Анатолий Безуглов - Преступники

• Название: Преступники
• Автор: Анатолий Безуглов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Детектив
• Год: 1987

В приключенческом романе действуют следователь по особо важным делам Чикуров и его стажер — следователь Дагурова. Они успешно разоблачают опасных преступников, которые корысти ради совершают обман, хищения социалистической собственности. Автор ставит целый ряд правовых и нравственных проблем, связанных с воспитанием молодежи.

---

Больше ничего конкретного от Рогожина об этой истории следователь не узнал. У задержанного был измученный вид, глаза красные.

— Понимаете, товарищ следователь, — признался он, — всю ночь не спал, был на ферме. Потом здесь вот перенервничал... Голова совершенно не варит...

«Кажется, зря подвергли человека такому испытанию», — пришел к выводу Чикуров.

Он сходил к дежурному, попросил принести и подключить телефон.

— Звоните, пожалуйста, куда вам надо, — сказал Чикуров Рогожину. — А я пока послушаю нашу беседу, а то, чего доброго, техника подведет...

— Вот спасибо! — обрадовался зоотехник и тут же начал накручивать телефонный диск.

Игорь Андреевич принялся слушать запись допроса. Убедившись, что все в порядке, он предложил Рогожину ознакомиться с кратким протоколом допроса, написанным рукой следователя, одновременно пояснив, что сегодня вечером он отпечатает протокол допроса с магнитной ленты, а завтра утром тот сможет прочитать его и подписать.

Игорь Андреевич взглянул на часы. Латынис что-то задерживался.

 

Домработница профессора Баулина, Валентина Карповна Савчук, лежала в четырехместной палате поселковой больницы.

— Шейку бедра сломала, — со вздохом пожаловалась пожилая женщина. — Железки какие-то вставили... Когда поднимусь — одному богу известно.

Три ее соседки ушли смотреть телевизор: они были ходячие больные. Латынис попросил дежурную медсестру задержать их столько, сколько ему понадобится для беседы с Савчук.

— Так как же с вами получилось такое, Валентина Карповна? — спросил он у женщины.

— Полезла на стремянку, хотела любимую картину Евгения Тимуровича тряпочкой обтереть, вот и свалилась, — ответила домработница. — Да что вы обо мне-то?.. Господи, и что же это на свете делается! — Она всхлипнула, вытерла глаза кончиком платочка, повязанного на голове. — Нашли хоть того ирода, который стрелял в Евгения Тимуровича?

— Пока нет. Но найдем обязательно, — пообещал оперуполномоченный. — У меня к вам несколько вопросов.

— Спрашивай, мил человек, спрашивай, — закивала старушка.

— Вы давно работаете по хозяйству у профессора?

— Уж почти пять лет. Считайте, как он переехал в Березки... Жена его, Регина Эдуардовна, не хочет жить здесь. Я понимаю, в Москве лучше. Да и дочку учить надо... Но в доме ох как нужна женская рука...

— Кто у него бывал?

Савчук задумалась. Она была маленькая, чистенькая, с гладким небольшим личиком, на котором больше всего выделялись живые, еще совсем молодые глаза. И руки у Валентины Карповны были аккуратные, с тонкими пальцами.

— Разные люди захаживали, — промолвила она после некоторого молчания. — Вас кто из здешних интересует?

— И здешние и приезжие, — уточнил Ян Арнольдович.

— Тутошние заглядывали редко... Местный хозяин...

— Это кто? — не понял Латынис.

— Известно кто — Аркадий Павлович. Ну, Ростовцев. Иногда заходил Василий Васильевич, тоже важная шишка в «Интеграле». Но, правда, он пореже навещал... В последнее время, когда я еще на ногах была, пожалуй, чаще всего заходил Анатолий Петрович Голощапов, из клиники. Они с Евгением Тимуровичем могли часами говорить, иногда до полуночи засиживались...

Она замолчала.

— А из женщин? — осторожно поинтересовался Латынис.

Савчук подумала, вздохнула.

— Были у него гости женского пола, — сказала она негромко, глядя в стену. — Но я так думаю, что это по работе.

— А кто именно приходил к профессору?

— Разные бывали... Аза Орлова. Главная медсестра, — не очень охотно сообщила Савчук и добавила: — Бумаги ему приносила. Из клиники... Ну, еще заведующая отделением Людмила Иосифовна Соловейчик. Обсуждали дела... Больше никого не припомню.

«Негусто», — подумал Латынис и спросил:

— А нездешние?

— Этих много бывало. — Валентина Карповна нахмурилась. — Нахальный народ, скажу я вам. Прогонишь в дверь — в окно лезут... И все только одно: «Помогите положить в клинику». Или же «Баурос» просят. Никакого покою не было!

— Больные, — заметил Ян Арнольдович. — Человек ради своего здоровья на что только не пойдет.

— Но ведь и о других думать надо! — возразила старушка. — Евгений Тимурович себя не щадил. На работе намается, придет домой — и тут отдохнуть не дают. На машинах приезжали, автобусом, пешком... А сколько писем пишут! Почтальон сумками таскает... Лично я так считаю: нужно тебе лечиться — обращайся в клинику. Дома же доктора не тревожь... Вот англичане правильно говорят: мой дом — моя крепость. Верно?

Латынис с любопытством посмотрел на Валентину Карповну: ишь ты, даже про англичан знает...

— Значит, людей приходило много? — задумчиво произнес он.

— Я же говорю: отбоя не было... Евгений Тимурович добрый, всех принимал. Когда я дома находилась, то отшивала. Идите, говорю, в клинику, прием там. И точка.

«Ну и задачка, — невесело отметил про себя оперуполномоченный. — Это где же искать тех людей, которые побывали в доме Баулина?»

— А из близких знакомых или родственников кто к нему приезжал? — задал он вопрос.

— Так многие знакомыми назывались. А потом выяснялось, что он их впервые видит... Насчет же родных — только жена с дочкой приезжали. Последний раз в прошлом году на ноябрьские праздники. Регина Эдуардовна сама водит машину. «Жигули» у нее.

— А какого цвета? — машинально спросил Латынис.

— Красного.

«Интересно, — подумал Ян Арнольдович. — Опять «Жигули» и опять красного цвета... Впрочем, красный цвет — весьма распространенный».

Он заметил, что о жене Баулина старушка говорит не очень охотно. Наверное, в семейной жизни профессора имеются какие-то сложности. А вот в самом Евгении Тимуровиче Валентина Карповна явно не чаяла души.

— Вы живете в доме Баулина? — поинтересовался Латынис.

— Зачем же, — ответила с достоинством Савчук. — У меня комната есть. Сама получила. С соседями, правда, но все удобства — ванна, туалет, отопление...

— Сколько раз в неделю вы приходили к профессору?

— Считайте — каждый день. Я одинокая. И еще люблю за цветами ухаживать. — Она улыбнулась. — Живу на третьем этаже, даже балкончика нет, а покопаться в земле — одно удовольствие... Муж, покойник, тоже очень любил цветы... Ну, я и помогала Евгению Тимуровичу в саду. В самом доме особых дел не было. Он сам себя обслуживал. Готовил, убирал в своей комнате. Пригласил он меня скорее всего ради картин. За ними уход требуется. Да и не только в картинах дело. Евгений Тимурович красивые вещи любит — хрусталь, фарфор. Не такой, что в магазинах стоит, а особый, редкий... Еще любит всякие старинные штучки. Часы у него напольные восемнадцатого века. Показывают время года, восход и заход солнца, луны!

— И много у профессора такого добра? — спросил Латынис, которого заинтересовало это сообщение.

— Ой много! — ответила с гордостью Валентина Карповна. — Прямо музей можно открывать... А какие шкатулки! Палех, хохлома... Серебро, сандаловое дерево, карельская береза... И ведь руки нужны особые, чтобы ухаживать. — Она показала свои руки Латынису. — Почему он меня пригласил? Взять хотя бы картины. Другая бы шварк-шварк мокрой тряпкой — и что получится? Можно повредить... Я же аккуратненько, мягкой марлечкой или пуховичком...

— Откуда у Евгения Тимуровича такая коллекция? — как бы невзначай поинтересовался Латынис.

— Собирает. И сам рисует... Есть у него редкие картины. Подлинники. Левитан, Брюллов, Поленов, Добужинский, Серебрякова, Коровин... Раритеты[2].

Латынис не мог скрыть своего изумления: вот так старушка, откуда только такое слово знает — раритеты?

Валентина Карповна, заметив его удивление, весело улыбнулась.

— Думали, темная старуха. Ей что лебеди на клеенке, что Врубель... — Она лукаво сверкнула глазками. — Знаете, кем был мой муж? Художником-реставратором! Сам понимал толк в живописи и меня кое-чему научил. Помогала я ему... Так что можете мне поверить: в этом деле я разбираюсь.

— Очень приятно узнать, — смущенно буркнул Ян Арнольдович.

— А одна левитановская работа — просто чудо. Глаз нельзя оторвать. Ваза с букетом васильков... Евгений Тимурович говорил, что она якобы из коллекции знаменитой балерины Гельцер... Слыхали про такую картину?

— Нет, — честно признался Латынис.

— Эта картина висит на самом видном месте. Как войдешь в большую комнату, так над горкой с фарфором... Не простым фарфором, а Попова.

«Баулин, видимо, всю жизнь вкладывал деньги в коллекцию. Или получил в наследство», — подумал Ян Арнольдович, а вслух спросил:

— Выходит, у него в доме целое состояние?

Валентина Карповна поняла это по-своему.

— А что? Доход у Евгения Тимуровича очень приличный... Сколько книг выходит! Вот и тратит все на это... На себя он копейки расходует. Честное слово, не поверите! Знаете, что он ест?

— Нет, — улыбнулся Латынис.

— Мясо, рыбу, птицу — ни-ни! Овощи да фрукты. И соки. К примеру, утром гречневая каша на воде и стакан морковного сока, в обед капустки свежей порежет, добавит орехи, свеклу тертую, зелень, какая есть, и постного масла каплю. Вечером опять какой-нибудь сок — яблочный или сливовый... Сок выжимает сам... И обязательно несколько ложек меда каждый день.