Александр Граков - Дикие гуси

• Название: Дикие гуси
• Автор: Александр Граков
• Издательство: «Проф-Пресс», «Феникс»
• Жанр: О войне
• Год: 1997
• ISBN: 5-85880-530-2

Сюжет этого произведения составлен на документальной основе — по дневникам одного из наемников, прошедшего с оружием в руках путь от Боснии до Чечни, дополненным и художественно обработанным. Автор дневников, по некоторым соображениям, пожелал остаться неизвестным. Наименования всех мест действия, имена героев романа являются совпадением. В целях сохранения инкогнито также изменены их фамилии. Но развитие событий — хронологично, а отдельные эпизоды «грязной войны» соответствуют действительности.

---

Только через час они дозвонились до начальства: праздник ведь, да и ночь на дворе. К тому же, заместитель комбата Чохчоглен был явно «подшофе», телефонная трубка с трудом могла переварить его бессвязную речь. Добившись от него обещания «разобраться во всем завтра, на месте», Светлов бросил трубку на рычаг аппарата.

— А не забудет он до завтра по пьяни о всех обещаниях? — усомнился Олег.

— Ты плохо знаешь нашего заместителя! — торжественно провозгласил Вовчик, разливая по солдатским кружкам великолепный армянский коньяк — из складских запасов, — Он может забыть переспать с женой, но дела батальона — никогда! За это и держится до сих пор на должности, иначе бы давно пополнил ряды алкашей-безработных. Ну, давай помянем Нину, да заодно выпьем за успех проведенной операции!

— А что они грузили в эти машины?

— Много будешь знать — мало проживешь! — скаламбурил Светлов, — До хрена там чего дефицитного накопилось у Аро — очень запасливый и жадный был мужик! Может, и удалось бы ему сохранить все это в тайне, а затем продать выгодно, да сгубила еще одна жадность — к молоденьким женщинам. Тайком от жены оборудовал в складе целый офис — с коврами, видаком и выпивкой, там и прикармливал, там же и использовал. Вот и накрылась тайна его одним женским местом! Много поимеют ребята на этом «деле», если, конечно, не попадутся. Тогда им лучше самим застрелиться: ислам воровства не прощает! Ну, а перед нашим Богом мы свои грехи как-нибудь при случае отмолим!

Светлов широко вдруг зевнул, зашипев невольно от боли в разбитых губах:

— Слушай, Грунский, тебе не кажется, что после таких трудов мы заслужили праведный сон?

Глава 6 Перед бойней…

На следующий день комиссия «по разборкам» все же прибыла, но расследование проводилось как-то вяло. По всей вероятности, кому-то в верхах не терпелось «замять» это едва начатое дело по ограблению продсклада: то ли напряженная обстановка была тому причиной, то ли грабители «поделились по-братски» кое с кем… К тому же, началось формирование боевых частей из добровольцев и «военкоматских» призывников для отправки их на позиции.

Светлов же успел по своим каналам втихаря «загнать» продукты из ямы под дежуркой, а вырученные баксы закопал где-то на территории части, пообещав Олегу разделить их «фифти-фифти» сразу по возвращении из первой же операции, как только утихнет шумиха после разборок.

Прибывшая в Ереван группа Ленинаканского батальона насчитывала шесть добровольцев включая Грунского и тринадцать резервистов, отловленных военной полицией на улицах разрушенного города для прохождения «переподготовки» в боях. На Аштаракском шоссе находилась сборная база батальонов пятой бригады, командовал которой, по слухам, полковник (правда, без военного образования) Мамвел Григорян — национальный герой, фидаин. Всего насчитывалось восемь батальонов, каждый из какого-нибудь района Армении — Эчмиадзинского, Масисского, Веди, Горис… Но группы отъезжающего пополнения укомплектованы были все одинаково: основная масса — «военкоматовцы». И но характеру их проводов родственниками — как на тот свет, навсегда, чуть ли не в трауре, да еще с заунывными песнями, поразительно смахивающими на отпевание, — Олег сделал еще один невеселый вывод: с той главной задачей, о которой твердил Светлов, — вернуться справляются немногие.

Загрузка в автобусы была долгой — под звуки национальных маршей и песен. Многих защитников Родины парням из комендатуры приходилось вносить в салоны на руках, потому что от безысходности и выпитого ходить самостоятельно те уже не могли. Мероприятие по дегустации спиртного продолжалось всю дорогу по горным перевалам до самой столицы НКР — Степанакерта. В ход шло все, что горело: водка пшеничная и тутовая, спирт, коньяк, одеколон… За окнами автобуса проносились горные весенне-зимние пейзажи: разбитые трассы, руины сел — результаты работы «Града»,[8] а на обочинах — сожженная бронетехника и таблички с фамилиями русских солдат времен «особого комитета» Вольского, еще при существовании Советского Союза, погибших как от ножей армян, так и от пуль азеров. Но кого они интересовали сейчас, эти «пейзажи»? Даже вариант слететь с обледенелой дороги серпантина в пропасть — всем был «фиолетово». Может быть, кроме одного пассажира, зажавшегося в самом углу и тоскливо поглядывавшего то в окно автобуса, то на зрелище в салоне.

«Куда я попал и где мои вещи? Добегался… Где ты, Гарик, „авторитет“, со своим сказочным бассейном и ласковыми наядами? Поздно, поздно уже что-то менять, сейчас осталась одна цель — выжить! Любыми путями!» — думал Олег, в очередной раз укладывая спать в кресло Светлова, находившегося в постоянном «переборе» и норовившего отоспаться на заплеванном полу автобуса. На одной из остановок «по малой нужде» в автобусе неизвестно откуда появились три девахи. Впоследствии оказалось — русские, добираются до Степанакерта, чтобы пересесть там на поезд в Россию.

По тому, что их нисколько не смутило присутствие в салоне одних мужиков, все поняли: эти из тех, «дающих». Теория подтвердилась при первых же попытках уговоров, «плечевые»[9] заявили, что трахаться будут лишь при наличии бабок. А кому нужны деньги на войне? Немедленно вытрясли карманы и вскоре вручили путанам внушительную пачку денег разного достоинства и производства. После этого завесили салон поперек вмиг появившимися двумя шерстяными одеялами, отгородив заднее сиденье и пару рядов кресел. Получился салон в салоне. Пришлось Олегу перебираться из своего закутка в «общий зал», а в «кабинет» тут же нырнули девицы. Через некоторое время в стыке одеял жадным похотливым взорам явилась оголенная женская ручка и кокетливо поманила пальчиком желающих. Их оказалось очень много: почти половина новобранцев ломанулась за одеяла — «облегчиться».

— Стоп! — на их пути встали двое сопровождающих из комендатуры. Внушительного вида, на поясе у каждого — ПМ в кобуре, а на руке висит милицейская дубинка.

— Сначала надо пробу снять! — осклабился один их них, держа ладонь на рукояти «Макарова». — Может, они специально подосланы — заразить призывников!

— У вас что — спецприборы для этого имеются? — попытался срезать их кто-то из желающих.

— А как же! — здоровила похлопал себя по ширинке, отметая всякие возражения, и заявил: — Давайте еще одного проверяющего из своих — за свидетеля!

Таковой нашелся быстро — общий заводила и анекдотчик. Все трое исчезли за ширмой, остальные с нездоровым интересом стали прислушиваться к звукам, доносившимся «оттуда», а четверо наиболее любопытных сунули носы между одеялами. Девицы стонали настолько громко и натурально, что можно было подумать — насилуют девственниц. Минут через двадцать вышли «проверяющие» и, заняв первые четыре кресла от «салона», весело подмигнули остальным.

— Все в порядке! Становись в очередь по трое!

Зашипев тормозами, встал автобус, и в салоне появился водитель.

— Ребята, по всем законам я должен быть следующим! — заявил он. — Не дай Бог дрожащими руками рулить по таким дорогам!

Все дружно загоготав, единодушно согласились с ним.

Далее поехали веселее и дружнее, общая «любовь», наверное, сплотила. В Степанакерте, во время перегрузки пополнения в грузовики, произвели «дозаправку топливом» страждущих организмов: на соседнем карвине[10] кто-то умудрился «увести» ведрами литров пятьдесят коньячного спирта. Здесь же и отметили «прощание славянок»: трое путан уходили на железнодорожный вокзал с сознанием честно выполненного долга и тугим «прессом» за пазухами. После этого «готовое» к выполнению любых приказов командования пополнение бригады Григоряна прибыло наконец-то на полевую базу подразделения — село Мечен. Для Грунского это был новый этап наблюдений и знакомств с армянским вариантом явно советской, по уставам, армии.

Поздно ночью вернулись с постов русаки.

— Мать моя, какая встреча! — проспавшийся Вовчик бросился обнимать двоих. После этого представил их Олегу.

— Это Петр-хохол, а это Рашидка!

За разговорами просидели до утра. Петро, так же, как и Олег, бежал в Карабах от возмездия, но — за убийство.

— Жена, понимаешь, такая тварь попалась! Однажды отпросился с работы пораньше: зуб заболел. Прихожу домой, отпираю дверь своим ключом, а она с соседом аэротикой занимается. Пока за топором в прихожую сбегал, сосед в окно сиганул со второго этажа, а под горячую руку жена попалась… Оттяпал ей башку и рванул сюда, в Карабах. Слышал потом: оправдали меня по состоянию аффекта. Оказывается, соседи пошли в свидетели и заявили, что моя благоверная уже третий год с соседом кувыркается. Вот падлы, весь подъезд знал об этом блядстве. а мне никто даже словечком не обмолвился! Такая у нас Россия — страна «доброжелателей»! — с горечью рассказывал Петро Олегу, не забывая прикладываться к стакану с коньячным спиртом.