Станислав Пономарев - Стрелы Перуна

• Название: Стрелы Перуна
• Автор: Станислав Пономарев
• Издательство: Русс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-85236-002-3

Настоящая книга — вторая часть трилогии, посвященной истории Киевской Руси. Впервые роман был опубликован Куйбышевским книжным издательством в 1989 году, а уже через год стал библиографической редкостью. Первая часть трилогии дважды выходила в свет, второй раз — значительным тиражом.

События романа «Стрелы Перуна» также относятся ко времени правления великого князя Киевского Святослава Игоревича — середине 60-х годов X века. Автор в художественной форме динамично раскрывает сложную картину роста и становления единого Русского государства, его дипломатии и военных столкновений с могущественным Хазарским каганатом, непростых взаимоотношений с Византией и Волжско-Камской Булгарией.

---

— Што ты, воевода? Вои и так устали. Какую битву свершили, помыслить и то страшно! Многие от ран изнемогают. Надобно бы подмоги у князя испросить. А ты...

— Подмоги? — рассмеялся Ядрей, и от этого смеха у бесстрашного Рубача похолодела спина.

Никто и никогда не видел Ядрея сердитым. Всегда воевода-купец был благодушен и улыбчив. Голосом гневно не играл, угроз не изрыгал, а руку поднимал только на врагов Руси. Недавно, когда битва на острове загромыхала с непостижимой силой и хазары начали одолевать, Ядрей увлек за собой охранных гридей и столкнул в воду все ладьи — последнюю надежду на спасение. Сделал он это не потому, чтобы воины его дрались яростнее — они и так сражались мужественно, — а потому, что хотел лишить противника главной цели в этом бою — захвата судов. Он почти понял, чего хотел Магаюр-хан, и оказался прав: как только ладьи уплыли от острова, напор хазарских богатуров ослаб, и руссы вскоре стали теснить врага. В пылу жестокой сечи Ядрей был так же хладнокровен и улыбчив, как при заключении торговых сделок с греками, болгарами или теми же хазарами.

Немало людей, и не только на Руси, разорил предприимчивый купец. Как бы в насмешку над всеми страданиями его издольщиков стал Ядрей воеводой города Киева. Раздобрел телом. А улыбка еще шире расплывалась на его круглом румяном лице. Но почему-то никто не улыбался ему в ответ. Видимо, потому, что с улыбкой благодушного купца часто приходила беда. Ядрей-купец был беспощаден при взимании долгов, Ядрей-воевода был так же беспощаден к своим воинам. Но при всем том он никогда не прятался за спины других, и в самых кровавых битвах богатыри видели его в наиболее опасных местах. Никто и никогда не видел воеводу испуганным. Приказы его всегда были осмысленны и четки, а исполнения их он требовал неукоснительно ровным и спокойным голосом. Ратники не любили его самого, но стремились попасть в его дружину, ибо не было случая, чтобы Ядрей проиграл хоть один бой, и павших у него всегда было меньше, чем у других воевод.

В Ядрее противоречиво уживались непомерная скупость и гостеприимство, жестокость и доброта, трусость и неодолимое мужество. Как-то он признался Святославу, что в одной из битв едва не упал в обморок от страха, когда печенег только чудом не снес ему голову. А ведь за тот бой князь наградил Ядрея золотой гривной. Рассказывая об этом случае, Ядрей улыбался, и Святослав не поверил ему. Но воевода не врал...

Поэтому Рубач поперхнулся словами, когда Ядрей спросил:

— Подмоги, речешь, кликать у князя? Ты глянь, чего там творится. Впору нам подмогу ему посылать, да не на чем: лодии-то уплыли. А не то половину воев своих спослал бы на подмогу своим. А ты, мила дура? — Он похлопал оробевшего Рубача по плечу. — Иди, друг, и скоро сполняй волю мою, ибо она охранит и тебя, и воев русских, да и печенегов тутошних от меча козарского. Чую яз, снова они нападут на нас.

Тысяцкий тотчас ушел исполнять приказ, отданный так благодушно и строго. А Ядрей продолжал рассуждать про себя о необычном поведении начальника хазарской крепости Магаюр-хана...

Между тем каган-беки Асмид, удрученный неудачей с захватом русских ладей, созвал военный совет.

— И все-таки урусов и печенегов на острове надо уничтожить, — говорил он отрывисто и сердито. — Свя-тосляб не может ничем помочь Ядре-беки, пока тумены Джурус-тархана досаждают ему своими ударами.

— А может быть, о Великий, Джурус-тархан разгромит Святосляба? Ведь богатуров у него намного больше, — первым подал голос Магаюр-хан.

— Ты был два года тому назад на горах Куявы? — вместо ответа спросил его Асмид.

— Н-нет, о Великий.

— Там тоже хазары превосходили урусов числом, а поражение наше было мгновенным, как от удара молнии. Каган Святосляб — великий воитель! Разгромить его войско можно, предусмотрев все до мелочей. А кому это дано? — Каган мрачно оглядел подобострастные лица беков. — Джурус-тархан храбр и находчив, это так. Но он не сможет разбить коназ-пардуса. А если бы аллах помог ему в этом, тархану понадобится для победы слишком много времени. Поэтому нам надо освободить остров от богатуров Ядре-беки. Тогда мы найдем способ помочь Джурусу. Но главное, — Асмид поднял палец, — мне самому надо возглавить несокрушимые хазарские тумены! Только я знаю, как победить Святосляба! Думайте, беки! Думайте, покамест у вас есть для этого головы на плечах. Думайте! — Последнее слово каган прокричал с пеной у рта.

Удивительно, но на этот раз беков не испугала ярость их властелина, хотя они и сделали испуганные лица.

«Надутый индюк! — внезапно для себя подумал Амурат-хан. — Криком Ядре-беки не победить. Урус только смеяться будет!»

Ханы молчали, каждый на свой лад. Но вот один из них, тучный и высокий ростом, склонил голову перед каганом:

— О Могучий, разреши дерзкому подать совет?

— Кто ты? Я тебя не знаю!

— Имя мое — Селюк. Я хан славного рода Ашин. Я торгую в этих местах, здесь мой аил.

«Язычник!» — отметил про себя Асмид, а вслух проворчал:

— Разрешаем говорить.

Селюк-хан еще раз склонил голову.

— О великий и могучий каган, у меня есть с собой пять тысяч динаров. Я готов отдать их для твоего спасения.

— К чему мне твои динары сейчас? — рассвирепел Асмид. — Мне мечи нужны, мне богатуры нужны, мне победить надо! Зачем мне золото, на которое ничего нельзя купить? Совет твой глуп, потому что твои слова не от аллаха, а от грязных язычников. Больше не разрешаем тебе открывать рот!

Но Селюк-хан не отступил и опять почтительно поднял палец, когда каган вновь спросил совета у ханов. Асмид уставился прямо в белесые глаза ослушника. Селюк пальца не опустил.

— Говори! Только короче.

— Золото — лучший посредник в переговорах. А Ядре-беки еще и купец, — скороговоркой выпалил Селюк и замолчал.

Глаза кагана сверкнули, как упомянутый металл.

— Верно! Продолжай.

— Ни один купец не устоит, когда ему светит бакшиш. Война тоже торг! Только в ней разговоры мечом ведут. А ведь золото ярче стали. Я готов говорить с Ядре-беки о том, чтобы он за золото выпустил меня из Саркела и переправил на тот берег...

— На тот берег мне надо! — перебил каган купца. — Мне, а не тебе!

— О Могучий, ты не дослушал. Разреши сказать все?

— Говори!

— Я слугу с собой возьму...

— Ага! — сообразил наконец Асмид. — Я переоденусь слугой и сяду за весла. Ты, Селюк-хан, будешь в богатой одежде, чтобы урусы не заподозрили во мне значительное лицо. Ты знаком с Ядре-беки?

— Да, о Мудрейший. Я хорошо знаком с ним.

— Ха! Мне надо изменить внешность. Я не видел Ядре-беки раньше, но он мог видеть меня. Ха-ха, Селюк-хан, тебе должно быть лестно, что сам каган-беки Великой Хазарии будет гребцом на твоей лодке, а? — Асмид окончательно развеселился. — Только пусть сам Ядре-беки в заложники идет!

— О Могучий! — опешил Селюк-хан. — Ядре не согласится стать заложником ради меня. Он слишком велик у трона кагана Святосляба!

— Я сам слишком велик! — снова вскипел Асмид.

— Да-а, но урусы не должны знать, кто ты, о Вели...

— Ты прав! — Каган задумался. Ханы молчали, опустив глаза.

— Может быть, за двух беков Ядре согласится сам стать аманатом? — спросил Асмид Селюк-хана.

— Об этом надо спросить самого Ядре, о Могучий.

— Так иди и спроси!

Глава седьмая Выкуп за свободу

Воевода Ядрей забраковал план канала, который намеревался прорыть тысяцкий Рубач напротив ворот Саркела.

— Копайте углом! — приказал Ядрей. — Тогда при налете козары боле всего будут собираться в углу рва и тут нам легче посечь их стрелами. Покамест они на вал взберутся, мы их в воде потопим. Навались, друзи! Время не ждет!

Ратники, в отличие от своего тысяцкого, не думали об отдыхе. Они работали как одержимые. Даже непривычные к такому труду печенеги взяли в руки заступы. Были здесь оставшиеся с руссами болгары, крымские готы и даже несколько греческих купцов из Херсонеса. Гул битвы за рекой подхлестывал всех. Люди понимали: в ближайшее время ждать помощи неоткуда. Даже легкораненые выгребали песок, углубляя ров. Хазары с башен и стен мрачно наблюдали за деятельностью врага. Некоторые богатуры пытались достать работавших стрелами, но цель из-за дальности была недосягаемой для легких луков.

Вдруг на воротной башне замелькало белое полотнище. Рубач указал на него Ядрею:

— Знамено кажут. Поведать што-то хотят, а, воевода?

Ратники прекратили работу и тоже стали глядеть на башню, переговариваясь и гадая вслух, что же это такое.

— К делу, братие и дружина! — воззвал Ядрей. — Ворог хитер и к обману способен. Навались!

Руссы отдались работе, изредка посматривая на крепость. Печенеги схватились за мечи и луки, не обращая внимания на призывы своих сотников.

Между тем Ядрей и Рубач разглядели около полотнища человека огромного роста. Он поднял над головой стрелу, помахал ею и, наложив на лук, выстрелил. Стрела упала неподалеку от рва. Один из ратников поднял ее, оглядел и отнес воеводе.