Николай Князев - Владигор. Римская дорога

• Название: Владигор. Римская дорога
• Автор: Николай Князев
• Издательство: Издательство «АСТ»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-237-01233-7

Черный маг Зевулус похищает из Пещеры Посвященных магический талисман и скрывается в потоке времени. Владигор отправляется за ним в погоню и попадает в Древний Рим. Третий век до нашей эры. В разгаре борьба за власть — сражения, интриги, убийства. Речь идет не только о том, кто станет императором, под вопросом само существование Великой Империи. В борьбу вступают даже боги. Но в конечном счете все зависит только от людей…

---

— Мы победим… С таким бойцом, как ты, Архмонт, мы непременно победим, — раздался рядом вкрадчивый голос.

Владигор обернулся — перед ним стоял незнакомый боец атлетического сложения, с черной длинной бородой, заплетенной в косицы. Он не помнил, чтобы кто-нибудь из его собратьев по несчастью носил такую бороду. Зато доспехи на нем знакомые — с убитого вчера гладиатора, — только несколько пластинок, там, где меч Владигора перебил противнику ключицу, были заменены. Как и весь отряд Владигора, незнакомец был вооружен коротким мечом и круглым щитом с острым шипом посередине. Сам же Владигор сражался длинным мечом. Этого меча теперь не мог лишить его и сам император, ибо едва он выходил на арену, как зрители начинали вопить:

— Безумец! Где твой длинный меч?!

Владигору незнакомец не понравился. Скосив глаза, взглянул князь на висящий на шее перстень — камень горел красным огнем. Опасность!.. Ну что ж, он и сам знает, что опасность близка. Вот только от кого она исходит — от странного соратника или от пятисот противников, каждый из которых мечтает прикончить Безумца.

Владигор повернулся к Луцию и спросил весело:

— Ну как, твой меч сегодня хорошо наточен? — и, не дожидаясь ответа, добавил шепотом: — Глянь на чернобородого? Знаешь его?

— Из новых… Сегодня в Колизее они на каждом шагу.

— Он мне не нравится.

— Мне тоже. Пригляжу, — пообещал Луций.

В этот момент подали сигнал и поднялись решетки. Гладиаторы стали выходить на арену. Проходя мимо ложи, где в креслах из золота и слоновой кости восседал Август вместе со своей обожаемой Августой, Владигор лишь открыл рот, делая вид, что выкрикивает приветствие. Но не проронил ни звука. К его изумлению, его товарищи в большинстве поступили так же, и вместо стройного крика раздалось лишь сиплое мычание.

«В самом деле, чего им бояться? Ведь у них почти нет шансов остаться в живых. В предыдущие два дня Араб никому не даровал жизнь… Ни единому бойцу. Всех велел прикончить. А сам при этом визжал от радости и потирал руки. А его мальчишка, хмуро глядя на происходящее, кусал губы».

Владигор заметил, как перекосилось лицо Филиппа и сжались его могучие кулаки.

— Ему не идет пурпурная тога, — усмехнулся Луций. — Как ни старается, он все равно выглядит в ней погонщиком мулов. Хорошо, что я сегодня ничего не ел, — меня всегда тошнит, когда я смотрю на это отмеченное печатью богов лицо.

В этот момент сын императора поднялся со своего места и что-то швырнул в проходящих гладиаторов. Он попал в лицо чернобородому.

— Это же дерьмо… — шепнул Луций. — Первый раз такое…

Пока чернобородый утирался, Араб хохотал, указывая на него пальцем, но его сын даже не улыбнулся.

Владигор больше не смотрел на императора — среди воплей зрителей послышался ему странный крик — крик филина. И крик этот донесся с мраморной террасы, где располагались роскошные сиденья знати. Повернув голову, Владигор заметил возле облеченного в тогу с пурпурной каймой сенатора прислужника в льняной тунике. Сомнений не было — Филимон… Уму непостижимо — как он мог попасть в первый ряд.

Две группы гладиаторов разошлись в противоположные стороны арены. У каждой сотни бойцов был свой, гладиаторский, «центурион». Одним из них был Луций. Владигор построил своих людей клином и сам встал впереди. Раздался сигнал, и пятьсот его гладиаторов кинулись в атаку. Едва они врубились в стоящих шеренгой противников, как меч Владигора стал разить направо и налево. Луций, двигаясь чуть позади отводил направленные сбоку удары. Шеренга противника гнулась. Несколько бесконечных мгновений ни те, ни другие гладиаторы не могли одержать верх. Зрители на трибунах вопили от восторга. Наконец на золотистый речной песок хлынула кровь, и несколько тел разом повалилось под ноги сражающихся. В живой стене образовалась брешь, и Владигор кинулся вперед. Но его тут же встретила вторая шеренга. В центре ее стоял высоченный — выше всех на голову — германец со светлыми, заплетенными в косы волосами. В руке он сжимал точно такой же длинный меч, как у Владигора.

«Предводитель второго отряда…» — догадался синегорец.

Германец тоже заметил Владигора и что-то заорал на неизвестном языке. В следующее мгновение они сошлись друг с другом. Владигор, сделав вид, что хочет ударить сверху, замахнулся. Германец тут же подставил щит. Клинок Владигора описал полукруг и ударил в живот. Германец не успел опустить щит, и меч вспорол ему внутренности. Германец рухнул, как подрубленное дерево. И хотя брешь тут же закрыли другие бойцы, но это было все равно что воздвигать песчаную стену на месте каменной. Вставшему на место германца Владигор нанес один за другим три удара в шею. Обмякшее тело убитого швырнул за спину, на мгновение прикрывшись им от второго противника. Еще один удар — и вновь брешь открылась — и воины Владигора хлынули в нее. Сам же он замешкался — лезвие меча неожиданно застряло между пластинами доспеха убитого, а выдергивать его, применяя лишь силу, слишком опасно — можно остаться безоружным. И тут справа, будто рысь из засады, из-за спин метнулся какой-то воин, метя Владигору в бок. Повернуться и прикрыться щитом не было времени. Уклониться, уйти в сторону — не давали собственные бойцы.

— Луций! — позвал Владигор. Но не Луций пришел ему на помощь — чернобородый отразил удар.

— Помни услугу… — крикнул чернобородый, когда убитый противник рухнул у ног Владигора. — Помни…

Хотя разрубленные пополам шеренги противника, теснимые к ограде арены, отчаянно сопротивлялись, участь их была предрешена. Владигор действовал методично и хладнокровно — после каждого его удара кто-то валился на песок.

И пока его меч поднимался и опускался, в голове его проносились обрывки странных и страшных мыслей: «Что я делаю? Я убиваю ради потехи. Или ради того, чтобы спасти свою шкуру?.. Нет, ради того, чтобы вернуться… чтобы вернуть ВЕЛИКОГО ХРАНИТЕЛЯ… ради ВЕЛИКОГО ХРАНИТЕЛЯ… Но я убиваю приговоренных… Одна половина будет уничтожена, и чем скорее это произойдет, тем больше моих сторонников спасется… спасаю... убиваю и спасаю…»

Его рассуждения, на первый взгляд, вполне логичные и четкие, как взмахи меча, в конце концов оказались бредом. Думать так мог только Безумец… Чтобы разить мечом на арене, надо быть Безумцем…

Тем временем шеренги противника окончательно распались. Бой превратился в отдельные стычки — проигравшие сражались отчаянно, надеясь на чудо, ибо больше надеяться им было не на что. Несколько гладиаторов упали и притворились мертвыми возле мраморной сенаторской террасы. Но эта хитрость им не помогла — прислужники в одежде Харона вышли на арену, едва спал первый накал сражения, и теперь прижигали павшим ноги каленым железом. Когда несчастный притворщик дергался или кричал, ему разбивали голову молотками, как орех.

«За одно это Рим достоин гибели», — подумал Владигор почти равнодушно.

И вслед опять мелькнула безумная мысль, логичная и нелепая одновременно: «Как хорошо, что в императорской ложе сидит сейчас Филипп, а не Гордиан, что именно Араб проводит Столетние игры и устроил эту непотребную бойню». Владигор вновь поднял свой меч, и вдруг увидел, что разить больше некого — полтысячи трупов противника усеяли арену Колизея. Из отряда Владигора уцелело около двух сотен. И хотя многие из них были ранены, они, победители, могли надеяться, что теперь останутся живы. Луций, во время боя сражавшийся против второй половины разбитой шеренги, пошатываясь, шел навстречу Владигору.

— Отличная работа, Архмонт, клянусь Геркулесом!..

Из-за его плеча выскочил чернобородый.

— Я спас ему жизнь, — сообщил он, кивая на Владигора и скаля в наглой ухмылке мелкие желтые зубы.

— Тише!.. Император будет говорить.

В самом деле Араб поднялся.

— Как было объявлено, победителю в грандиозном, невиданном прежде сражении, кроме денежной награды, я дарю этот камень! — и он поднял вверх руку.

Даже на таком расстоянии, Владигор увидел, что это ВЕЛИКИЙ ХРАНИТЕЛЬ. Он весь напрягся. Он был уверен, что Филипп ни за что не отдаст камень просто так, что наверняка он подготовил какую-то уловку, и весь фокус теперь в том, чтобы эту уловку разгадать.

Тем временем император в сопровождении преторианцев спустился по ступеням на арену. Зрители приветствовали его радостными воплями:

— Будь здрав, Филипп Август! — неслось над Колизеем.

За грандиозность зрелища римляне были готовы простить ему все что угодно.

Филипп остановился в нескольких шагах от Владигора. Выступивший вперед центурион жестом велел гладиаторам бросить мечи на песок арены.

— Вот твой камень, Безумец, — сказал Араб, хмуро глядя на синегорца. — А где же мой?..

В этот момент над их головами раздалось хлопанье крыльев — огромный филин кружился на ними.