Василий Звягинцев - Хлопок одной ладонью

• Название: Хлопок одной ладонью
• Автор: Василий Звягинцев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18710-2, 5-699-18712-X, 5-699-18711-9

Они, наконец, сошлись — люди разных времен и реальностей, но одинаково любящие свое Отечество: Андрей Новиков, Александр Шульгин, их друзья из «Андреевского братства», офицеры Вадим Ляхов и Сергей Тарханов. В одном строю, на поле боя, потому что поодиночке им теперь никак нельзя. Угроза уничтожения мира, в котором они живут, перешла из категории философской в категорию военную. И задача теперь ставится так: выстоять, отразить агрессию, выявить и уничтожить врага. До полной и окончательной победы…

---

Ляхов поинтересовался, а в чем, собственно, деятельность этого почтенного учреждения заключается, вполне здраво рассудив, что деньги под ерунду и смутные обещания невиданных успехов в будущем при западном прагматизме могут бесконтрольно выделяться год, ну два. А потом любой разумный бизнесмен найдет своим средствам более достойное применение.

— Тут вы и правы, и не правы одновременно, — мягко поправил его Шульгин. — В случае, когда имеешь дело с чем-то вещественным, материальным, так обычно и случается. Скажем, от разработчиков двигателя нового типа или компьютерной программы конкретного результата непременно потребуют по прошествии некоторого времени. В нашей же области… И результат не столь очевиден, и люди, готовые финансировать наши исследования, сами отличаются специфическим устройством мышления. Идеалисты они, в широком смысле слова. Но и результаты у нас кое-какие интересные все-таки есть. Настолько интересные, что деньги под них выделяются незамедлительно и беспрепятственно. В чем я и попытаюсь вас убедить в ближайшее время…

В бригадном госпитале Ляхов знал всех, и через полчаса они уже беседовали с ведущим хирургом, сорокалетним майором Столяренко, который без обиняков сообщил, что операция сама по себе прошла успешно…

— То есть больной не умер на столе, — без усмешки вставил Шульгин, и майор, безошибочно узнав коллегу, кивнул.

— Однако прогноз, на мой взгляд, неутешительный. Осколок поразил такие-то и такие то зоны мозга плюс последствия субдуральной гематомы… Одним словом — тянуть мы его будем, но рассчитывать на положительную динамику я бы поостерегся.

— Все понятно. А обещанная консультация с местными светилами была?

Майор махнул рукой.

— Что мы, не в одних институтах учились? Оборудование у них получше, медикаменты кое-какие, а так…

— Ну, коллега, вы все-таки слишком мрачно смотрите на вещи, — с некоторым задором произнес Шульгин. — Вон, помните, Кутузову Михаилу Илларионовичу два раза голову круглыми свинцовыми пулями навылет пробивало — и ничего. Выздоровел, без анестезии, асептики и антисептики. Не то что томографов, рентгена у тогдашних лекарей не имелось, железными зондами раневой канал исследовали…

— И что вы этим хотите сказать?

— Да вот позвольте мне снимки посмотреть и на раненого тоже… Был у меня в практике случай, когда профессор Гронфайн поставил пациенту диагноз травматического разрушения спинного мозга. С соответствующим прогнозом. А я припомнил кое-какие экзотические методики Востока, и, не хвастаюсь, он у меня через месяц забегал.

— Профессор? — неловко сострил майор.

— Профессор тоже, но по другой причине…

Военврач пожал плечами, а вот Ляхову в голосе Шульгина что-то такое почудилось.

— Смотрите, коллега, я не ревнив и комплексами не страдаю. Если что — буду только рад. Но осколок под гипоталамусом — это вам не контузия поясничного отдела. Таков ведь оказался окончательный диагноз?

— Да нет, разрыв там все-таки был. Ну, ведите в палату и оставьте нас с раненым наедине, так примерно на полчасика.

Столяренко снова пожал плечами.

— Пошли в ординаторскую, — предложил он Ляхову. — Остограммимся, операций у меня сегодня не будет.

Того, что, воспользовавшись случаем, странный коллега сотворит что-нибудь с майором Тархановым, он совершенно не опасался.

— Он чего — из породы непризнанных гениев или просто псих? — осведомился Столяренко, наливая по второй мензурке. — Где ты его откопал?

— Сам подвернулся. Предложил у него поработать в какой-то шарашкиной конторе, но за серьезные бабки. А в подтверждение прямо в машине предложил выписать чек на любую приемлемую для меня сумму…

— Ну и? — заинтересовался майор.

— Ты же понимаешь, мы тут все не дураки. Если речь идет о деньгах, сразу соображаешь, кидают или нет. Я спросил скромно — а вот если, пока переговоры, то да се, в качестве аванса десять штук для вас не сложно будет?

— Штук — чего? Не шекелей же?

— Само собой.

— И как?

— Вот они, — Ляхов предъявил майору стандартную заклеенную пачку известных американских сторублевок.

— Что ж, для начала не слабо. Если псих, то состоятельный. Ты позволишь? — Столяренко аккуратно вытянул из пачки две бумажки. — В магазинчик прапора пошлем, а то мне этот спирт вот уже где! — он показал жестом, где именно.

— Да и больше бери, — две рюмки чистого плюс все пережитое сделали Вадима крайне толерантным к бесцеремонности товарища.

— Пока хватит. А ты как думаешь, что он интересного нам скажет, когда от пациента выйдет?

— Не знаю, — честно ответил Ляхов. — Соврет что-нибудь, потому что ничего умного тут придумать невозможно, если ты все правильно в его состоянии понял!

— Я — правильно! Пятнадцать лет в мозгах копаюсь, и обычно, если и ошибался, то только в худшую сторону.

Эта фраза показалась Вадиму интересной. Правильно ли коллега сформулировал? Как это — в худшую? Вроде бы все должно быть наоборот. Если врач ошибся в лучшую — понятно. А в худшую?

От излишних размышлизмов, способных завести неизвестно куда, их отвлек Шульгин, вошедший в ординаторскую с брюзгливой миной опытного консультанта, настроенного уесть коллег, уличив их в безграмотности.

— Так. Пьете, доктора. Казенный спирт, который лично мне выдавали восемнадцать килограмм на полугодие. А вам сколько?

— Это где же — восемнадцать? — живо заинтересовался Столяренко.

— В отдельной сахалинской бригаде морской пехоты.

— Нам — меньше выдают, — посетовал майор.

— И правильно делают. Я бы вам и стакана лишнего не налил. Ни хрена вы в медицине не понимаете, коллега. Вы какой институт заканчивали?

— Саратовский военфак, — невольно привстал Столяренко, услышав в голосе Шульгина металлические ноты.

— Так вот я вам диплома бы не выдал. Военфельдшером в БМП взял бы, может быть. Какой, на хрен, осколок? Какая тяжелая травма мозга? Чем вы тут вообще занимались, майор? Человека по башке тупой железкой трахнуло, а вы натуральный хеппенинг устроили! Вам что, для сертификации сложных операций не хватало?

— О чем вы, господин Шульгин? И вообще, ваш тон… — подскочил с места майор.

— Да пойдите и посмотрите. Или вам рентгенологи туфту на уши вешали, или вы мне!

Майор вернулся из палаты в совершенно обалдевшем состоянии.

Но удивительно быстро взял себя в руки. Крепкой выдержки был человек.

— Не знаю, кто вы на самом деле, господин Шульгин, но я-то — не дурак. Вы подменить пациента не могли. Исключается. Но и того, что произошло, быть не может. Прошу объясниться. Хотя бы — с глазу на глаз!

— Мне что — уйти? — спросил Ляхов.

— Да, если можно, — ответил Столяренко. И лицо у него вдруг стало такое, что Вадим вышел, не оборачиваясь.

— Итак?

— Вы только что увидели невероятное? И пришли в изумление? Согласен. А Шекспира вы не помните? «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам». Так это тот самый случай. Что я и обещал капитану Ляхову. Ваш пациент практически здоров. В сознании, в здравой памяти, все рефлексы в норме… Через неделю, да и то в целях подстраховки, вы его выпишете. Дальше что? Порвете историю болезни? Расскажете операционной сестре, что занимались, для практики, экспериментами на открытом мозге? Использовав для этого легкораненного офицера? Что?

Майору Столяренко пришлось потратить не менее двух минут, чтобы найти подходящий ответ.

Но ответ был достойным.

— Господин Шульгин! Я понимаю, что вы действительно владеете неизвестными мне практиками. Это бред, но одновременно это и факт. Майор Тарханов ранен очень легко, и скоро я его выпишу. А что на самом деле теперь делать мне?

— Вообще-то ничего. Вас это никаким краем не касается. Ну, вылечил заезжий врач пациента — так и радуйтесь. Меньше покойников будет на вашем личном счету. Я знаю, насколько это неприятно. А вы ведь очень хороший врач, который сумел вытянуть почти безнадежного пациента. И все. Чтоб коллег не смущать, подержите его еще дня три в реанимации. Я Тарханову вкратце разъяснил, как правильно агравировать[44]. Ну и вы продолжайте его инструктировать.

— Неужели вы так и оставите меня в неведении? Нет, это просто невозможно! Я же просто с ума сойду — знать, что существует действенный способ мгновенного излечения безнадежных больных, и продолжать работать на уровне средневекового знахаря. Шизофренией это закончится… Скажите, как вы это сделали?

— Насчет знахарей — зря вы так пренебрежительно. Я тоже в какой-то степени именно знахарь. Превзошел современную медицинскую науку и понял, что она хороша, но, увы, не всегда. Есть кое-что и повыше. Только вам я своего знания за час и даже за неделю передать не смогу, и объяснить, как это делается, — тоже. Ну, в самом грубом приближении, считайте, что мне доступны способы управления внутриядерным резонансом. Входя в состояние особого рода транса (как это делают шаманы, у них я и учился), я обретаю способность воздействовать на человеческие ткани и органы. В данном случае — привел мозговое вещество нашего пациента в исходное состояние, заставил регенерировать разрушенные клетки, восстановил аксоны и нейроны, «оживил» ретикулярную формацию, вернул к норме электрический и биохимический баланс… Вот, примерно, так. Кстати, такого рода исследованиями занимается руководимый мною фонд, куда я и пригласил на работу вашего друга.