Аркадий Вайнер - Искатель. 1972. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1972. Выпуск №1
• Автор: Аркадий Вайнер
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

На 1-й и 4-й стр. обложки — рисунки Г. НОВОЖИЛОВА.

На 2-й стр. обложки — рисунок А. ИТКИНА к роману Аркадия и Георгия Вайнеров «Визит к Минотавру».

На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Ричарда Геймена «Машина».

---

Нам повезло, — мы могли вволю насмотреться на него. Он поднял обрубок своего хобота в направлении бегства слонов, поколебался, сделал полуоборот и, как разрушительная буря, перенесся на самый конец северного мыса. Там он тяжело растянулся и принялся рыться в земле.

Еще через несколько секунд мы увидели над морем стаю больших птиц — или больших летучих мышей, — которые неслись от берега, по временам снижаясь к воде и даже прикасаясь к ней, чтобы поймать рыб. Мы сосчитали их: двенадцать птиц летели замечательно легко и красиво. И вдруг, испустив тот сверхъестественный вопль, который испугал нас, они, как крылатые стрелы, кинулись на динотерия.

Исполин вскочил. Большие птицы напали на него со всех сторон, как крикливый вихрь. Стая носилась вокруг, неотвязно и злобно. Потом один за другим нападающие опустились ему на спину, сбившись в копошащийся, похожий на гидру клубок. Животное заметалось — четвероногий замок, опрокинутый четырехбашенный собор, — повернулось и с ревом умчалось в оглушительной буре. Его протесты были похожи на ярость взбесившегося парохода, а его мучители, снова взвившись в воздух, провожали беглеца гиканьем. Мы долго следили за ними взглядами, заслоняя рукою глаза от солнца.

— Я отдал бы пять лет жизни за бинокль, — сказал мой спутник. — Невозможно смотреть… Ах, если бы только я знал! Чего бы я не захватил с собой, Шантерен! А у меня только часы, вот и все!.. Что это за летучие твари? Вот грязные скоты! А голоса у них!..

— Конечно! Но я не знаю… Птеродактили?

— Нет. И все же… О нет, нет! Крылатых ящеров в эту эпоху уже не было, ручаюсь головой… У, противные твари! — повторил он, вытирая потное лицо. — Какой гадкий крик! Я не помню ничего отвратительнее… не считая одного впечатления в детстве…

— Какого же?

— О, пустяки. Я хотел сказать — первой обезьяны, какую я видел. Эта пародия… Так вот, крик этой птицы…

— Вы правы, — сказал я, пораженный верностью этого сравнения. — Но лучше говорить потише. Мы не знаем, что скрывается вокруг.

Синяя тень рощи сохраняла свою таинственную враждебность. Листва деревьев вздрагивала; колеблемая невидимыми птицами. В сквозной тени висели судорожные рои мух. Чаща явно пробуждалась, встревоженная чьими-то тайными передвижениями. Стебли трав гнулись полосами и замирали с пугающей внезапностью, заставляя думать о том, что нас увидело какое-нибудь животное или чудовище.

— Нужно обогнуть эту скалу, — сказал я, — чтобы она была между нами и сушей. Океан кажется более безопасным.

— Как вам угодно, — ответил Флери-Мор, выполняя этот маневр. — Но я все время ожидаю, что этот мираж вдруг исчезнет. Наблюдайте, хорошо?

— Здесь нам будет не очень удобно, — заметил я.

Действительно, море лизало здесь подошву утеса.

— Все равно, останемся тут, — ответил Флери-Мор, стоя одной ногой в воде. — Главное — не делать лишних движений, чтобы не выдать своего присутствия. Впрочем, передвигаться в мираже вообще опасно, так как мнимая местность маскирует ловушки действительной. Не забывайте этого, Шантерен, и, что бы ни случилось, не бегите. Местность, которую мы ВИДИМ, попросту НАЛОЖЕНА на ту, где мы НАХОДИМСЯ. В видимой пустоте этой допотопной поляны вы можете налететь на плотный ствол теперешнего дерева. Это, кажется, единственная опасность, какая нам угрожает. Потому что… Ну да! — вскричал он, хлопнув себя по лбу. — Каким бы полным мираж ни был, он всегда мнимый! Это отражение, иллюзия! Следовательно, друг мой, — боже, как мы были наивны! — следовательно, изображение слонов, издохших несколько сот тысяч лет назад, не могло бы причинить нам никакого вреда. Оно остается в своем времени, как мы остаемся в своем.

Его уверенность передалась и мне.

— И потом, — сказал я, — вот что хорошо: существа прошлого, которых мы видим, не могут видеть нас, потому что мираж не может быть двусторонним. Африканские миражи никогда не бывают двусторонними.

— Разумеется, — подтвердил геолог. — Можно получить от прошлого непосредственное впечатление: небосвод со своими более или менее удаленными звездами дает нам каждую ночь столько изображений прошлого, сколько есть на нем звезд. Но непосредственного впечатления БУДУЩЕГО получить нельзя. Значит, если бы мы, скажем, вскочили и закричали, динотерий ничего не увидел бы и не услышал.

Мы вышли из-за своего скалистого укрытия, вернув себе всю свою беспечность. От наших башмаков оставались на влажном песке отпечатки. Современные башмаки… доисторический песок…

Флери-Мор некоторое время смотрел на волны, скрестив руки на груди, потом заговорил:

— Вы не знаете, какое волнение испытываю я перед лицом этого юного моря, этого моря первых времен мира, близких еще к той первобытной эпохе, когда вся Земля была единым морем!.. Отсюда вышла вся жизнь. Все, что дышит и движется, вышло из недр этого океана, который и сам словно дышит и движется, как несчетное множество живых существ… Вот первоначальное море, и вот оно близ своего первого начала! Вот колыбель всего живого, вот море — матерь человека, где уже есть вкус слез, вкус крови и звук рыданий!

Нам выпало несказанное счастье видеть его в дни его юности. В этот час, возродившийся для нас, оно только что окончило свое великое дело. Оно выслало на узкие еще материки все создания, порожденные его лоном. Эпоха ящеров давно миновала. Они изменились, превратились в птиц и млекопитающих. Гигантские драконы не вернутся больше. Теперь должен появиться некто другой. Теперь в недрах обезьяньего племени смутно зарождается человек, и в мозгу какого-нибудь шимпанзе начинает свой путь Вергилий…

Наступило краткое молчание, полное шума прибоя.

Я осмелился заговорить:

— Ну уж если путешествовать во времени, то я предпочел бы зайти дальше, в эру, предшествующую этой. Прекрасное зрелище — динозавры, Флери-Мор! Быть может, самое удивительное на всей Земле, во все ее времена!

— Ну! — возразил Флери-Мор. — Все ваши диплодоки, мегатерии и прочие игуанодоны были морским населением. Они жили в воде почти всегда, а не так, как нам показывают книги и музеи. Не жалуйтесь: разве динотерий, которого мы видели, не кажется запоздалым осколком гигантской фауны?

— Это не ящер, — сказал я с сожалением.

— А я, — продолжал он, все время переводя взгляд с моря на пальмовую рощу и с берега на сосняк, — если бы я мог выбирать, я бы остановился на менее отдаленной эпохе, на том геологическом времени, когда в животном окончательно проявился наконец человек. Ах, увидать первых людей! Адама и Еву неоспоримой геологической Книги бытия!..

— Вот и птицы возвратились, — заметил я. — Они ловят рыбу вдали. Оперение у них кажется белым, или же так влияют расстояние и солнце… Это огромные чайки.

— Мне бы так хотелось узнать, что это такое, — пробормотал Флери-Мор. — Но нужно отказаться. Не будем терять драгоценного времени и попробуем, по крайней мере, разглядеть то, что есть поблизости. Вон там я вижу чудовищные груши; они меня интригуют. Попробуем подойти к лесу.

Он сделал несколько шагов, нащупывая почву ногой и вытянув руки, словно ослепнув: все это потому, что он боялся реальных препятствий, скрытых миражем.

— Эй! — вскрикнул он; резко остановившись, он повернулся ко мне и, прикрыв рот рукой, прошептал нерешительно и восхищенно: — Пещера! Смотрите…

Я молча сделал ему знак вернуться и ощутил вдруг несказанное отчаяние при мысли, что мы, быть может, навсегда останемся на этой Земле, где людей еще не было. Во мраке пещеры зажглись огоньки. Это были маленькие яркие точки, расположенные попарно, красно-зеленые и зелено-красные, неоспоримые, неоспоримо знакомые, — глаза!

— Я иду туда! — заявил Флери-Мор.

— Нет! — И я кинулся к нему.

— А вдруг мираж рассеется? — убеждал он меня. — Разве вы не будете вечно раскаиваться в том, что упустили случай? Воспользуемся им, друг мой! Воспользуемся этим благодетельным миражем!

— Но разве вы не видите, что эти глаза СМОТРЯТ НА ВАС?

— Э, вы с ума сошли! Смотрят в будущее?

Но я держал его крепко, ибо сам был под властью чего-то повелительного, сильнее здравого смысла. Он должен был уступить мне и ограничиться обследованием на расстоянии.

Глаза сверкали, как парные звезды, и иногда мигали, закрываясь пугающими в своей незримости веками. Моя фантазия пририсовывала к ним целое семейство наводящих ужас медведей, ростом с бегемота.

— Вы ничего не замечаете? — вдруг спросил я.

— Что такое?

— Вы не замечаете?.. Луч солнца…

— Какой луч?

— Тот, что проникает в пещеру, — вот эта косая полоса света…

— Ну?

— Так вот, пара глаз, ближайшая ко входу… не находится ли она ВЫШЕ полосы света?

— Да, это верно.

— Значит, если бы это были глаза животного, стоящего на земле, мы бы увидели его в луче…