Александр Преображенский - На воре шапка горит

• Название: На воре шапка горит
• Автор: Александр Преображенский
• Жанр: Детские остросюжетные

Каникулы в этом году складывались у Мити на удивление скучно. Но стоило ему познакомиться с компанией деревенских ребят, как их обвинили в серии краж в дачном поселке, а Митю чуть ли не наводчиком сделали! А самое серьезное обвинение — кража дорогущего мотобайка. Ну не могли эти ребята быть ворами! Ведь к их компании принадлежала и Алена — рыжеволосая девчонка, при взгляде на которую у Мити замирало сердце. Вместе со школьными друзьями, которые приехали к нему на день рождения, Митя решительно берется за частное расследование` — опасное, но ужасно интересное…

---

— Может, зайдем, — предложил Бэн, скучая в ожидании и имея в виду магазин.

— Что там делать? — поморщился Митя. — Слушай, ты мне друг?

Этот вопрос ошарашил Бэна.

— С дуба рухнул? — спросил друг вместо ответа.

— С дуба не с дуба, друг или нет?

— Допустим, — предположил Бэн.

— Ну, не обижайся, — попросил его Митя. — Мне очень надо.

— Ну надо, так надо, — пожал плечами Бэн, все более убеждаясь в правильности недавнего жеста Тоши.

— Нет, ты не понял, — настаивал Митя.

— А что? — спросил Бэн.

— Мне надо отлучиться, — пояснил Митя.

— Ну так отлучайся. Надолго? Давай, пока она еще говорит с мамашей.

— Да я не про это, — Митя смутился, догадавшись, что подумал Бэн. — Я должен сходить здесь кое с кем повидаться. И так, чтобы я был один. Ну, я потом расскажу, — занудил Митя, заметив изумление Бэна. — Ну, мы же помогали Тоше сегодня утром, когда она нас просила. Теперь я прошу.

— Да хорошо, — Бэн пожал плечами. — Ладно. Только я — то что должен делать?

— Уведи Тошу.

— Как? Куда?

— Я сейчас убегу, а вы идите на речку. Там меня и ждите. Возле запруды.

— Ладно, беги, — согласился Бэн. — Только скорее, а то она прощается.

Митя сорвался с места. Он пробежал по главной улице до следующего перекрестка, где резко повернул направо и скрылся за домом. Теперь его не было видно с главной площади, но еще одну стометровку он сделал, не снижая скорости. Потом перешел на шаг. Потом присел на корточки, отдохнуть под чьим — то забором. Просто надо было дать Бэну время, чтобы он выполнил его просьбу.

Просидев минут пять, Митя пошел дальше по улице, пока не отыскал проход между дворами, ведущий назад параллельно главной улице поселка. Свернув на него, очень скоро он оказался там, где и хотел оказаться. Почти напротив знакомой лавочки у забора рядом с домом Алены.

"Только бы была дома", — твердил он про себя, как заклинание. Больше Митя не собирался прятаться ночью под окнами, пусть будет, что будет. Тем более что ей все известно. Он и Бэну с Тошей расскажет, но позже, это позже. Ведь еще неясно, как все сейчас обернется.

Митя пересек наискосок узкую улочку и подошел к знакомой калитке. Дворик за забором был совсем маленьким, и окна дома были так близко, но занавешены тюлем и куцыми занавесочками. Так что, что там внутри, Митя не мог видеть. Он открыл калитку и решительно прошел к крылечку. Постучался в глухую дверь с давно не обновлявшейся светло — коричневой краской, которая во многих местах потрескалась и отходила неровными чешуйками.

Неожиданно открылась не дверь, а окошко, и он сразу увидел Алену, но только на одно мгновение.

— Погоди, я щас, — кратко бросила она, и створка закрылась.

Митя остался ждать, стараясь глядеть на дорожку или на клумбу, но только не на окна, откуда за ним могли наблюдать глаза родственников Алены. Ему пока не хотелось скрестить с ними взгляды. Из — за кирпичного столбика, подпиравшего крылечко, вышла рыжая полосатая кошечка с изумрудными глазами, и уж от ее взгляда он не смог уберечься. Кошка остановилась и, стоя боком, долго смотрела в лицо Мите. Лишь чуть — чуть она изогнула спину. И самый кончик хвоста подрагивал тоже чуть — чуть.

"Как хозяйка, такая же рыжая", — подумал Митя и вспомнил Аленино: "Проклятая кошара". "Если сейчас подойдет и приластится, — загадал он, — все будет хорошо". Будто угадав его мысли, кошка стронулась с места. Все еще поглядывая искоса, она еще больше изогнула спину и попала к Мите, заплетая одна за другую передние лапки. Когда приблизилась, он сам присел и протянул ей навстречу руку. В этот миг скрипнула дверь, по лестнице сбежала Алена.

— Муську чешешь? — спросила она. Митя улыбнулся.

— Пошли отсюда, — скомандовала хозяйка и быстро направилась к калитке. Мите ничего не оставалось, как последовать за Аленой.

— Куда? — только спросил он, когда они вышли на улочку.

— На реку, — ответила девочка.

— Только не на пляж, — испуганно взмолился Митя.

— Сама знаю, не дура.

Алена была настроена решительно и шла быстро. Поспевая за ней, Митя терялся в догадках, его, что называется, бросало то в жар, то в холод. Он никак не мог вычислить, что его ожидает и что значит такая решимость.

Алена вывела его из Зараева тем путем, которым Митя еще никогда не ходил. Мимо какой — то котельной и длинных заборов по тропинке в зарослях гигантского репейника. Но в итоге они оказались совсем близко к реке и в самом подходящем месте, чуть ниже по течению того крутого обрывчика, где он ее впервые увидал. Здесь река поворачивала, окружая со стороны Зараева маленький полуостров, сплошь заросший по периметру камышом. Алена привела Митю именно туда.

На полуострове росла одна единственная ива. Очень старая, разваленная временем и очень удобная. Развалилась она так, что один из стволов дерева почти лег на землю, но жил, образуя естественную скамейку, а в развилке ивы — даже что — то вроде кресла со спинкой. Алена села на этот ствол. Митя рядом. Всю дорогу до реки они не разговаривали. Теперь пришло время.

— Я вчера ждал вас на реке, — начал Митя.

— У тебя же день рождения был. Кстати, поздравляю.

— Спасибо. Но я приходил на реку, хотел вас с моими друзьями познакомить и… Ну, в общем, на самом деле хотел тебя увидать.

Он сказал то, что думал.

— Можешь сейчас смотреть, — ответила Алена.

Эту фразу она бросила так, что, поймав ее смысл, Митя чуть не свалился с дерева. И смысл сказанного был не в словах, но в тоне. Спокойное безразличие уловил Митин слух. И Митя после этого будто подавился. Все слова, которые он хотел сказать, застряли у него поперек горла.

Пару минут Митя провел в тягостном молчании, все еще не в силах справиться с впечатлением от услышанного. Алена сама посмотрела на него.

— Что нахохлился? — спросила она.

Слова не проворачивались у Мити на языке, и сам он сделался будто весь пустой изнутри, как Ленин, что стоял в огороде Петровича.

— Что молчишь — то? — опять вполне невинно спросила она.

— Бе са мэ мучо, — сам не зная почему, выдавил Митя.

— Откуда знаешь? — неожиданно по — детски удивилась Алена.

— Чего? — удивился ее реакции и Митя.

— Ну, про беса мимучу.

— Да так, слышал, — Митя не улыбнулся, хотя и разобрал, что два испанских слова Алена считает за одно и произносит их слитно.

— Надо же, — Алена еще не перестала удивляться, — у нас так только один человек говорит.

— Какой? — Митя задал этот вопрос тоже просто так, чтобы что — то сказать, на — самом деле ему сейчас было глубоко наплевать, кто так еще говорит.

— Серега, только не Лысый, а Никитин брат.

— У Никиты есть брат? Ах да, ты говорила, — вспомнил Митя их последний разговор. — Еще, что он дубина.

— Дубина — то — дубина, но в семье главный. Отца — то нету.

— А где отец?

— Умер. Давно умер. Вроде от водки. А может, еще от чего, кто его знает. Когда очередной раз пришел из тюрьмы, так скоро и помер.

— Из тюрьмы — ы? Он что, сидел?

— Никитин отец? Да тыщу раз. У нас таких много. Сто первый километр.

При чем тут какой — то километр, Митя не понял, да и опять — таки не до этого ему сейчас было.

— А у тебя сидел кто — нибудь? — все же спросил он, развивая тему, немного опасаясь обидеть Алену, но хоть какой — то разговор завязывался.

— Не, — как ни в чем не бывало мотнула она головой, — у нас все работают. У нас, у Шмаковых еще так, еще дома три на улице, а у остальных кто — нибудь да найдется. Это не Москва. За разное попадают. Все больше по дурости и по пьяни. Вот в прошлом году Лаптев, тоже Димка…

— Что значит тоже? — возмутился Митя. — Я еще не сидел и не собираюсь.

— Он тоже не собирался, — усмехнулась Алена. —

Знаешь, как говорят, от тюрьмы и сумы не зарекайся. В машине чужой покатались и сели. Димка и Лешка. Ну, скоро уже выйдут.

— А Серега этот, Никитин брат то есть, сидел?

— Еще бы. Такой дурак обязательно сядет.

— А за что он сидел?

— Да кого — то избил в электричке, оказал сопротивление милиции, что — то такое, я уж не помню.

— А Васю не знаешь, кто бил?

— Какого Васю? Ах, того пацана, про которого говорили, что утонул. Нет, откуда? Мы туда не плавали, на пляже все были, когда фермер ваш прибежал.

— Его в больницу увезли, — сообщил Митя. Алена сначала сделала большие глаза, видно, не сразу сообразив, кого имеет в виду Митя, вроде бы здоровье Петровича не вызывало ни у кого опасений, но, догадавшись, о ком идет речь, несколько раз кивнула.

Потом добавила:

— Поправится. Лысого в прошлом году побили в Игнатьеве, он две недели в больнице лежал. Потом вышел как ни в чем не бывало. Только желтые фонари под глазами.

— Жаль, вас у меня на дне рождения не было, — вздохнул Митя. — Торт был классный. И вообще… Семена моего не видали.