Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

• Название: Комментарий к роману "Евгений Онегин"
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Искусство-СПб / Набоковский фонд
• Жанр: Критика
• Год: 1998
• ISBN: 5-210-01490-8

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.

Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.

В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.

Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

---

79 строк, написанных четырехстопным ямбом со свободной схемой рифмовки: ababacceffeggihhijojo, babaaceec, ababececiddtfoofogoog; aabeebiicoco, babaceeciddi, baba. (Разбивка на строфы необязательна; одни и те же буквы в данных шести частях не свидетельствуют об одинаковости рифм; обычно в русских изданиях письмо Татьяны разделяется на части после стихов 21, 30 и 75)

Предполагается, что Татьяна писала свое письмо на французском; и действительно, его гораздо проще перевести традиционной французской прозой, чем английскими ямбами. Я сверялся с четырьмя французскими прозаическими переводами:

«Eugène Onéguine» А. Дюпона в «OEuvres choisies de A. S. Pouchkine» («Избр. соч. А. С. Пушкина»), vol. 1 (St. Petersburg; Paris, 1847);

«Onéguine», опубликованный Иваном Тургеневым и Луи Виардо в парижском «Revue nationale» («Национальное обозрение»), XII и XIII, 48–51 (1863) письмо Татьяны в XIII, 49 (10 мая 1863 г.);

«Lettre de Tatiana à Onégume» во фрагментах «Евгения Онегина» в «OEuvres choisies» («Избр. соч.»), переведенном Андре Лиронделлем (Paris, 1926);

и так же озаглавленный отрывок в «Anthologie de la poésie russe» («Антология русской поэзии») Жака Давида (Paris, 1946).

Из этих четырех переводов наилучший принадлежит Лиронделлю, более тяжеловесный вариант Тургенева — Виардо стоит на втором месте, Оба точны. Версия Дюпона местами точно передает французские идиомы пушкинского времени, но одновременно содержит целый ряд грубых ошибок (так, стих 16 «думать об одном» переведен «penser à un homme unique»[518], хотя в оригинале речь идет о предмете, а не о человеке), к тому же она весьма вульгарна. Однако гораздо вульгарнее перевод Давида, который щеголяет такими дешевыми неточностями, как «de faire en un seul rêve tous les rêves»[519] (стих 16), «et le ciel m'a faite pour toi» [520] (стих 34), «considère… que me taire c'est mourir»[521] (стихи 68–71).

В приведенном ниже буквальном французском переводе письма Татьяны, которое, повторяю, прекрасно укладывается в банальный французский, я отметил заимствованные строки Дюпона — [Дю], Тургенева — Виардо — [ТВ], Лиронделля [Л] и Давида — [Да]. Строки, лишенные инициалов, являются моим собственным вкладом.

Je vous écris — en faut-il plus? [Л]
Que pourrais-je dire encore? [Да+Дю]
Maintenant, je le sais, il est en votre pouvoir [ТВ]
4 de me punir par le mépris [Л]
Mais si vous gardez [Да]
une goutte de pitié pour mon malheureux sort [ТВ]
vous ne m'abandonnerez pas. [Дю]
8 Je voulais d'abord me taire. [Дю]
Croyez-moi jamais vous n'auriez [Дю]
connu ma honte [Дю]
si j'avais eu l'espoir [Л]
12 — ne fut-ce que rarement, ne fut-ce qu'une fois par semaine — [ТВ]
de vous voir dans notre campagne, [Дю]
rien que pour entendre vos propos, [Л]
vous dire un mot et puis [Л]
16 penser, penser à une seule chose
jour et nuit, jusqu'au revoir [Л]
Mais, dit-on, vous fuyez le monde [Дю]
dans ce coin perdu de la campagne tout vous ennuie [Да+Дю]
20 et nous ne brillons par rien [ТВ]
bien que nous soyons naïvement heureux de vous voir. [ТВ]

Pourquoi être venu chez nous? [Л]
Au fond d'une campagne ignorée,
24 je ne vous aurais jamais connu, [ТВ]
je n'aurais pas connu ces amers tourments. [ТВ]
Ayant avec le temps — qui sait — calmé [Л]
l'émoi d'une âme novice, [Л+Дю]
28 j'aurais trouvé un ami selon mon coeur [Дю+Да]
et j'aurais été fidèle épouse [Л]
ainsi que mère vertueuse. [Л]
Un autre! … Non, à nul autre au monde [ТВ]
32 je n'aurais donné mon coeur! [ТВ]
C'est ainsi qu'en a décidé le conseil d'en-haut, [Л]
c'est la volonté du ciel: je suis à toi [Дю, ТВ]
Ma vie entière fut le gage [Л]
36 de notre rencontre certaine; [Л]
Dieu t'envoie à moi, je le sais; [Л]
tu seras mon gardien jusqu'à la tombe… [ТВ+Л]
Tu m'apparaissais dans mes songes [Дю]
40 invisible, tu m'étais déjà cher; [ТВ+Л]
ton regard merveilleux me troublait;
ta voix résonnait dans mon âme [Л]
depuis longtemps… Non, ce n'était pas un rêve, [Дю]
44 à peine tu étais entré, aussitôt je te reconnus, [Л]
je me pâmais, je brûlais,
et je me dis: C'est lui! [Дю+Л]
N'est-ce pas, je t'avais déjà entendu: [ТВ]
48 tu me parlais dans le silence [ТВ, Л, Да]
lorsque je secourais les pauvres [Дю, Л]
ou que j'adoucissais par la prière [Л+ТВ]
l'angoisse de mon âme agitée'? [Дю+Л]

52 Et même à ce moment-ci
n'est-ce pas toi, chère vision, [ТВ]
qui vient de passer dans l'ombre transparente
et de se pencher doucement sur mon chevet?
56 N'est-ce pas toi qui me murmures [ТВ]
avec joie et amour des mots d'espoir? [Л]
Qui es tu? Mon ange gardien [ТВ, Л, Да]
ou un perfide tentateur? [ТВ, Л]
60 Résous mes doutes. [ТВ]
Peut-être que tout cela est vide de sens
et n'est que l'égarement d'une âme novice,
et tout autre chose m'attend…

64 Mais s'en est fait. Dès à présent [ТВ]
je te confie mon sort. [Дю]
je verse mes larmes devant toi,
j'implore ta défense. [Дю]
68 Imagine-toi: je suis seule ici; [Дю+ТВ]
personne ne me comprend, [Дю, ТВ, Л]
ma raison succombe, [ТВ]
et je dois périr en silence. [Дю]
72 Je t'attends: d'un seul regard
viens ranimer les espérances de mon coeur… [Дю+ТВ]
ou bien interromps le songe pesant
d'un reproche, hélas, mérité [Л, Да]

76 Je finis. Je n'ose relire. [Л+ТВ]
Je me meurs de honte et d'effroi. [ТВ]
Mais votre honneur me sert de garantie — [Дю]
je m'y confie hardiment. [ТВ]

1 Я к вам пишу — чего же боле? — Среди громоздких силлабических стихов, латающих любовные сцены в анонимной повести начала XVIII в. «История Александра, русского дворянина» (эта жуткая адаптация слащаво-сентиментальной немецкой баллады была перепечатана Гуковским{81} в его антологии (М., 1938; см. коммент. к гл. 1, XLVIII, 12), в любовной жалобе героини (с. 19) присутствуют следующие строки:

Предай ныне смерти, не томи меня боле,
Ты мя мучишь, в твоей есть воле.

5—7 Но вы… /Хоть каплю жалости храня, /Вы не оставите меня. — Ср. у мадам де Крюднер в «Валери»: «Vous ne me refuserez pas votre pitié; vous me lirez sans colère»[522] (Линар к Валери, письмо XLV).

См. также первое длинное письмо Юлии к Сен-Пре: «…si quelque étincelle de vertu brilla dans ton âme…» [523] (Руссо, «Юлия», ч. I, письмо IV).

В отдельном издании этой главы дан следующий вариант стиха 7:

И не оставите меня.

13, 19, 23 В деревне нашей <…> В глуши, в деревне <…> В глуши забытого селенья… — В Англии Татьяну Ларину звали бы Розамундой Грей (см. под таким названием неумышленную пародию Чарльза Лэма на сентиментальную повесть — с повесой, насилием и сельскими розами) и жила бы она в хижине; но Ларины жили в господском доме, состоящем по меньшей мере из двадцати комнат, имели обширные земельные угодья, парк, цветник, огород, конюшни, скотный двор, поля и т. д. Предположу, что им принадлежало около 350 десятин (1000 акров) земли, что считалось небольшим поместьем для этой области, и около двухсот крепостных крестьян, не считая женщин и младенцев. Часть их прислуживала в господском доме, остальные проживали в бревенчатых избах, из которых состояла деревня (или несколько небольших деревушек). Название деревни или ближайших деревушек совпадало с названием поместья, включавшего поля и лес. Соседи Лариных, Онегин и Ленский, были значительно состоятельнее, и у каждого из них могло быть более двух тысяч душ.

18 Но говорят, вы нелюдим… — Внутренняя интонация выразительно перекликается с пассажем из «Адольфа» Констана (гл 3): «…ce caractère qu'on dit bizarre et sauvage, ce coeur… solitaire au milieu des hommes» [524] (ср. с Пишотовым «Корсаром», процитированным в моем коммент. в гл. 3, XII, 10).

В письме к Вяземскому 29 ноября 1824 г. Пушкин писал из Михайловского:

«Дивлюсь, как письмо Тани очутилось у тебя. N. В. истолкуй это мне [без сомнения, оно распространялось Львом Пушкиным]. Отвечаю на твою критику: нелюдим не есть мизантроп, т. е. ненавидящий людей, а убегающий от людей. Онегин нелюдим для деревенских соседей; Таня полагает причиной тому то, что в глуши, в деревне все ему скучно и что блеск один может привлечь его… если, впрочем, смысл и не совсем точен, то тем более истины в письме; письмо женщины, к тому же семнадцатилетней, к тому же влюбленной!»

Знаменитая строка «Чайльд Гарольда» (песнь III, LXIX, 1) звучит так:

Нет нужды ненавидеть род людскойб
Для бегства от него.

26, 62 Души неопытной волненья <…> Обман неопытной души! (род. пад.) — «Неопытная душа» (им. пад.) — галлицизм une âme novice, часто встречающийся в литературе того времени. Так, первые строки четверостишия, взятого эпиграфом к «Вертеру» в переводе на французский Севеланжа (1804), звучат следующим образом:

Ainsi dans les transports d'une première ardeur
Aime et veut être aimée une âme encore novice.[525]

Внимательный читатель также заметит, что «Ainsi dans les transports d'une première ardeur» перекликается со строчкой Вяземского («Первый снег», стих 75), которую Пушкин одно время собирался позаимствовать для эпиграфа к первой главе:

По жизни так скользит горячность молодая…

31 Другой! — распространенная риторическая формула в европейских любовных стихах. Ср.: Шенье «Любовь» («Les Amours»), IX (в Собр. соч., изданном Уолтером / OEuvres, ed. Walter), элегия, начинающаяся словами «Reste, reste avec nous…»[526] (стих 75): «Un autre! Ah! je ne puis…»[527]; или поэма Байрона «Абидосская невеста» (1813), I, VII, 197–198: «Чтоб ты была с другим… С другим!»