Овидий Горчаков - «Та геройская быль не забыта, жива...»

• Название: «Та геройская быль не забыта, жива...»
• Автор: Овидий Горчаков
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1980

Автор известных читателю книг «Вызываем огонь на себя», «Лебединая песня», «Падающий дождь», «Максим» не выходит на связь» писатель Овидий Горчаков в своей новой книге остается верен главной теме собственного творчества, вновь обращаясь к героическим советским разведчикам, к их боевой работе на фронтах Великой Отечественной войны.

В центре внимания писателя — войсковая часть 9903, которую прославили Зоя Космодемьянская, Леля Колесова, Вера Волошина, Борис Крайнов, Константин Заслонов, Григорий Линьков и многие другие.

В рядах этой части начал свой трудный боевой путь разведчика и сам О. Горчаков, прошедший по тылам врага от Десны до Одера — на Брянщине и Смоленщине, в Белоруссии и на Западной Украине, в Польше и в «имперской провинции Вартеланде» — в Германии.

---

Окончив ускоренные курсы медсестер при райкоме Красного Креста Октябрьского района, мы получили направление в противотанковый Коммунистический батальон народного ополчения. Формировался батальон в здании школы № 213 на Лиственничной аллее, где сейчас помещается школа-интернат. Еще с двумя девушками мы составляли санитарное звено батальона, но, когда в Октябрьском райвоенкомате стали оформлять наши документы перед выходом на фронт, обнаружили, что никому из нас еще не исполнилось семнадцати лет. «Кому такие пигалицы-сандружинницы нужны, — обидно сказал военком, — они вчетвером раненого не поднимут!» А мы с Лариской вдвоем сотни раненых перетаскали на носилках! Из военкомата нас отправили в Октябрьский райком комсомола, который позже, как известно, послал Зою Космодемьянскую с путевкой в ЦК комсомола, а оттуда — в нашу часть. Получив эти путевки — мы накинули себе по годику, — прошли спецкомиссию ЦК, которая тогда помещалась в Колпачном переулке, дом № 5. В разведпартизанскую часть 9903 мы пришли первого ноября 41-го года.

Своей маме я сказала, что еду с Лариской на Урал с эвакогоспиталем.

Сначала нас послали в разные группы. Я ушла в тыл врага в составе группы из десяти человек. Задание выполнили. Вернулось два человека. Мы явились на сборный пункт на площади Маяковского, откуда нас доставили в нашу часть в Кунцево».

С группой Цыбарова Валя Измайлова ходила в тыл врага 27 ноября 1941 года. Возвращались 6 декабря ползком через заминированную поляну под огнем немцев и своих фронтовиков. Из десяти человек во главе с девятнадцатилетним командиром осталось в живых двое — Валя и ее подруга Маша Козодой, веселая темноглазая дивчина из Винницкой области. В Москве Валя и Маша пришли на явочный пункт на площади Маяковского. Потом с Машей Валя отбивалась от фашистов в Бортном. И снова выжили подруги. В Сухиничах понравился Маше лихой рабочий парень Леша Гальчин с Орловщины. Ходила с ним потом по вражьим тылам, вместе спускали эшелоны «рейхсбанна». А вышли — поженились и сейчас живут и работают вместе в СУ-85 Главмосстроя. Алексей Пантелеевич — мастер-гранитчик. Редкая профессия!

«На второе задание я отправилась, к своей большой радости, вместе со своей подругой Ларисой. Попали мы обе в отряд из бывалых кадровиков-пограничников. Все молодцы молодцами. Командовал отрядом старший лейтенант Андрей Бойченко. Комиссаром в отряде был Михаил Осташев, адъютантом командира — лихой парнишка Петя Стегниченко. Почти все они были убиты потом в Попкове…

А сколько было жизни в этих ребятах! Теперь, когда я вспоминаю их через много-много лет, я вижу прежде всего их радостные веселые лица, когда мы встречали с ними Новый год…»

Парашютов в первый год войны не хватало, и это учитывалось при планировании операции. Предполагалось, что сначала бойцы воздушно-десантной бригады (ВДБ) захватят в тылу врага аэродром, а затем на этот аэродром сядут самолеты ДБ-З с десантниками без парашютов, из 250-го авиадесантного полка, куда вошли и разведчики в/ч 9903. Беспарашютных десантников учили на аэродроме прыгать из хвостового люка. Требовалось произвести такое «десантирование» за 20 секунд. Самолет ТБ-3 мог взять на борт до тридцати десантников. Десятки ТБ-3 и ДБ-3 стояли на заснеженном аэродроме.

Из-за нелетной погоды вылет постоянно откладывался. Несколько раз выстраивались во всем боевом у самолета, но дальше дело не шло. Начальство никаких объяснений не давало. Ребята говорили, что бригада не смогла захватить у немцев аэродром, но правда это или нет, никто не знал.

В первой декаде после Нового года пронесся слух, что задача изменилась — теперь предстоит с воздуха освобождать город Медынь. И вот ночью вылетело около двадцати ТБ-3. В каждом самолете — по одной санитарке. И опять неудача. Потеряв несколько самолетов, десантный отряд вернулся во Внуково. Валя Измайлова была контужена. Ее самолет с перебитым рулевым управлением едва не разбился.

— Знаешь, Лариска, — рассказывала подруге Валя, — выползли мы из обломков самолета, оглянулась я и поразилась, как вообще кто-то мог остаться в нем в живых. Он был похож на огромную коробку от папирос, раздавленную гигантским сапогом!..

У войны — свой особый юмор. Лариса хохотала, слушая рассказы уцелевших десантников о том, как один из самолетов совершил вынужденную посадку на аэродроме под Подольском и загорелся. Опасаясь пожара и взрыва, экипаж и десантники спешно покинули поврежденный ТБ-3. Но тут подняла крик одна из девушек-десантниц:

— Ой, мамочка! Туфля нет! Где туфель?! В самолете остался!..

— Какой тебе еще туфель?! — недоумевали летчики. — Рехнулась девка!

Но девчата дружно бросились к горевшему самолету и, рискуя жизнью, обнаружили в нем своего командира взвода, прижатого обломком дюралевой конструкции. Его живехонько вытащили из самолета. Это и был лейтенант Туфельд. А самолет тут же взорвался.

Слушая этот рассказ, смеялась не одна Лариска, хватались за животики все десантники.

После этого Лариска всегда знала, что рассмешит подруг в самую печальную минуту, если вдруг скажет:

— Ой, мамочка! Туфля нет! Где туфель?!

Это было всего за три недели до боя в Попкове, на Внуковском аэродроме под Москвой, где группы десантников ожидали вылета в тыл врага. А погоды все не было. Мела метель, солнце и луна прятались за плотными, как сугробы, снеговыми тучами.

От Внукова рукой подать до Кунцева, где стояла часть, — тот же Кунцевский район, седьмая остановка от Москвы, двадцать четвертый километр. Девчата долго думали, где встречать Новый год — у себя в части или с десантниками Андрея Бойченко. Решили с Бойченко — ведь с его группой им предстояло воевать во вражьем тылу против гитлеровцев.

Жили в деревне недалеко от станции. Вокруг, весь в снегу, стоял березняк. За деревней стыла речка подо льдом.

— В честь моей фамилии назвали реку, — смеялась Лариска. — Васильевка!

Вечером комиссар отряда Михаил Осташев зачитал записанную по радио сводку. Прекрасный подарок преподнесли под Новый год советскому народу 49-я и 50-я армии, освободив от гитлеровских захватчиков Калугу; 10-я армия прогнала врага из Белёва, а войска Кавказского фронта совместно с Черноморским флотом водрузили красный флаг над Керчью.

Пришли «парламентеры» из группы десантников-автоматчиков: так и так, мол, у вас в отряде Бойченко целых три девушки — Валя, Нора и Лариса, а у нас ни одной. А какое может быть новогоднее веселье без единой девушки! Дайте нам, Христом-богом просим, ну хотя бы Лариску, в обиду не дадим, она у нас королевой бала будет.

Валя Измайлова считала себя наставницей Ларисы, строго берегла ее девичью честь, нередко хвасталась, что держит Лариску в ежовых рукавицах, человека из нее сделает. За опеку эту Лариска то ласково, то сердито называла подругу «старой старухой» и нередко выходила из-под контроля. Так и в этот раз — уж очень захотелось ей стать королевой бала.

И вот, рассорившись с подругами, она надела свое единственное праздничное платьице, туфельки и пошла к автоматчикам. Без устали танцевала со всеми ребятами вальсы, фокстроты, плясала русского и цыганочку. Серые глаза ее блестели, и она знала, что была красива. Она пела песню за песней и видела, как смотрели на нее ребята, мечтая о своих девушках, тоскуя о мирной жизни и любви. Да, этот вечер был лучшим, самым незабываемым в жизни.

Словно по заказу, старшина-баянист играл все самые любимые мелодии Ларисы — «Брызги шампанского», «Счастье мое», танго из «Петера» и «Таня, Танюша, Татьяна моя…». Ларису приглашали наперебой. Она потеряла счет кавалерам. Одна пара глаз ей особенно запомнилась — серо-голубые, с золотистым венчиком вокруг зрачка. Были они одновременно робкими и настойчивыми, пугливыми и дерзкими.

— Как вас зовут, юноша? — спросила она.

— Шавырин, Володя, — баском ответил юноша. — Я за ростовское «Динамо» хавбеком играл, кумир ростовских пацанов…

— Боец или командир?

На воротнике — пустые голубые петлицы, можно было и не спрашивать.

— Боец. Разведчик.

— А воевать вам уже приходилось?

— Приходилось. — Басок стал гуще.

— И я боец. Не смотрите, что в платье. И я разведчик. Диверсант! Ей-богу! Вот те крест! Завтра вылетаем. Нет! Этого я не должна даже тебе говорить…

Последний вальс. И Володя говорит:

— Боец Васильева! Назначаю вас ротным запевалой. Запевалой разведчиков и диверсантов!

Да, это был волшебный, сказочный вечер. Вечер Золушки на замечательном и небывалом новогоднем пиру. Но после бала ее и прекрасного принца — кумира ростовской ребятни — ждал корабль — воздушный корабль ДБ-Зф с двумя моторами.

Всего-то Лариска помнила пять-шесть новогодних праздников в Еремине и один комсомольский, военный, последний в жизни Новый год.

Наверно, и не было прощального поцелуя у аэродрома. Наверно, Лариска сняла, уходя с бала, чужие туфельки и надела кирзовые сапоги солидного размера — миниатюрных в части не было. И больше туфельки она никогда не надевала.