели назад. Она чуть с ума не сошла, по крайне мере, она так думала, когда он не объявлялся, не звонил и ничего не предпринимал, чтобы вернуть её после той дурацкой ссоры. А потом, через неделю она видела его с другой красоткой и она, ревя и метая кулаки в его сторону, не могла успокоиться даже после того, как он сказал: 'Пошла дура! Ничего между нами не будет!'

Пару дней надежд. А потом как говориться 'с глаз долой — из сердца вон'. Она стала снова улыбаться и мечтать о сладкой мести, неважно с кем, неважно как.

Но пятница начиналась дурно. Она проспала и опоздала на первую пару. За неё отметиться не смогли. Поэтому у неё теперь большой, жирный пропуск в журнале встрял, который может повлиять на 'автомат' по предмету во время сессии. Это, к счастью, её не расстроило. И остальные две пары она отсидела, клювая носом в тетрадь — последствия бурно проведённой ночи с подружками. Ещё болела голова. Но она ожидала такого эффекта после двух бутылок 'Старого мельника'.

Настроение испортил Барбос. Это кликуха Бориса, старосты группы. Почему именно Барбос? Он сам не помнит. Просто ко всем пристаёт, как Барбос — так и прозвали. Не сделал он исключения и для Вики. Он к ней подсел на второй паре, если не считать первую пропущенную, и начал её уламывать на вечернику — на совместную попойку и празднование очередного чего-то Дня рождения. Вика же хотела его отшить, но не знала как. Да ещё эта голова тяжёлая как бревно, которое Ленин таскал. В итоге, она, дура, согласилась. Вернувшись из института, теперь ей предстояло в своей общаге помыться, одеться, накраситься и идти вниз к Барбосу, чтобы вместе с ним пойти на чью-то Днюху. Имени именинника она почему-то не запомнила. А нужно ли это ей?

Хотя желания куда-то тащится в дождливый весенний день не было, но мысль о том, что она, возможно, на этой днюхе кого-то встретит, достойного её… и отомстит этому козлу недодоенному, Серёге — всё-таки уломало её окончательно.

Она вытащила полотенце и пошла в ванную общего блока.

— Вот собаки! — она обругала абстрактных сантехников, которые опять где-то чего-то чинили и закрутила краны, в которых не было воды.

Вернувшись в свою комнату, она по-быстрому обтерла лицо, шею и руки влажными полотенцами; полезла в гардероб, который состоял из пары платьев, юбок и большого свёртка какой-то старой дряни. Порылась в этой 'дряни', в надеже отыскать что-то пристойное. Наконец, нашла. Облегчённо вздохнула и начала одеваться.

Волосы сплетённые в сотни косичек подружками, она собрала в узел. Открыла косметичку и начала 'рисовать' себя перед зеркалом. Получалось очень медленно. Первый вариант оказался неудачным. Товарищ Барбос несколько раз позвонил ей злобно спрашивая: 'Ты где?!' 'Да иду я!' — отвечала Вика, схлопывала телефон-раскладушку и продолжала дальше выводить на лице глаза.

— Фу-у… — выдох облегчения, она схватила сумку, напялила туфли, застегнула курточку и пошла на выход.

Барбос только и фыркнул: 'Ну, накрасилась как шлюха!'. А Вика, понимая его озлобленность, выдавила: 'Сама дура'.

Барбос всю дорогу пытался ухватить её за что-нибудь мягкое. Вика же злобно на него цыкая и ударяя по ладоням, всё думала о том, какой контингент может собраться на Дне варения.

Контингент собрался ужасный. Когда они добрались до квартиры, многие были уже пьяны в хлам. Произносили нелепые тосты, сумбурные речи, кричали, визжали и включали музыку на полную громкость. До неё домогались, прилюдно приставали, поили водкой. Она так и не поняла, кто здесь именинник, и как, собственно, его зовут. Через час этого кошмара, Барбос отвёл её в сторонку и предложил прогуляться со своим другом и одной подружкой. Друг оказался симпатичен и очень перспективен. Имеется ввиду, в качестве кандидата сладкой мести. Поэтому она решилась очень быстро. Не сидеть же у этих упырей на хате, и не одной же домой возвращаться…

Когда уже они вышли на прогулку, к ним подцепилась пьяная красавица, которая каким-то боком знает друга Барбоса. Кстати друга Барбоса зовут Иван. Красивое древнерусское имя. Зашли в Пятёрочку. Купили пивка для рывка и мартини со швепсем. К этому времени морось прекратилась. Неподалёку нашли скверик с двумя скамейками разнесёнными на десять метров друг от друга. Пьяный Барбос пробовал 'подогнать' вторую скамейку поближе, чтобы было удобней общаться. Но идея сдвинуть железобетонные скамейки оказалось неудачной. Поэтому расселись на мокрой скамейке как получилось. Барбос сразу вскрыл бутылки, подал всем, и произнёс пьяную, отвратительную по своему содержанию, речь — о вечной любви и нерушимом браке, прямо как наш Советский Союз. Пришлось выпить. Вика уже была навеселе и слабо контролировала ситуацию. Барбос ещё лапал, хватал за ягодицы, Вика уже слабо и недовольно его отшивала.

— Ну, ты чё… Ну, ей Богу. Я же случайно, — мямлил он.

Потом она свыклась. Гулять — так гулять. Пьянствовать — так пьянствовать. И его лапища уже не сдирала со своих мягких мест. Она посматривала на Ивана. А Иван посматривал на ту пьяную красавицу, что к ним привязалась и о чём-то они весело там перешептывались.

Она не заметила как на соседнюю скамейку присел странный парень. Странно было в нём то, что он присел и ничего не делал. А ещё он посматривал в их сторону, приветливо улыбался, и продолжал сидеть. Похоже, он о чём-то думал. По крайне мере, его взгляд сосредоточен, устремлён в какую-то неведомую точку… Тоже мне, отличное место для размышлений! Он бы ещё в хату именинника припёрся бы и начал так думать.

Барбос поглядывал на незваного гостя и полугромко спрашивал:

— Чё за урод? Что он тут пейзаж нам портит, как светлое пятно на картине Малевича… Давай его отправим куда подальше?..

— Давай! — отвечал пьяненький Иван и звонко чокаясь бутылками, они выпивали.

'Вот трусы, — думала Вика. — Говорить мастера. А как доходит до дела — куда пропали?'

Вике пиво уже не лезло в рот. Она так всем и объявила.

— Может тебе что-нибудь другое полезет? — сказал Барбос.

— Да пошёл ты!

Барбос с Иваном заржали. Вот кони. Ну, точно, жеребцы неоседланные. Кобеля драные.

Вика беспокойно посматривала на часы. Уже перевалило за одиннадцать. Темно. Разговор с Иваном не клеился. Язык потихоньку заплетался, становился ватным и непослушным. Многие слова парней она пропускала мимо ушей. Большинство из них были пошлые и отвратительные, если разобраться. Ей надоедало здесь сидеть и хотелось домой, в свою скромную 'коморку', маленькую комнатку в общежитии. И несколько раз это она объявляла Ивану и Барбосу. Но те, словно её не слышали, базарили о своём. Время от времени ходили в 'туалет', и постоянно пыхтели ей в лицо своими сигаретами. Иван со своей красоткой, которую держал на коленях, неприлично сжав и теребя её груди, стал целоваться. Засранец!