Натан Барридж - Код каббалы

• Название: Код каббалы
• Автор: Натан Барридж
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38023-7

Испокон веков сила Света противостоит силе Тьмы. И пока пять ангелов — апостолов Тьмы — находятся в заточении, куда поместил их Творец, победа будет на стороне Света. Но падшие ангелы не сидят сложа руки в своей темнице: из века в век они пытаются вырваться на свободу, вселиться в чужую плоть и завладеть миром... Во время вояжа по заповедным местам доброй старой Англии пятеро молодых лондонцев попадают на территорию древнего замка и случайно находят там таинственную пятиугольную комнату с пятью отпечатками рук в камне. Если бы они только знали, что принесет им эта находка!

---

Эдвин швырнул факел в связки тростника. Немедленно занявшееся пламя осветило комнату. Он отступил, чтобы не загореться самому. Огонь скакал и метался в дьявольской пляске, пожирая подношение. Суеверный страх пронзил Эдвина, когда он устремился прочь по вестибюлю от клубов дыма, которые валили из капитула.

В треске пожара за его спиной ему будто слышалось собственное имя. Эдвин возвращался по тому же пути так быстро, как только позволяли его застывшие суставы. Он задержался в ризнице — и ненасытные языки пламени жадно лизнули полки. Пыльные облачения и старые ризы вспыхнули огнем. Но — не божественным.

Пламя уже взбиралось по гобелену, когда Эдвин с трудом протиснулся через потайную дверь. Тени метались по стенам, змеясь словно души проклятых. Он поспешил к боковой часовне с ее драгоценным содержимым, дыша неровно, рывками.

Эдвин сунул факел в гущу свитков и манускриптов. Огонь принял жертву без тени сомнения. Холсты и пергамент трещали во вспышках пламени. Кожаные обложки противостояли жару чуть дольше и тоже начинали коробиться и лопаться, прежде чем исчезнуть.

Труд всей его жизни превращался в пепел, и страх Эдвина перед смертью отступил. Все и все, что было ему дорого, потеряно.

Разрушение шло по его стопам. Эдвин поджег алтарь. Повсюду, где он побывал, вверх бежал огонь. Древние гобелены и резное дерево сгорали от умело направленного им пламени факела. Собор пылал в адском огне.

Он проторил себе путь назад к западным вратам, размахивая факелом направо и налево. Большая часть собора была уже в огне, и жар гнал его наружу. Воины отступили перед пожарищем, в безмолвии наблюдая бушующее между зданиями пламя. Эдвин захромал к ним. Владевшее им неистовство покинуло его: он чувствовал, что стар и изможден.

Бородатый предводитель воинства наблюдал за огненной стихией, а тень и свет боролись за место на его лице. Даже лошади недвижимо смотрели на бушующее зарево. Зрелище завораживало, притягивало взгляд и не отпускало.

Северная и южная башни превратились в пару огромных дымящих труб. Пламя пробивалось сквозь крышу монастыря, и искры частым дождем стучали в окна капитула.

По лицу Эдвина струились слезы — он смотрел, как гибнет его дом.

Первой внутрь рухнула крыша капитула, как только выгорели деревянные балки. На миг пламя стало голубым, и столб искр взметнулся в небо.

Это был тот знак, которого он ждал.

Заморские захватчики найдут здесь ничтожно мало ценного. Место, где хранится их Священная реликвия, останется тайной. А он больше не может заставлять себя смотреть на разрушение собора.

Эдвин преклонил колени перед воинами и прочел двадцать третий псалом. Голос его дрогнул, когда он дошел до слов « иду долиной тьмы », но он собрался с силами и поскорее закончил молитву.

Он встал и испытующе посмотрел в лицо главному воину. Что бы тот ни думал, он хорошо умел это скрывать. Он не сказал ни слова, но взгляд его быстро скользнул в сторону юноши, давшего Эдвину факел.

Юный рыцарь спешился перед Эдвином.

— Простите меня, отец-настоятель. Я хотел бы, чтобы все было иначе.

— Я отпускаю тебе все грехи, сын мой, — ответствовал Эдвин. — В этот миг ты служишь Его божественным орудием. — Он повернулся и поднял руку, благословляя остальных.

— Братство Руклинского собора, благодарю вас за верную службу. Она не будет забыта теми из ордена, кто останется в живых.

Эдвин закрыл глаза. Треск огня и раскалывающегося камня нарушали тишину ночи.

Он опустился на колени и склонил голову под шелест вынимаемого из ножен меча. К нему вернулся страх смерти — Эдвин осознал, что так и не совладал с ним. Юный рыцарь вдохнул полной грудью, готовясь к удару. Эдвин замер, уносясь мыслями к монастырю.

Вот. Вот каково им было.

Меч просвистел в воздухе и отсек ему голову.

Я иду к вам, братья мои.

Тифэрэт УКРАШЕНИЕ

ДЖЕЙМС

Стены Хэрроугейтского магистратского суда были окрашены в бежевые и коричневые тона. Ковер был грязно-серым, а окна явно давно не мыли. Сотрудники магистрата сливались с этой безрадостной обстановкой; скромно одетые люди разбирали ходатайства, демонстрируя откровенную незаинтересованность как в причинах, так и в последствиях своих деяний.

Что они знают о жизни? Ничего, подумал Джеймс.

Единственным лицом, не лишенным признаков жизненной энергии, был председательствующий. Судья-магистрат Твэйт был румяным лысеющим человеком с густой бородой. Джеймс был слегка разочарован тем, что судья одет в костюм с галстуком, а не в мантию и парик, как ему представлялось. С нарастающим трепетом он смотрел, как Твэйт вынес суровый приговор студенту, пойманному на торговле травкой в университетском студенческом городке, а потом присудил максимальный срок какому-то хулигану из Ист-Энда, взятому за квартирную кражу.

— А что, отпускать с вынесением предупреждения уже не принято? — тихо спросил Джеймс. Он уже успел забыть имя защитника, назначенного ему судом. Этот тип все равно усердно его игнорировал.

— Вы насмотрелись телепередач, мистер Стиплтон, — ответил защитник. Он не счел нужным посмотреть Джеймсу в глаза, предпочтя вместо этого снять несуществующую пушинку с рукава своего костюма. — Терпение общественности в отношении преступников-рецидивистов истощилось, и судья-магистрат Твэйт как раз из нового поколения законников, считающих толерантность излишней роскошью.

— Так он из «новых крестоносцев»? Чертовски повезло, ничего не скажешь.

— Говорите потише, — сказал защитник, озирая галерею для публики.

— Вам надлежало бы подумать о последствиях до того, как вы сели за руль того автомобиля.

— Вечно со мной так, дружище.

Высокий ясный голос объявил: «Суд заслушает дело «Государственное обвинение против Стиплтона»».

— Это нас. — Защитник поднялся.

— Не говорите, пока вам не зададут прямого вопроса, и помните, что я вам сказал.

Джеймс пошел за ним, чтобы предстать перед судом. Он был на полголовы выше адвоката, который и сам был немалого роста, но Джеймс к этому привык. В школе его обзывали пугалом за долговязую угловатую фигуру и волосы, цветом и спутанностью схожие с соломой. С тех пор минули годы, и соломенные волосы сильно поседели, но ему по-прежнему легко удавалось выделяться в любой толпе.

Джеймс остановился перед судьями, пытаясь не обращать внимания на зуд от взятых взаймы рубашки и галстука. Руки его дрожали, поэтому он сцепил их за спиной. Хорошо хоть изобразить раскаяние будет нетрудно.

Защитник положил свой портфель на судейскую кафедру и обратился к судье-магистрату Твэйту:

— Николас Гринвуд от имени защиты, ваша милость. Да, точно. Ник Гринвуд. Что до Джеймса, то ему он чаще казался мистером Гринвудом. Твэйт пробормотал что-то, видимо означающее ответное приветствие, но глаз не поднял: просматривал лежащие пред ним документы.

— Джеральд Хансен от имени государственного обвинения. — Прокурор выглядел уверенным и с тем же выражением уверенности подровнял края бумаг в папке. Джеймс ненавидел таких людей. При них он всегда ощущал себя неприбранным и неорганизованным. В данном случае наверняка так и было.

— Прекрасно, — сказал Твэйт, не глядя ни на кого.

— Зачитайте список обвинений.

Кто-нибудь собирается хоть раз взглянуть ему в глаза? Джеймсу стало любопытно.

Один из судейских, худой лысеющий человек в длинной вязаной кофте, вынул лист из бумажной папки и прочистил горло.

— Обвиняемый, некто Джеймс Майлс Стиплтон, обвиняется в управлении транспортным средством в состоянии опьянения, когда содержание алкоголя в его крови превышало допустимую норму, и в разрушении общественной собственности, а именно телефонной будки, в которую он врезался. Более того, во время допроса в полиции обвиняемый признался, что в тот момент говорил по мобильному телефону.

Все это перечислялось ровным голосом, не передающим ровным счетом никаких эмоций.

Джеймс подавил желание пересечь площадку перед кафедрой и встряхнуть вязаного человечка.

— Что скажет на это обвиняемый? — спросил Твэйт. Гринвуд подтолкнул Джеймса локтем.

— Признаю вину и сожалею о содеянном, ваша милость, — произнес Джеймс самым покаянным голосом.

Это привлекло внимание Твэйта. Он взглянул на Джеймса и нахмурился.

— Вы должны сказать « виновен » или « не виновен ». Прочее излишне.

— Простите, ваша милость. Виновен.

— Уже лучше. Тогда сразу перейдем к вынесению приговора. Такая перспектива, похоже, подбодрила Твэйта.

— Свидетели с показаниями о репутации обвиняемого, мистер Гринвуд?

Гринвуд знаком велел Джеймсу сесть.

— Да, ваша милость. Защита вызывает мисс Элиз Сизон.

Джеймс изогнул шею, глядя, как Элиз идет по залу суда к месту принятия присяги. На ней были черный жакет с юбкой того же цвета, лавандовая блузка и нитка жемчуга. Она наполовину заплела свои вьющиеся светлые волосы, чтобы они не рассыпались по плечам. Джеймсу показалось, что у нее строгий вид.