Адриана Триджиани - Лючия, Лючия

• Название: Лючия, Лючия
• Автор: Адриана Триджиани
• Издательство: Амфора, Ред Фиш
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-483-00134-6, 1-4000-6005-2

Это история о Нью-Йорке 1950-х, о девушках, чьи "перчатки, как ночь, — становятся все длиннее". Лючия Сартори, красавица дочь преуспевающего бакалейщика итальянского происхождения, устраивается на работу помощницей модельера в роскошный магазин "Б.Олтман", расположенный в самом сердце Нью-Йорка, на Пятой авеню. Она обручена с другом детства, преданным ей Данте Де Мартино. Но, встретив прекрасного незнакомца, который обещает Лючии роскошную жизнь, известную ей только по страницам светской хроники, девушка порывает с Данте. Решая проблему выбора между обязанностями перед семьей и собственными желаниями, Лючия пытается найти себя.

Изысканная, как платья, которые шьет Лючия, и напряженная, как отношения в ее итальянской семье, история о молодой женщине, которая поверила, что в мире, полном возможностей, она не может — просто не имеет права — не следовать за своей мечтой.

---

— А. Хорошо, понятно, — немного расслабляется. Джон. — Это большой город, и здесь очень много возможностей. Я столкнулся с одним из заместителей мэра в ресторане отеля «Тафт» — они все там завтракают — и завел с ним разговор о яичнице-болтунье у буфетной стойки. Он мимоходом упомянул о контракте на поставку деревьев для парков. Я сделал несколько звонков, и вот у меня небольшое дельце с нашей администрацией.

— Здорово, — легонько сжимая его руку, говорю я.

Джон улыбается мне, радуясь, что я одобряю его планы. Я никогда не говорила ему о том, что чувствую, когда он заводит разговоры о делах, а он никогда не спрашивал, как я к этому отношусь. Мне казалось, что это плохой знак. Сам он не может понять моих чувств, а я боюсь ему что-либо говорить. Уверена, этот страх уйдет, когда мы поженимся.

Как девушка, которая работает с двадцати лет, я кое-что понимаю в делах. Я, конечно, не знаток, но согласна с папой: единственный способ чего-то добиться — это сосредоточиться на чем-то одном, и делать это лучше других, чтобы стать известным как можно большему количеству людей. Папа рассказал мне, какое значение для покупателей имеет обслуживание, когда им приятно совершать покупки. «Гросерия» отлично обустроена. Здесь покупатели наслаждаются видом великолепных прилавков больше, чем самой едой. А еще папа всегда дает попробовать свои продукты покупателям. Когда я рассказала об этом Делмарру, он стал повторять папин опыт и убедил нас предлагать заказчикам кофе или чай с выпечкой, когда они приходят на примерку. Забота о заказчике — чрезвычайно важное дело.

Джон оставляет машину у границы резервации Монток.[41] В придорожной палатке мы берем по хот-догу и содовой, а потом долго идем пешком до пляжа. Там мы забираемся на самую верхушку старого маяка, а потом гуляем по прилежащему к пляжу парку. Из парка идем в городок и любуемся местными домами, окна которых выходят на океан. Джон отмечает, насколько эти дома разные по стилю, и спрашивает меня, который мне больше всего по душе. Как здорово, что он представляет нас вместе в одном из таких домов, какие я могла видеть только на страницах журналов. Я думаю о Данте Де Мартино, который мечтал, чтобы я прожила до конца дней своих в доме его родителей, и лишь изредка выезжала на Кони-Айленд. Данте даже и вообразить себе не мог такую жизнь, какая будет у меня с Джоном.

Мы не единственные, кто на обратном пути решил зайти на открытый блошиный рынок и разведать, какие сокровища он скрывает. Люди побросали свои машины прямо на газоне, а сами слоняются повсюду. На кресле-качалке прикреплена маленькая табличка: «Продается».

— Вот почему сюда всех так тянет, — заговорщически шепчет Джон. — Кто сможет устоять перед старым креслом-качалкой?

Потом он идет в другой конец рынка к складному столику, на котором навалена целая куча личных вещей, от носовых платков до ботинок. Берет маленькое инкрустированное бирюзой зеркальце и в пару к нему такую же расческу.

— У тебя должны быть эти вещи, — обращаясь к человеку, присматривающему за распродажей, говорит Джон и вытаскивает свой бумажник. Он протягивает мужчине купюру, но тот сразу возвращает ее, объясняя:

— С такой суммы у меня не наберется сдачи.

Джон просматривает купюры в своем бумажнике; кажется, все они стодолларовые.

— Сколько они стоят? — спрашиваю я.

— Два доллара.

Я открываю свой кошелек и отдаю продавцу двухдолларовую бумажку.

Джон пожимает плечами, потом целует меня и говорит:

— Я твой должник, дорогая.

Я чувствую, как продавец наблюдает за нами, пока мы идем к машине. Мы проезжаем несколько отделенных друг от друга полями приморских деревушек, на главных улицах которых располагаются старомодные кафе-мороженое и магазинчики, рядом выставлены лотки для распродажи одежды, книг и безделушек Предзакатное небо меняет цвет с ярко-голубого на багровый, а солнце касается воды в окружении мириад нежно-розовых облаков. На подъезде к Хантингтону Джон сворачивает с главной дороги и направляется в наше любимое место.

Он останавливается у холма, куда возил меня прошлой зимой, обходит машину и открывает мою дверь.

— Вот мы и на месте, — помогает выйти мне Джон.

— Смотри, новые дома, — показываю я на открытое пространство за нами, где строятся два дома. — Скоро мы не сможем ставить здесь машину.

— Почему?

— Потому что землю продадут, и кто-нибудь обязательно построит на этом месте дом.

— Твоя правда, — говорит Джон. — Земля уже продана.

— Так я и знала, — вздыхаю я и гляжу на залив. — Разве земля, откуда открывается такой великолепный вид, может долго оставаться ничьей? Им очень повезло.

— Повезло тебе, — улыбаясь, говорит Джон.

— Что ты…

Джон притягивает меня к себе и целует:

— На этом самом месте я собираюсь построить дом для вас, миссис Тальбот.

— Миссис Тальбот?

Меня так разволновали его слова. Я и представить себе не могла, что это произойдет вот так.

— Ты ею станешь, если скажешь мне «да». Ты выйдешь за меня замуж, Лючия Сартори?

Джон Тальбот опускается на одно колено и открывает бархатную коробочку. Внутри лежит кольцо с бриллиантом, простое, строгое, в платиновой оправе.

— Да, я выйду за тебя, — кладу я свою руку на плечо Джона.

Он встает:

— Давай, примерь это колечко с льдинкой на свой пальчик.

Джон достает кольцо и надевает его на мою руку. Я начинаю плакать.

— Теперь ты законная миссис Тальбот. Два карата тому свидетели.

Я смеюсь:

— Законная? Ну и слово.

Джон все сжимает мою руку:

— Хорошо, это просто слово. А ты, Лючия, — все для меня. Ты веришь в меня. Никто прежде по-настоящему в меня не верил, не верил в мои силы. Я успешный человек, но мне всегда приходилось упорно работать и бороться, чтобы занять свое место в этой жизни, среди людей, которые все получили по наследству или выиграли в лотерею. Я много где побывал, и куда бы ни приехал, я искал девушку, которая стала бы моей спутницей до конца жизни. И вот, наконец, она повстречалась мне прямо в Нью-Йорке. Ни за что не поверил бы, что такое может случиться. Я самый счастливый мужчина на свете.

Мне представляется, как Джон путешествовал без меня, но эти мысли расстраивают меня. Я так сочувствую ему, и мне хочется заботиться о нем. Теперь у меня целая жизнь впереди, чтобы любить его. Он покрывает мое лицо поцелуями, потом целует меня в ухо, в шею.

Мне известны правила. Я должна подождать до брачной ночи, но я не в силах. Я не могу. В этот момент я бы отдала Джону все: мое сердце, мой дом, все-все, и это было бы правильно. Джон берет меня на руки и несет на дальний конец пляжа, где от подножий холмов начинаются дюны. Небо подернуто красноватой дымкой. Я заглядываю Джону в глаза, и вижу в них все то, о чем я молилась. Этот мужчина любит меня, только меня. Медленно он расстегивает пуговицы на моей юбке и кладет ее на песок вместо подстилки. Осторожно он прижимается ко мне всем телом.

— Я тебя люблю, — шепчет он.

Сколько себя помню, мне всегда было любопытно, каким будет этот момент, и вот он наступил, как будто мое тело не принадлежит мне, как будто я покинула его и наблюдаю романтическую сцену откуда-то сверху. Вижу каждую деталь, но не чувствую, что тело целиком мое. Потом поцелуи Джона напоминают мне, почему я здесь очутилась, и почему он выбрал меня из всех девушек на свете. Я чувствую его дыхание, его нежные прикосновения, и понимаю, что поступила правильно. Постепенно все звуки и картины исчезают, как в тот момент, когда я увидела его в первый раз. Когда ты поступаешь правильно, нечего бояться и не нужно задавать никаких вопросов.

Я провожу рукой по его густым волосам, ослепительный камень на кольце отражает последний луч солнца, и оно садится за дюны. Лучший день за мои двадцать шесть лет сменяется ночью, и если бы солнце больше никогда не взошло, я не стала бы возражать.

Мы с Джоном не говорим друг другу ни слова до самой Коммерческой улицы. Я сижу совсем близко к нему, он обнимает меня и каждую минуту наклоняется ко мне, чтобы поцеловать. Искусство разговора на деле оказывается совсем не искусством; истинное искусство — это молчание. Когда он останавливает машину около моего дома, я приглашаю его зайти.

— Они будут так счастливы за нас. Мы должны поднять тост за нашу помолвку, это традиция! — целую я Джона в щеку. — Ты женишься на итальянке. Мы пьем за все, будь то даже день стирки белья!

Джон смеется:

— Хорошо, согласен, сегодня ты за главную.

— Да, и попрошу тебя не забывать об этом.

Мы поднимаемся по ступеням крыльца, которые, кажется, изменились. Нет, это я стала другой, и изменилось мое восприятие мира. На этих ступенях я играла, когда была девчонкой, но теперь мне ясно, что совсем скоро мне придется покинуть отчий дом. Мое место рядом с Джоном.