Виктор Шурлыгин - Космонавт Сергеев

• Название: Космонавт Сергеев
• Автор: Виктор Шурлыгин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1982

В повести «Космонавт Сергеев» рассказывается о становлении покорителей космоса. Герой книги — летчик Саня Сергеев — проходит трудный путь, прежде чем становится кандидатом в отряд советских космонавтов. Трудности закаляют молодого офицера, формируют его характер. Из недавнего мальчишки вырастает нравственно чистая, сильная личность, которой в будущем предстоит провести вне Земли недели и месяцы, обрести счастье, найти свое место в жизни.

---

— Товарищи офицеры! — гаркнул в конце коридора дежурный. — На разбор!

Шутки, смех разом оборвались. Летчики не спеша прошли в соседний класс, загремели стульями. Саня, чтобы быть подальше от начальства, сел не на свое место, рядом с капитаном Ропаевым, а за самый последний стол, на Камчатку. И прогадал. Теперь он видел не часть класса, а весь класс. Молчаливым укором маячили перед глазами таблицы, графики, схемы по производству полетов, развешанные на стенах и у доски. Красочные плакаты показывали, как нужно грамотно взлетать, грамотно выполнять пилотаж, грамотно работать на полигоне, что делать при отказе матчасти и в аварийных ситуациях. Таблицы расписывали буквально все случаи жизни. Не было в них только одного — схемы Санькиного полета.

— Итак, день вчерашний, — сказал Командир, и Санька, похолодев, опустил голову. — Вчера работали в две смены. Закончили точно по графику — двадцать два тридцать. Плановая таблица выполнена полностью.

Неожиданно Командир, прервав доклад, громко сказал:

— Товарищи офицеры, встать! Смирно!

Саня поднял голову. В дверях стоял незнакомый генерал, видимо, тот самый, про которого говорил постовой Миша. Генерал был молодцевато подтянут, строен, без единого седого волоска в смолистой шевелюре. Над орденскими планками — в несколько рядов — блестела Звезда Героя Советского Союза.

— Товарищ генерал! Первая и вторая эскадрильи проводят разбор полетов! — четко доложил Командир и сделал шаг в сторону, освобождая генералу дорогу.

— Здравствуйте, орлы! — как-то лихо, совсем не по-военному сказал генерал.

— Здравия желаем, товарищ генерал! — В классе задрожали стекла.

— Вольно, прошу садиться.

— Вольно, — приказал Командир. — Садитесь. — И, что-то едва слышно спросив у гостя, представил: — Генерал Матвеев. Из Москвы. В нашем полку — по делам службы.

По каким именно делам в лесную глухомань прилетел столичный генерал, Командир не сказал. Спрашивать никто не стал, — значит, так надо. Значит, Командир не может или не имеет права говорить больше. Но у Саньки от этой недомолвки засосало под ложечкой. Он вдруг понял, что тот разговор у проходной о нем, старшем лейтенанте Сергееве, и этот приход бравого генерала на разбор полетов как-то между собой связаны. Как? Неясное предчувствие, волнуя и тревожа, всколыхнулось в нем, обожгло надеждой. Дальше он почти ничего не слышал. Командир закончил доклад, похвалил отличившихся, комэски по очереди указали молодым лейтенантам на характерные ошибки, замполит, летавший на разведку погоды, сообщил о приближении грозового фронта, синоптик выдал ясный прогноз — шел обычный разбор полетов, обычная деловая подготовка к новому рабочему дню. О старлее доблестных ВВС даже никто не вспомнил.

— Перерыв, — сказал Командир. — Прошу не расходиться. Через десять минут замполит сделает сообщение о грубом нарушении безопасности полетов.

Саню оставили на десерт. Решили обсуждать не в рабочем порядке, а персонально. Ничего хорошего это не предвещало, и Сергеев окончательно опечалился. Выходя из класса, почувствовал чей-то быстрый взгляд, всей спиной почувствовал. Обернувшись, увидел, как столичный генерал с непонятным любопытством смотрит вслед, точно спрашивает: «Кто же вы на самом деле, летчик Сергеев? Что несете в себе, что можете?» Сане стало неуютно. Сам не зная зачем, он подошел к окошку, где собрались курильщики, попросил сигарету. И странно — никто не стал подшучивать над ним, подтрунивать: несколько рук одновременно протянули разноцветные пачки. Он смутился, взял из пачки майора Громова, жадно затянулся, закашлялся.

— Ты, Саня, — постучал его по спине майор Громов, — не дрейфь. Дело сделано. Правда, ты одну порядочную глупость сморозил, ну да это, если не возражаешь, я тебе потом объясню. Не за столом переговоров.

— Буду рад. — Он почувствовал, что говорит что-то не то. Совсем не то.

Майор поморщился:

— Раскис, как барышня. Держи хвост пистолетом, а нос морковкой! Ты наказание получил? Получил. Всё. Баста. В армии за один проступок дважды не наказывают. Вот если б Командир не влепил тебе вовремя на всю катушку — тогда да. Тогда неизвестно, как бы все обернулось. Могли бы и турнуть.

— Как это? — не понял Саня.

— Тю, — хохотнул Громов. — Да ты, Сань, совсем щенок! Из авиации могли турнуть!

— Из авиации?! — Побледнев, Саня вдруг представил себя без неба, без самолетов, без надежных товарищей, стоящих рядом, без всего того, что составляло его жизнь, наполняло ее смыслом. — Из авиации?! — повторил он дрогнувшим голосом.

— А ты как думал? — резко спросил майор. — За такие дела, брат, по головке не гладят. Я считал, ты все вычислил, когда шел на полигон, — уже мягче добавил он. — А оно вон как…

То, что его могли турнуть из авиации, как говорил мудрый майор Никодим Громов, для Сани было полным откровением, полной неожиданностью. Что порочащего авиацию он, летчик Сергеев, сделал? Раздолбал мишени, которые нельзя разрушить? Но ведь кто-нибудь — пусть не он — все равно бы это сделал! Ибо что-то унизительное, низкое, до смертной тоски оскорбительное было для военных летчиков в самом факте существования особопрочных исполинов. Этот факт действовал на нервы, не поднимал моральный дух, а, наоборот, разлагал его, подводил к мысли о принципиальной возможности создания таких укрытий, танков, кораблей, бронетранспортеров, которые нельзя уничтожить. Для которых их отличный самолет является не грозным оружием, а детской игрушкой. И многие начали свыкаться с такой мыслью, считая ее аксиомой. Даже расчетливый Володя Ропаев как дважды два доказал эту аксиому. А Саня не хотел, не мог мириться с непреложным. Все в нем — до костей мозга военном человеке — противилось этому. Он взбунтовался. Разрабатывал варианты, просчитывал. И вышел победителем в споре — эффективно использовал оружие, которое ему доверила страна, поднял, если так можно сказать, его производительность и огневую мощь. Так за что же его гнать из авиации? Ну нет, так просто он сдаваться не собирается — будет драться до последнего патрона! Он, старший лейтенант Сергеев, не желает быть крохотным винтиком в сложном механизме. Он хочет, чтобы в нем видели и уважали личность!

— Товарищи офицеры!

Летчики вошли в класс, расселись без обычной толкотни и шума. Замполит язвительно, как показалось Сане, сообщил о происшествии на полигоне. Подводя базу, сказал, что поступок военного летчика Сергеева граничит с воздушным хулиганством, что летчик Сергеев нарушил безопасную высоту и скорость, чем создал предпосылку к летному происшествию. Малейшая случайность — и старшего лейтенанта Сергеева в этом классе могло не быть. И дабы предотвратить подобные случаи, летчика Сергеева необходимо строго, крайне строго наказать. Потом выступали штурман полка, Санькин комэск, какой-то молоденький лейтенант, которого толком никто не знал, — в полк он прибыл неделю назад. Все дружно чехвостили летчика Сергеева — так, что перья летели, говорили про мальчишество, про разгильдяйство и что если каждый будет делать все, что вздумается, — авиация попросту перестанет существовать. Зачахнет на корню. Дело принимало серьезный оборот. Над головой старлея доблестных ВВС начали сгущаться черные тучи.

— А что? — ни к кому не обращаясь, сказал майор Громов, когда лейтенант сел на место. — Правильно. Надо Сергееву всыпать на всю катушку. За то, что нарушил безопасность полетов.

Санька похолодел — такого предательства от Громова, которого успел полюбить, как отца родного, он не ожидал.

— Согласен с вами, товарищ майор. — Замполит показал на маленькую трибуну. — Пройдите, пожалуйста.

— Если можно, я с места, — глыбой поднялся над столом вечный комэск. — Говорю, надо наказать старшего лейтенанта Сергеева за нарушение безопасности полетов. А вот за точный расчет и умелые действия на полигоне старшему лейтенанту Сергееву, военному летчику Сергееву, надо поклониться. Спасибо тебе, Саня! — В полной тишине майор Никодим Громов повернулся к нарушителю. — Спасибо тебе, светлая голова, что ты всем нам и мне в том числе, старому дураку, продемонстрировал возможности новой машины. А так чего? Сплошные ограничения. Перегрузочку больше семи — не делай! За два звука — не ходи! Ниже скольких-то метров — не рыпайся! И не дай бог, поцарапаешь эти хваленые особопрочные мишени. Ну, тут держись!

— Товарищ майор, — бросил замполит. — Вы по существу.

— А существо мое такое. — Громов обвел затихший класс тяжелым взглядом. — Простое существо. Если завтра война? Если завтра, я вас всех спрашиваю, какой-нибудь придурок за океаном нажмет кнопку?! Если завтра нам всем придется закрыть собой матушку нашу Россию?! Что тогда? — захрипел он. — А тогда, скажу я вам, придется новые машины осваивать заново. И все ограничения полетят к чертовой бабушке! Не лучше ли начать осваивать предельные режимы сейчас?