Владимир Набоков - Комментарий к роману "Евгений Онегин"

• Название: Комментарий к роману "Евгений Онегин"
• Автор: Владимир Набоков
• Издательство: Искусство-СПб / Набоковский фонд
• Жанр: Критика
• Год: 1998
• ISBN: 5-210-01490-8

Это первая публикация русского перевода знаменитого «Комментария» В В Набокова к пушкинскому роману. Издание на английском языке увидело свет еще в 1964 г. и с тех пор неоднократно переиздавалось.

Набоков выступает здесь как филолог и литературовед, человек огромной эрудиции, великолепный знаток быта и культуры пушкинской эпохи. Набоков-комментатор полон неожиданностей: он то язвительно-насмешлив, то восторженно-эмоционален, то рассудителен и предельно точен.

В качестве приложения в книгу включены статьи Набокова «Абрам Ганнибал», «Заметки о просодии» и «Заметки переводчика». В книге представлено факсимильное воспроизведение прижизненного пушкинского издания «Евгения Онегина» (1837) с примечаниями самого поэта.

Издание представляет интерес для специалистов — филологов, литературоведов, переводчиков, преподавателей, а также всех почитателей творчества Пушкина и Набокова.

---

<…>

XXXIV

Пошли приветы, поздравленья:
Татьяна всех благодарит.
Когда же дело до Евгенья
4 Дошло, то девы томный вид,
Ее смущение, усталость
В его душе родили жалость:
Он молча поклонился ей;
8 Но как-то взор его очей
Был чудно нежен. Оттого ли,
Что он и вправду тронут был,
Иль он, кокетствуя, шалил,
12 Невольно ль, иль из доброй воли,
Но взор сей нежность изъявил:
Он сердце Тани оживил.

XXXV

Гремят отдвинутые стулья;
Толпа в гостиную валит:
Так пчел из лакомого улья
4 На ниву шумный рой летит.
Довольный праздничным обедом
Сосед сопит перед соседом;
Подсели дамы к камельку;
8 Девицы шепчут в уголку;
Столы зеленые раскрыты:
Зовут задорных игроков
Бостон и ломбер стариков,
12 И вист, доныне знаменитый,
Однообразная семья,
Все жадной скуки сыновья.

3 <…>

6 Сосед сопит перед соседом… — Здесь и в других местах «сосед» употребляется в смысле «сосед-помещик», владелец земель в той же местности.

7 Подсели дамы к камельку… — Глагол «подсесть» сочетает в себе значение приближения к некоему месту и усаживания. См. гл. 7, XLIX, 11: К ней подсел — «[приблизился к ней и] сел рядом».

11 ломбер… — Карточная игра испанского происхождения, популярная в Европе в XVII и XVIII вв. Она часто упоминается в сатирических стихах. См. «Игрок ломбера» Василия Майкова, поэму в трех песнях (см. мой коммент. к гл. 8, Iа, 3).

13—14 Я сознаю, что эта кода с трудом скандируется в переводе, будучи испорчена двумя переносами, коих нет в подлиннике. Но здесь, как и повсюду, я принес мелодику в жертву точности. Однако в следующей строфе перенос есть и в подлиннике.

Вариант

11—12 В черновике (2370, л. 39 об.) «бостон и квинтич» манят пожилых гостей, а «быстрый экарте» приходит на смену старым играм.

Относительно игры в бостон см. коммент. к гл. 1, XXXVIII, 11. Экарте не нуждается в разъяснениях, а квинтич, возможно, является предшественником винта — русской карточной игры, распространившейся в последующие десятилетия. Ср. «квинт», пять карт одной масти по старшинству, в пикете.

XXXVI

Уж восемь робертов сыграли
Герои виста; восемь раз
Они места переменяли;
4 И чай несут. Люблю я час
Определять обедом, чаем
И ужином. Мы время знаем
В деревне без больших сует:
8 Желудок – верный наш брегет;
И кстати я замечу в скобках,
Что речь веду в моих строфах
Я столь же часто о пирах,
12 О разных кушаньях и пробках,
Как ты, божественный Омир,
Ты, тридцати веков кумир!

1 …робертов [род, пад. мн. ч. слова роберт]… — По-английски rubber. Происхождение этого слова неясно, его употребление по отношению к иным играм и спорту восходит к XVI в. Во времена Пушкина французы говорили robre, a немцы — Robber. Загадочное т, которое наводит на ложную этимологию русского слова XVIII в. «роберт», на самом деле, думаю, является следствием голландского искажения слова «rubber»: een robbertje whisten.

8 Брегет. — См. коммент. к гл. 1, XV, 13.

13 Как ты, божественный Омир… — В старомодной русской поэтической речи «Гомер» звучал как Омир. В других местах поэт использует правильное Гомер. Ранее (1818–1820) он писал совершенно на французский лад — Омер. См. «Руслан и Людмила», песнь IV, стихи 147–153:

Я не Омер в стихах высоких
Он может воспевать один
Обеды греческих дружин,
И звон, и пену чаш глубоких.
Милее, по следам Парни,
Мне славить лирою небрежной
И наготу в ночной тени.

«Божественный» — также галлицизм, а упоминание о Гомеровых пирах — общее место в литературе. Ср. у Байрона в «Дон Жуане». XV, LXII, 3–6:

…but what Muse since Homer's able
(His feasts are not the worst part of his works)
To drow up in array a single day-bill
of modern dinners?..

(…но что Муза, если Гомер может
(Пиры далеко не худшая часть его сочинений)
Описать все разнообразие дневного меню
Современных обедов?..)

А у Вольтера в «Орлеанской девственнице» песнь X:

…tous ces auteurs divins,
…ce bavard'Homare
………………………………
Ne manquent point…
L'occasion de parler d'un repas.[645]

Если, как принято считать, загадочный греческий поэт Гомер жил примерно в IX в. до н. э., то Пушкин промахнулся на четыре столетия, разделив заблуждения ученых своего времени.

XXXVII, XXXVIII

Две следующие пленительные строфы появились только в отдельном издании четвертой и пятой глав 1828 г. Из-за нежного (хотя и совершенно неуместного) упоминания Истоминой (см. коммент. к гл. 1, XX, 5—14), Пушкин, будучи к 1833 г. уже женатым человеком, опустил эту строфу и ее продолжение в полных изданиях.

XXXVII

В пирах готов я непослушно
С твоим бороться божеством;
Но признаюсь великодушно,
4 Ты победил меня в другом:
Твои свирепые герои,
Твои неправильные бои,
Твоя Киприда, твои Зевес,
8 Большой имеют перевес
Перед Онегиным Холодным;
Пред сонной скукою полей,
Перед Истоминой моей;
12 Пред нашим воспитаньем модным,
Но Таня (присягну) милей
Елены пакостной твоей.

В исправленном черновике (2370, л. 39 и 38 об,) есть следующий вариант стихов 10–12:

Пред бригадирш<ею> моей,
Пред скукой <северных> полей,
Пред нашим воспитаньем модным.

Бригадирша — госпожа Ларина, вдова бригадира (см. гл. 2, XXXVI, 13). Это слово носило несколько обидный оттенок (хотя здесь употребляется вполне благожелательно) после появления комедии Фонвизина «Бригадир» (написанной в 1766 г. и опубликованной в 1786 г.), где бригадирша Акулина была представлена как прижимистая и чудовищно невежественная женщина, безжалостная к крепостным и готовая ради денег, по словам ее сына, «вытерпеть горячку с пятнами».

XXXVIII

Никто и спорить тут не станет,
Хоть за Елену Менелай
Сто лет еще не перестанет
4 Казнить Фригийский бедный край;
Хоть вкруг почтенного Приама
Собранье стариков Пергама,
Ее завидя, вновь решит
8 Прав Менелай, и прав Парид.
Что ж до сражений, то немного
Я попрошу вас подождать:
Извольте далее читать;
12 Начала не судите строго;
Сраженье будет. Не солгу,
Честное слово дать могу.

XXXIX

Но чай несут: девицы чинно
Едва за блюдечки взялись,
Вдруг из-за двери в зале длинной
4 Фагот и флейта раздались.
Обрадован музыки громом,
Оставя чашку чаю с ромом,
Парис окружных городков,
8 Подходит к Ольге Петушков,
К Татьяне Ленский; Харликову,
Невесту переспелых лет,
Берет тамбовский мой поэт,
12 Умчал Буянов Пустякову,
И в залу высыпали все,
И бал блестит во всей красе.

3 в зале; 13 в залу. — Не знаю, обращал ли кто-нибудь внимание на то, что найти эквивалентные названия для комнат дома в разных языках бывает до странности затруднительно. Русская зала происходит от немецкого Saal и французского salle, и уникально это русское слово тем, что оно может соответствовать всем трем родам (зал, зала, зало). Оно значит «комната для собраний», отличаясь от салона или же гостиной большей просторностью или, как в данном случае, длиною. В ней мебель (позолоченные кресла, напольные часы, консоли и т. п.) томится вдоль стен, словно дурнушки на балу, чтобы дать место танцующим. Это нечто среднее между music room (комнатой для музицирования) и обычной ballroom (бальной комнатой). Слово «зал» может означать также концертный или театральный зал.