Федор Шахмагонов - Ликуя и скорбя

• Название: Ликуя и скорбя
• Автор: Федор Шахмагонов
• Издательство: Советский фонд милосердия и здоровья
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1990
• ISBN: 978-5-9533-1722-1, 5-9533-1722-0

Исторический роман Федора Шахмагонова «Ликуя и скорбя» посвящен важнейшему периоду в истории Руси — периоду правления великого князя Дмитрия Ивановича, разгромившего татаро-монгольских завоевателей на Куликовском поле.

В чем смысл великой и кровопролитной битвы, произошедшей много веков назад на Куликовом поле? Стала ли она важнейшей вехой в борьбе Московской Руси за политическую независимость от Орды? Нет, отвечает в своем романе Ф. Шахмагонов, убедительно и ярко воссоздающий предысторию битвы и саму картину сражения: ценой колоссальных лишений и жертв Русь не просто отстояла для себя право самостоятельно развиваться, но, по сути дела, спасла европейскую цивилизацию. Тщательно изучив сохранившиеся письменные памятники Куликовского цикла, автор выстроил на их основе высокохудожественный ряд сильных, запоминающихся образов великих воителей и подвижников, сохранивших для потомков Русскую землю, Святую Русь.

---

Мамай оглянулся на царевича Арапшу. Под его начало было поставлено все правое крыло удара Орды.

— Опрокинь и растопчи их левое крыло! — приказал Мамай.

Арапша упал на седло своего золотистого аргамака и помчался к туменам правого крыла.

По знаку Боброка трубы трубили вступление в бой. Он спешил лишить Мамая возможности отойти без боя. Дмитрий понимал, чего боится Боброк, на что он торопит, он опасался того же, но вблизи ему было видно, что передовой тумен без боя не отойдет. Из ордынских рядов выскочил на золотистом коне ордынский богатур. Был он огромен ростом, конь был тяжел и крупен. Он пустил коня вдоль русского строя и вертел копьем над головой. Он вызывал на поединок.

Те, кто ходил в Орду с посольством, узнали богатура Челюбея. В поединках он не имел в Орде равных. Челюбей посвистывал, поддразнивал русских витязей. Давно уже при встречах с Ордой не было поединков. Ни в битве на Проне, когда Мамай со своей тысячью всадников изрубил дружину Олега рязанского, ни под Шишевским лесом, ни на Пьяне, ни под Новгородом Нижним, ни на Воже... Стало быть, что-то держит передовой тумен, что-то мешает ему войти в бой. Челюбей выскочил ободрить своих. В этих поединках были свои неписаные законы, свой порядок, признанный всеми. Когда сходятся витязи, прежде чем поединок не кончится, никто не смеет выйти в поле, никто не смеет пустить стрелы. Поединок когда-то много значил, поединком могло все и кончиться, войско побежденного витязя должно и себя признать побежденным, однако это условие поединка давно не соблюдалось.

Остались с тех давних времен приметы. Примета одна: войско поверженного витязя самой судьбой обречено на поражение. Примета другая: коли оба воина падут, смотри, куда головой упал свой воин. Если головой к врагу, то победа, если головой к своему стану — поражение.

Иные витязи порывались выйти, но Дмитрий остановил их, ибо услышал за спиной слова Пересвета:

— Этот богатур многих сразит, если его сейчас не сразить. Я хочу сразиться с ним!

— Мы можем найти витязя моложе! — сказал князь Дмитрий.

— Умение в бою сильнее младости! Отцы и братья, простите меня, коли грешен перед вами! Ныне мой час поведенной чаши!

Пересвет поднял с лица прилбицу и пустил копя навстречу Челюбею. По старому уряду поединков им надлежало съехаться на длину копья, поклониться друг другу и разъехаться для смертного боя. Челюбей повернул коня навстречу русскому витязю.

Поверх доспехов у Пересвета архангельский шлем, остроконечный клобук, великий знак схимничества. По черному полю шитые красным шнуром пять крестов. Под схимой кольчуга с темным зерцалом, на кольчуге черная приволока, под кольчугой монашеская ряса. В левой руке червленый щит, у пояса меч.

Пересвет на белом коне, Челюбей на золотистом. У Челюбея копье, щит железный, кольчуга, шлем с забралом.

Сошлись для поклона. Пересвет повернул коня, повернул коня и Челюбей. Они разъехались, как то было положено, на четверть полета стрелы. Наклонили копья и пустили коней встречь.

Челюбей выше ростом, грузен и широк в плечах. Ему ведомы все уловки и увертки конного боя, в коротких стременах короткие ноги, сидит в седле крепко, умеет сильным толчком ноги кинуть себя под шею лошади и увернуться от копья, от меча ли. Рука у него твердая, удар отвести непросто, тело его быстро.

Рассчитывая на силу своей руки, Челюбей перехватил древко копья снизу и вскинул его над головой. Так тяжелые копья может брать только очень сильный человек, рыцарь копье берет сверху и выставляет его, как продолжение своей руки, да еще и продевает в кольцо, привешенное к голове коня, чтобы не утянулось бы копье концом вниз. Кольца на шее коня у Пересвета не было, и копье короче тех, коими вооружены ратники кованой рати. Пересвет взял копье сверху, нацелил его из-под локтя. Так оно длиннее, чем у Челюбея, придется богатуру в последний миг перехватить свое копье.

Пересвет припал к гриве коня и выставил копье, будто бы целя в грудь Челюбею. Нет, богатур, не перехватил копья, значит, нырнет. Пересвет в последнее мгновение рывком пустил коня в сторону, а Челюбей, нырнув под левый бок коня, пронзил копьем пустоту. Пересвет тут же вскинул коня на дыбы и повернул его на месте.

Сходились на этот раз с небольшого разгона. Челюбей не рискнул делать нырок, а перехватил копье рукой сверху. Пересвет толчком ног в низко опущенные стремена устремил за копьем свое тело. Челюбей кинул удар всей своею тяжестью, приложив к ней могучую силу руки. Каленый наконечник копья Пересвета пробил деревянный, обитый кожей щит Челюбея, пробил его кольчугу и, уткнувшись в кольчугу на спине Челюбея, выкинул его из седла к ордынскому войску.

Упираясь в стремена, Пересвет не мог уклониться от копья Челюбея и не поставил щит под удар. Чтобы не выбил его Челюбей из седла своим тяжелым ударом, он принял удар копья щитом, поставленным наискось, склонив его нижнюю часть внутрь. Надо бы, когда конье Челюбея коснулось щита, сделать небольшой поворот щитом вбок, и тогда железный наконечник ордынского копья скользнул бы по щиту вниз, быть может, задев бедро, а мог и скинуть копье в сторону. Но вот этого поворота не смогла сделать левая рука, ибо тело свое Пересвет кинул в удар, и копье Челюбея, скользнув по щиту, вонзилось, ниже щита в живот Пересвета.

Пересвет падал головой к войску врага, помня о страшной примете, уходя в вечность за единый миг. И, закрыв глаза, слышал трубный рев, бой бубнов и крик ордынский, конский топот. Не ведать ему, что подвигом своим оставил память на столетия, доколе жив хотя бы один русский человек на русской земле.

Ордынцы взвыли, кинулись на сторожевой полк, не ожидая трубного знака джихангира.

Передовой тумен — это всадники легковооруженные. Не у каждого, а лишь у сотников кольчуги и железные шлемы или мисюрки. Передовой тумен собран из стрелков, вооружен гибкими и легкими копьями, легкими кривыми саблями. Сила его в стрелах, сила его и в быстроте коней, дабы после сшибки всадник мог легко повернуть спину врагу и мчаться в горловину мешка меж двух крыльев войска, заманивая на гибель противника.

Все лето на кочевьях по Воронежу и Дону накапливалась ярость на русов, все лето накапливалась жажда идти на Русь, ограбить ее города, забрать несметно полону, на виду русского войска распалилась та ярость, вспыхнула полымем, когда пал непобедимый ни на одном из состязаний в Орде богатур Челюбей от руки русского воина.

С криком «Кху-кху!», с визгом, как одержимые мчались ордынцы на русов. Когда то было, чтобы русы не бежали от этого крика и визга?

Русские всадники в кольчугах, в железных шлемах. Копья тяжелые, мечи прямые, а у кого топоры вместо мечей. В рядах всадников великий князь Дмитрий, в рядах прославленные витязи во многих боях, бившие Ольгердовых рыцарей, поразившие Бегича на Вожс, в рядах воинов подручные князья великого князя. Сшиблись. Легкие сабли скользили по ошитым железом щитам, по кольчугам, гибкие копья ломались о щиты. Каждый удар русского воина — смерть ордынцу, каждый удар копьем пробивает и щит и кожаный нагрудник, каждый удар мечом рубит меховую шапку на голове ордынца. Ордынцы окропили кровью влажную и густую траву низины, что шла от истоков Смолки до истоков Дубика. Русские воины будто прошли сотней стежков первую линию ордынцев и мчались на вторую линию передового тумена.

Но эти не забыли, в чем задача передового тумена. Развернули  коней и  показали  русам  спину.  Погонят! Так легко им далась победа! Погонят! Когда это было, чтобы враг не влетал в горловину меж правым и левым крыльями?

Но трубили трубы всего русского воинства, и русские всадники, весь сторожевой полк, круто, в два потока развернулся на ходу и поскакал назад, к строю всего русского войска.

Боброк стоял на дубовых полатях. Вздохнув, с облегчением перекрестился, когда увидел, что, не потеряв строя, не поддавшись горячности, сторожевой полк отвернул от ордынцев.

Мамай поднял руку.

Загремели бубны на Красном холме, пронзительно взвыли трубы. Правое крыло удара выбросило вперед стрелков из луков, следом выбросило стрелков левое крыло войска.

Битва началась.

Пошла поведенная чаша.

5

Всадники передового тумена и всадники правого и левого крыльев сошлись на поле меж истоками Смолки и Дубика, перестроились и выбросили первую волну в лицо русскому войску.

На четыре поприща растянулась лавина всадников. У каждого стрелка из лука по тридцать стрел в колчане. Стрелок научен посылать стрелы на скаку коня. Каждые три секунды стрела.

Лук пускает убойную стрелу на триста шагов, начиная с трехсот шагов от русского строя каждый всадник выпустит по десять стрел. Каждая тысяча успеет пустить по русскому строю десять тысяч стрел. В тумене десять тысяч всадников. Это не дождь, это ливень, это поток стрел, они прольются рекой. Русы стоят неподвижно, плечом к плечу, каждая стрела должна прийти в цель. И тут же вторая тысяча стрелков выпустит еще десять тысяч стрел. По неподвижной цели, по строю воинов, стоящих плечом к плечу, по сплошной цели.