Валерий Лапикур - С. С. С. Р. (связано, спаено, схвачено, расплачено)

• Название: С. С. С. Р. (связано, спаено, схвачено, расплачено)
• Автор: Валерий Лапикур
• Жанр: Иронический детектив

Если возникает необходимость перевода произведений на русский язык, Валерий и Наталия Лапикуры успешно делают это сами. А пару лет назад возникла и вовсе забавная ситуация. Когда один из московских друзей начал упрекать авторов в «национальной ограниченности», они заключили с ним пари: мы, дескать, пишем детектив на русском языке, из жизни современной российской глубинки, а ты, голубчик, «проталкиваешь» его в одном из московских издательств. Детектив был написан. А вот друг своего слова не сдержал. Более того - загрустил и перестал выходить на связь. Итак - вашему вниманию предлагается «девка не засватанная» под ироничным названием «С.С.С.Р.». Сюжет повести начинается с ситуации, характерной для любого провинциального города на территории СНГ: обычному прохожему, не отягощенному наличием не то что крутой иномарки, а даже ржавой «копейки», падает на голову кирпич. Всего лишь. Но вследствие столкновения кирпича с головой обычного прохожего дальнейшие события приобретают не только динамику, но и стопроцентно криминальную окраску.

---

В злополучном ящике штопора не оказалось. Как не оказалось его и в ящике с полотенцами, и среди чашек, и в чемоданчике с инструментами и даже в раковине с грязной посудой. Кто-то предложил поискать в бачке унитаза, но тут уж Федорин, глядя на разгром родимой кухни, воспротивился: туалет все-таки - объект жизненно необходимый, а если учесть, что результатом сегодняшнего возлияния вполне может оказаться острая потребность попугать унитаз, то никак нельзя было позволить разбирать его на части. В конце концов, пробку попросту пальцем затолкали внутрь бутыли, потихоньку опустошили ее под разговоры о спорте, политике, о жизни… о женщинах заговорить не успели.

Не успели потому, что Федорина, как говорится, «пробило на хи-хи». Он довольно долго трясся в беззвучном смехе, почему-то показывая на окно. Народ бросился открывать форточку, мол, душно тебе, приятель? Но он отрицательно мотал головой и хихикал, не в состоянии произнести ни слова.

Выглянули на улицу - ничего. И никого. Ночь глухая, народ спит давно. А Федорин от смеха уже икать начал.

Заглянули за занавески, даже сдернули их с колец - ничего! На всякий случай вышли на улицу, оббежали вокруг дома - пусто! А Федорин все смеется вперемежку с икотой и на окно показывает.

- Ну, ты можешь сказать, что с тобой?

- Ка… ик!… как!… Как!…

- Как что? Да говори же!

- Ребята, по-моему, у него истерика. Может, по щекам надавать?

- Ка… ик!… кактус!… - наконец-то выдавил из себя Федорин.

- Что - кактус?

Кто-то наконец-то додумался заглянуть в горшок, из которого торчал древний гибрида огурца с чертополохом. И тут сначала его, а потом и всех остальных даже не смех обуял, а неуемная пьяная ржачка. Из сухой земли возле сто лет не поливаемого растения торчала зеленая пластмассовая ручка штопора. Как он там оказался?

- А мы-то тут весь дом перевернули!

Эта мысль рассмешила Федорина еще больше. Он вскочил и прошелся по комнате, приплясывая и подпевая:

- Па-ра-ра-рам, гоп-стоп, Одесса-мама, Одессу-маму пер-вер-нули, гоп-ца-ца!…

Спонтанно возникшая пляска продолжалась почти до утра, чем, как вы понимаете, порядка в квартире не добавила. Одним словом, «пер-вер-нули» не то что Одессу, а все, что только можно было первернуть в федоринской квартире.

Проснувшись в состоянии, обычном для ситуации, именуемой «после вчерашнего», Федорин решил сначала привести в порядок себя, а потом уж заняться ликвидацией последствий этого самого вчерашнего. Не откладывая. Он и не откладывал, вышел-то всего на соседнюю улицу, в подвальчик за пивом. И вот, ни за что, ни про что заработал кирпичом по голове. Что самое обидное - не дойдя…

Да если бы не этот тарарам в квартире, пускай бы не одна, а целый взвод Тещ приезжал. Он, Федорин, спокойненько отлежал бы свое положенное в травматологии, предоставив гостям самим мыкаться из угла в угол пустой квартиры. А выписавшись, изобразил бы из себя самого больного в мире человека, дескать, за мной ухаживать надо, следить, чтобы я хорошо питался и лекарства вовремя принимал, черепно-мозговая травма - это вам не хухры-мухры… Да если правильно себя повести, ему бы и кофе в постель подавали… и сопровождали, придерживая под локоток, до душа с туалетом и обратно.

Размечтался. Дуй домой единым духом и наводи порядок, а то будет тебе и кофе, и какава с чаем. И душ. Холодный. За шиворот.

Следующие шестьдесят три минуты разворачивались, как в чаплинском фильме: кругом-бегом и с ускорением. Через мгновение после звонка в квартире материализовалась соседская бабулька, специализирующаяся на сборе и сдаче стеклотары. Она как пылесосом прошлась по всем углам, извлекая пустые емкости из-под водки и пива… злополучную бутыль, правда, брать не стала, мол, такие нигде не принимают, да еще и с пробкой внутри. Но это уже мелочи, главные улики уплыли в мешке предприимчивой старушки. А бутыль можно и мусором замаскировать.

Занавески - на место, кактус, заразу, полить… скатерть за четыре угла - и на кухню вместе с грязной посудой, там разберемся… теперь веником туда-сюда, тряпочкой сюда-туда! На первый взгляд - вполне приемлемо.

А вот второй взгляд Теща бросит непременно на кухню. А там в «туда-сюда, сюда-туда» не уложишься.

Главное - злополучный ящик. Его бы собрать да гвоздиками скрепить, а еще лучше склеить, но клей весь вышел, а гвозди искать сейчас - самоубийству подобно. Как раз до прихода поезда и проищешь.

Но всегда можно найти выход. Федорин собрал ящик воедино, но пристроил не на его родное место, а заместо ящика, в который заглядывать приходилось не чаще раза в неделю. Вот так, если его сейчас не трогать, продержится до того времени, когда и клей будет, и гвоздики найдутся. И Теща, даст Бог, умотает обратно в свой «глубокозадвинск».

Теперь раз-два, вилки-ложки со стола, в ящик, пусть все скопом, всегда можно сказать, что это Супруга так сложила, когда на поезд торопилась. Кстати, а куда опять злополучный штопор девался?

Нет, не будет он его опять искать, пропади все пропадом. Сейчас главное - хоть как-нибудь сполоснуть посуду и куда-нибудь заныкать залитую пивом и изгвазданную кетчупом скатерть.

И все!

Итак, ровнехонько в тот момент, когда сипатая дикторша объявила: «Поезд такой-то прибывает на платформу такую-то…», он уже стоял на этой самой платформе с дурацким букетиком в руках и не менее дурацкой счастливой улыбкой на губах. И когда проем тамбура заполнился монументальной фигурой Тещи, на едином дыхании выпалил:

- Здравствуйтемама!

И вроде бы все было в порядке: ни тебе щетины на щеках, ни тебе подозрительного следа помады там же… так отчего же маманька не ответила радостью на радость, а сверкнула подозрительным взглядом и выдавила из-за поджатых губ:

- Ну, з-з-здравствуй, с-с-сынок!…

Знакомая картина, да? Кому из зятьев не приходилось переживать подобное, когда, пользуясь случаем отсутствия супруги, перед этим всю ночь общался с теплой компашкой себе подобных, да еще и девочки на чашку водки заглядывали… или нет, девочки, кажется, были в прошлый раз?… короче, когда бутылок по квартире валяется больше, чем в пункте приема стеклотары, когда в унитазе плавают чьи-то носки (хорошо, что не колготки) и пахнет от тебя отнюдь не шахматами… и тут раздается звонок в дверь, а то еще хуже - скрежет ключа в замке. Некоторые жены, знаете ли, имеют нехорошую привычку, уезжая надолго, оставлять своим мамашам собственный комплект ключей, а то и заказывать запасной. Естественно, «забыв» предупредить об этом дражайшего супруга. Изверги! Точнее - извергини!

По части умения неожиданно свалиться зятю на голову федоринская Теща превосходила пресловутый американский бомбардировщик-невидимку «Стелс». И не намного уступала ему в разрушительности последующих действий. Задерганный внезапными и частыми ревизиями Федорин как-то пожаловался Супруге:

- Твою мать!… бы!… да во власть! Цены б ей там не было.

- Такие мамы, - поджав губы, сухо ответила Супруга, - не в Кремле нужны, а возле некоторых козлов, которые обожают шастать по чужим огородам.

И эта - туда же! О нездоровом интересе к лицам противоположного пола. В такие минуты Федорин искренне сожалел, что покойница классная, царство ей небесное, не сдала его в свое время, как обещала, если не в тюрьму, то в Красную Армию. Досрочно. Сыном полка, а точнее - дисциплинарного батальона. Тогда бы он не попал на ту чертову дискотеку… ну да чего уж жалеть!

Но в этот раз лихого налета с ковровой бомбежкой у Тещи не получится. Предупрежден - значит, вооружен, как любил говаривать школьный военрук, контуженный в мирное время упавшим ящиком с хозяйственным мылом на вещевом складе Энской части. Квартира блестит чистотой, дружбанов обзвонил, чтобы обходили его пока что десятой дорогой, дворничиха за умеренную мзду обещала напеть Теще, какой у нее золотой зять, не то, что у некоторых. Одним словом - «Мы готовы к бою, товарищ Ворошилов, мы готовы к бою, Сталин наш отец!…»

Было довольно странно, что Теща не закомандовала подать ей к перрону такси, а безропотно пошагала вслед за зятем к остановке автобуса. А уж, что было совсем на нее не похоже, всю дорогу молчала. И только дома, освободив зятя от сумок, а себя от парадно-выходных туфель, действовавших на ноги не хуже инквизиторского испанского сапожка, плюхнулась на диван и с интонациями прокурора Вышинского на Нюрнбергском трибунале спросила:

- Так откуда ты, сынок, знал, что я приезжаю?

- Э-э-э… так вы же телеграмму дали!

Теща минуту помолчала, пожевала губами, а потом, как требовали когда-то у нее же в школе, слитно и членораздельно произнесла:

- Ни-ка-кой-те-ле-грам-мы-я-не-да-ва-ла! Я вообще за час до поезда сама еще не знала, что поеду.

Какая блоха ей через печенку перебежала?

Оказалось, что Тещин квартирант должен был отправляться в командировку, а вместо этого поскользнулся на им же самим брошенной то ли банановой кожуре, то ли еще какой-то подлянке, и благополучно сломал ногу. Таким образом, в руках Тещи оказался билет на поезд, который квартирант за десять минут до приезда «скорой» успел ей отдать, чтобы сдать в кассу. Но там принять его обратно не пожелали.