Аглая Оболенская - За миг до тебя

• Название: За миг до тебя
• Автор: Аглая Оболенская
• Жанр: Современные любовные романы

Главная героиня живет с надрывом, когда каждый поворот в жизни — отдельное испытание. но лабиринт в конечном итоге приводит героиню к нужной двери в счастье. Ведь у Бога на нас свои планы.

---

— Но я не умею вести делопроизводство.

— О чем ты? Мне не нужен референт, у меня их полно. Причем, все мужеского пола. Пойдёшь ко мне в модели?

Час от часу не легче! У Полины Бодло явный перебор с алкоголем…

— Извините, кругом столько красивых молодых девушек.

— Глупая, зачем мне красивые! Я ищу такую, как ты. Худую, долговязую, ни грамма жира. Ранний маэстро Зайцев говаривал, что модель на подиуме должна чуть-чуть отличаться от вешалки, чтобы всё внимание на одежду, а не на круглую задницу. Ты — вешалка, только не обижайся, ведь это комплимент.

В ответ Инна лишь пожала плечами, по крайней мере, комплимент не заезженный.

— А лицо! Неужели все здесь ослепли? Твоё лицо — находка для визажиста. Незыблемо спокойное, невыразительное. Истинно нордическое. Накладывай любой грим — оно каждый раз новое.

Неужели мир сошел с ума, и поменялись критерии красоты? Общаясь с разными людьми, Инна больше всего уважала их индивидуальность, как внешнюю, так и внутреннюю неповторимость. Составные детали человеческой привлекательности. К оппоненту, бездумно выдающему общепринятое за своё, моментально теряла интерес. Слыла ярой противницей конформизма. И что в итоге? Сама оказалась без лица, рисуй, любое подойдёт. Красавица "уписанная"!

— Ты скисла, я вижу, — вновь трезвый и оценивающий взгляд фиолетовых маслин. — Курить хочу. Ты не куришь? Жаль… Догадываюсь, о чем ты думаешь, Инна. Ты считала себя симпатичной или уродиной, но чтобы вообще никакой — трудно с этим смириться. Я права? Не молчи же! Кивни хотя бы… — из лаковой сумочки Полина извлекла зеленоватую пачку дамских сигарет "Davidoff", золотую зажигалку с монограммой, глубоко затянулась и обдала Инну ментоловым дымом. — Дура ты, дура. В твоей невзрачности — твоё спасение. Ты пишешь репортажи, статьи всякие и проживаешь по кусочку чьей-то жизни, влезая в чужую шкуру. На подиуме создаёшь образ, неповторимый и в тоже время свой собственный, а как же иначе — в нём часть тебя: манера, походка, тело. Всё это — ты. И ты — многогранна. Раз за разом открываешься миру в новом ракурсе. Я помогу тебе постичь себя, а ты поможешь мне сделать это прилюдно… Ну, что скажешь?

Заманчиво. Только на секунду Инна представила себя в изумительном пальто от Полины Бодло, из меха, льна, стекляруса и замши, в которое влюбилась на показе, слепящий свет софитов и восхищенную публику, дух захватило от восторга. Искушение было слишком велико.

— Не соглашаешься сразу. Разумно. Другого я от тебя и не ждала. Обычно уши разрывает безумный визг соплячек и стоны их родителей, когда я делаю им подобное предложение…

— На семьдесят пять процентов я согласна.

— Что тебя удерживает? Можешь быть со мной откровенна, я же от тебя ничего не скрываю.

— Ну, думаю, и у вешалок должны быть эталонные формы, хотя бы приближенные к стандарту девяносто-шестьдесят-на-девяносто. Я там и близко не стояла.

— Напрасно переживаешь, в данном случае за тебя думать буду я, ведь я тебя выбираю. Надя Ауэрманн, Кейт Мосс — одна Гулливер, другая — Дюймовочка. Обе — суперстарз и живут без пресловутых девяноста. Хелена Кристенсен — обладательница идеальных стандартов. Зато черты лица этой невозмутимой датчанки схожи с твоими, именно о них я мечтаю. Смотри!

Полина взяла с колен сумочку, безжалостно оборвала длинную инкрустированную жемчугом ручку и, поднявшись, обмотала её крест на крест вокруг Инниной талии. Концы закрепила вольным узлом под грудью и вытянула ткань сарафана сквозь образовавшиеся щели. Бесформенный сатин в мановение ока преобразился, переливаясь всеми оттенками синего на каждой гофре. Последний штрих — булавка с Полининой накидки, украшенная на конце жемчужным соцветием, скрепила подол между длинных Инниных ног почти у самого естества. Получились волнистые шортики-манжеты, присборенные обшлагами внутрь.

— Ну! — как фея из сказки, Полина удовлетворённо окинула взором проделанную работу и довольно вздохнула. — Что я говорила! У тебя есть все данные. Соглашайся!

8.

В одночасье жизнь Инны Литвиновой круто изменилась, совершив головокружительный зигзаг. Ей долго пришлось убеждать себя в том, что она справится с поставленной задачей и явит миру свежую топ-модель. Одну из сотни тысяч, нашёптывало прагматичное самолюбие. А жалкие остатки романтичной натуры, неискоренимые никакими бедами и заботами, заставляли смотреть на глянцевые журналы мод по-новому, без зависти и с лёгким сочувствием — у этих мордашек всё позади, они успели примелькаться. А Инне Евгеньевне Литвиновой только предстоит, подобно Венере, родиться из пены бытия.

Карьерный вопрос она изучила глубоко и всесторонне, боясь принять поспешное решение. Ошибиться вновь не могла себе позволить, все, что у неё осталось — Саша, ребёнок особенный, целиком зависящий от неё, и ремесло, имеющее под собой диплом и профессиональные навыки. Посещала всевозможные кастинги и конкурсы красоты, которые, словно сито отсеивали сотни смазливых надежд, задерживая редкие золотые вкрапления. Здесь тоже не всё было чисто — контактируя с коллегами из желтой прессы, Инна слышала и про теневую сторону отбора — постель благообразных дяденек-жюри. Но осуждать не спешила, однажды усвоив истину, что каждый платит свою цену за вожделенный результат.

Полина рассказала ей сказку о Дюймовочке Кейт Мосс, симпатичной четырнадцатилетней девочке, никогда не помышлявшей о модельном бизнесе. Однажды, в аэропорту, когда она возвращалась с мамой и папой с курорта, её увидела промоутер известного модельного агентства и пригласила попробовать свои силы на подиуме. Маленькая Дюймовочка, дышащая серьёзным тётям под мышку, через несколько лет вошла в плеяду знаменитых топ и не с пустыми руками, а с собственным типажом — "waif models" — очень худой, почти измождённой модели. Она подарила веру в себя многим отчаявшимся, не дотягивающим до ста семидесяти сантиметров, худышкам. Напоследок, госпожа Бодло щелкнула Инну по носу гелевым ногтём: "Многое, если не всё, решает в нашей жизни Случай. Поверь в себя и приезжай. Я буду ждать."

Судьба благоволила Инне, позволив прикоснуться к доброй фее, надышаться воздухом, пропитанным ею и запомнить на всю жизнь. Жаль, что их дружба оборвалась на высшей ноте, не дав закончить совместный дуэт. Спустя год два месяца неделю и три дня Полина погибла в автомобильной катастрофе. Она опаздывала на самолёт в Париж и мчалась по автобану в любимом маленьком "Порше", как сумасшедшая, когда скрипящая впереди "копейка" надумала свернуть, а поворотник включила в последний момент. А дальше — бешеный скрип тормозов, скрежет металла по асфальту и рвущий душу крик перечеркнутой жизни. Инна в числе команды сопровождения ждала Полину в Шереметьево, нервно меряя шагами гулкий зал. Голос диктора, сообщающий время прибытия и отбытия лайнеров, изредка отвлекал внимание. Объявили их посадку, а Полины всё ещё нет. Дэн и Эмиль занялись таможней и отправкой коллекции в грузовой отсек. Лайла и Вита бросились на шею провожающим бой-френдам. Рустам насиловал сотовый, пытаясь дозвониться до босса. И только Инна слепо озиралась по сторонам, предчувствуя беду. "Так, у неё мобильник не отвечает. Что делаем. Все сюда! Девочки, оторвитесь на минуту, внимание! — на правах заместителя Рустам стянул группу возле себя. — Полина опаздывает. Это не в первый раз, обычно она покупает билет на следующий рейс и догоняет нас в воздухе или на месте. Берём свои вещи и быстренько на посадку." Словно по команде все бросились к сумкам. Все, кроме Инны, которая продолжала стоять и смотреть в щель между разъезжающимися стеклянными дверями. "Я никуда не полечу!" — сказала Рустаму, а он, усвоив однажды тождество её слов и дел, спорить не стал. Она долго-долго потом благословляла взглядом самолеты, сердцем веря, что не в этот раз, но когда-нибудь полетит в Париж обязательно.

9.

Папу Гию Инна увидела на церемонии прощания с гробом, перед кремацией. Он устроил Полине пышные похороны и, пожалуй, единственный плакал искренне, как ребенок, не пряча слёз и не стесняясь боли. Рядом с ним, крепко-крепко держась за большую ладонь, стояла прелестная крошечная девочка — Манана, любимая дочь Полины Бодло и Георгия Цхеладзе. Инна помнит, как незадолго до смерти, Полина завела с ней странный разговор.

— Это хорошо, очень замечательно, что ты — журналистка, — выпалила она. — Придет время и ты напишешь обо мне всю правду, ну, про все мои злоключения. Ой, как здорово иметь личного библиографа!

— Биографа, — поправила тогда Инна.

— Да какая разница! Главное, своего. Моя биография будет маленькой бомбой. Сенсацией. Люди почему-то думают, что мне всё падало с неба…

— Падает!

— В смысле?

— Времена ставь правильно у глаголов. Я с удовольствием напишу о тебе мемуары, но не некролог.