Анна Дэвис - Королева туфель

• Название: Королева туфель
• Автор: Анна Дэвис
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9524-4319-8

Красавица Женевьева, жена состоятельного американского бизнесмена, приезжает в Париж. Ее влечет мир богемы, она стремится попасть в общество актеров, писателей и художников. Непристойно богатый, с шипами скандалов и кипением пьянящих интриг мир модных домов, в который Женевьеву вскоре ввела подруга, известная модель Лулу, дарит ей встречу с гениальным дизайнером, создающим туфли — шедевры, за право обладания которыми богатые клиентки платят огромные деньги. Молодая аристократка стремительно завязывает полезное и престижное знакомство, еще не осознавая, что движет ею вовсе не страстное желание пополнить свою коллекцию из пятисот двадцати трех пар обуви произведением знаменитого Паоло Закари, а настоящее, глубокое чувство к этому неотразимому мужчине…

---

Толстые карандаши с обкусанными концами и опилки были разбросаны среди беспорядка, а рядом стоял старый рассохшийся поддон с акварелью, несколькими валиками и заляпанными краской тряпками. Повсюду валялись небольшие лоскутки ткани — золотого атласа, зеленого шелка, темно-красного бархата, в котором она узнала материал, который он использовал для ее туфель. Обрывки старинных кружев, кусочки чего-то, что могло бы оказаться кожей черной антилопы, что-то еще, напоминающее оперение страуса. Ножницы с золотыми ручками и длинными остроконечными лезвиями.

— Ну и что скажешь? — спросил Закари. — Ты это ожидала увидеть?

— У меня такое чувство, словно я оказалась у тебя в голове.

Закари расхохотался.

— Ну и как тебе в ней нравится?

— Полный беспорядок, хотя, надо сказать, довольно приятный.

— Ты ведь знаешь, я никого сюда не пускаю.

— Спасибо, — ответила Женевьева. — За то, что впустил меня.

На стенах висело множество полок, заполненных разнообразными мелочами. Банка с пушистыми белыми гусиными перьями, несколько длинных серых перьев, по-видимому принадлежавших чайке, картонная коробочка, набитая крошечными желтыми утиными перышками, склеенными по бокам, безжизненное перо павлина. Крошечная бутылочка, заполненная камнями, интересно, бриллианты это или простые стекляшки? Другая бутылочка забита розовыми кристаллами, рядом — коробочка с изящными золотыми листьями. Баночка с маленькими белыми камешками, такие можно найти на морском берегу. Яркие краски всех оттенков радуги. Стеклянная колба с веществом, напоминающим ртуть.

— Я сожалею о том, что произошло на днях, — произнес Закари. — Я позволил себе вольность, а не должен был. Во всяком случае, не в общественном месте.

— Ты прощен, — откликнулась Женевьева. — По крайней мере, до тех пор, пока не сделаешь для меня новые туфли.

Его инструменты свисали с крюков: шила разных размеров, пинцеты, нечто, напоминающее кочергу, тесьма для измерения, несколько зловещих ножей для резки кожи. Листы кожи лежали в аккуратных стопках — коричневых, черных, красных. Под окном располагался верстак с тисками, его грубое дерево было испещрено рубцами и пятнами. На низкой скамеечке блестело несколько крюков рядом с катушками ниток и большими иголками.

— Тебе нужны от меня только туфли? — В его голосе прозвучали знакомые дразнящие нотки.

— А где ты их хранишь? — Женевьева огляделась. — Я имею в виду, туфли. Пары, которые ждут очереди. Пары, над которыми ты работаешь.

Закари указал на буфет, запертый на замок.

— Я не разбрасываю их где попало.

— А можно посмотреть?

Он метнул на нее испепеляющий взгляд.

Она посмотрела на ряд деревянных колодок, выставленных вдоль полки. Приблизилась и наобум выбрала один ряд. Сбоку виднелась крошечная надпись карандашом, она смогла разобрать имя Коко Шанель.

— Они все уникальны, — улыбнулся Закари. — Пара колодок для каждой клиентки. Сделаны из бука.

— И мои тоже здесь?

Он указал на пару, которая находилась почти в конце ряда. Женевьева наклонилась, чтобы взглянуть на свое собственное имя, одновременно заметив еще одно имя на паре, стоящей по соседству: Вайолет де Фремон.

— Взгляни на это. — Он указал на висящую на стене старинную гравюру из дерева. На ней были изображены двое мужчин в римских одеяниях, босые, они шли обнявшись, и в руках молотки.

— Это святой Криспин и его брат-близнец, святой Криспиниан. Они покровители сапожников.

— И что у них за история?

— Ну, есть некоторые расхождения. По английской версии, братья из знатного римского рода во время правления императора Диоклетиана вынуждены были переодетыми спасаться от его армии. Криспин стал учеником сапожника и отправился по приказу хозяина в Кентербери — отвезти туфли дочери императора, Урсуле. Молодые люди полюбили друг друга и тайно обвенчались. Тем временем Криспиниан стал римским солдатом, получил множество наград и сумел убедить императора, что в этом браке нет ничего ужасного, потому что братья по крови принадлежали к аристократии. 25 октября брак был утвержден, с тех пор этот день стал традиционным праздником сапожников.

— Какая милая история.

— Но есть еще французская версия. В этой истории братья попали в какие-то неприятности и были вынуждены бежать из Рима. Военачальник императора, Максимиан, поймал их в Суасоне, попытался утопить, окунал в кипящее масло и покрывал тела расплавленным свинцом, но все же не смог убить. В конце концов он обезглавил их. Кости братьев были разделены и помещены в двух храмах в Северной Франции. Больные люди приходили, чтобы приложиться к мощам, веря в то, что они обладают чудодейственной целебной силой.

— Мне больше нравится английская версия.

— Мне тоже. А какие туфли ты хочешь?

— Я не думала, что ты станешь спрашивать. Я считала, что их образ уже сложился в твоей голове. — Не думая о том, что делает, она приблизилась и коснулась его лица. У него была гладкая кожа. Ей безумно захотелось ощутить запах его кожи.

— Что ты со мной делаешь? — Его голос стал низким и неуверенным.

— Ничего. — Она отдернула руку, понимая, что дразнит его, это ей нравилось.

— Не говори так.

— Хорошо, я не буду. — Сегодняшний день был похож на сон. И здесь, в тишине его мастерской, они могли делать все, что им вздумается. Это касалось только их двоих. — Я хочу, чтобы ты дотронулся до меня.

— Где?

— Везде.

Он обнял ее за талию и, проведя сквозь хаос комнаты, слегка приподнял, чтобы усадить на край рабочего стола. Она медленно откинулась назад среди его эскизов, бумага резко заскрипела за спиной.

Закари смотрел на нее сверху, улыбался, и она сгорала от нетерпения, желая большего, как вдруг неожиданно потолок громко заскрипел. Кто-то ходил по магазину прямо у них над головами.

— Черт возьми! — Он резко отодвинулся от нее, нервно обернувшись через плечо. — Она сказала, что не придет.

Женевьева неохотно выпрямилась.

— Разве это имеет значение? Она не видит нас. Она ведь не догадывается, что я здесь.

Теперь потолок ритмично поскрипывал, Ольга, должно быть, ходила вдоль по комнате.

— Мне очень жаль. — На его лице застыло беспокойство.

— Почему ты боишься ее?

Он отрицательно покачал головой:

— Просто она заслуживает того, чтобы к ней относились с уважением.

— Она влюблена в тебя. — Женевьева соскользнула со стола. — Это каждому ясно.

Он снова покачал головой:

— Я могу позвонить тебе завтра?

— Полагаю, что да, месье Ренар. — Она чувствовала горечь.

— Женевьева. — Закари крепко обнял ее за плечи. — Мы встретимся завтра, где-нибудь в другом месте. Там, где сможем побыть вдвоем.

— Я не знаю, Паоло.

Она чувствовала его запах. Этот потрясающий лимонный аромат.

— Скажи да, — молил он.

— Да, Паоло, мы встретимся завтра.

Наверху, в магазине, Ольга сидела за конторкой, ее спина была прямой, как кочерга.

Женевьева пробормотала небрежное приветствие, пробежала мимо, но Ольга ничего не ответила и не поднялась, чтобы открыть дверь. Выходя на улицу, Женевьева обернулась. Русская все так же бесстрастно сидела за столом. В ней чувствовалась опустошенность, ее лицо казалось лицом мертвеца, лишенным чувств.

27

В тот вечер чета Шелби Кинг отправилась в театр с бостонскими знакомыми Роберта, которые заехали в Париж, путешествуя по Европе. Эти Фэншоу были, конечно, просто ужасны. Увидев их в фойе, Женевьева содрогнулась. Друсцилла нелепо суетилась с допотопным тяжелым пальто, Чарльз с маниакальным видом полировал свои очки до тех пор, пока они не засверкали так же ярко, как и его лысина. Женевьева решила убедить Роберта отправиться вместе с ними в Фоли. Там гарантировано легкое и веселое представление и всегда можно раствориться в шумном веселье, подогретом парами шампанского. Обычно в Фоли проходило великолепное шоу, американские туристы вроде этой парочки обожали его. Но Роберт вознамерился продемонстрировать свою «парижскую изысканность» и выбрал билеты на спектакль, который, как он слышал, получил редкие отзывы (хотя сам он не читал ни одного из них). Пьеса, в которой выступали двое мужчин и женщина, одетые как цирковые клоуны, говорящие между собой по-французски быстро и пылко (это было столь типично для Роберта — предположить, что пьеса будет на английском!) и разъезжающие по сцене на велосипедах.

У них была ложа, Женевьеве это нравилось, потому что она преспокойно могла разглядывать людей в зале при помощи театрального бинокля, но сегодня Друсцилла открыла для себя новое преимущество ложи, которое заключалось в том, что вокруг нет посторонних людей и можно без стеснения вопить Женевьеве на ухо.