Александр Преображенский - На воре шапка горит

• Название: На воре шапка горит
• Автор: Александр Преображенский
• Жанр: Детские остросюжетные

Каникулы в этом году складывались у Мити на удивление скучно. Но стоило ему познакомиться с компанией деревенских ребят, как их обвинили в серии краж в дачном поселке, а Митю чуть ли не наводчиком сделали! А самое серьезное обвинение — кража дорогущего мотобайка. Ну не могли эти ребята быть ворами! Ведь к их компании принадлежала и Алена — рыжеволосая девчонка, при взгляде на которую у Мити замирало сердце. Вместе со школьными друзьями, которые приехали к нему на день рождения, Митя решительно берется за частное расследование` — опасное, но ужасно интересное…

---

«Вот и спала бы так», — подумал Митя, тихонько пробираясь в дом. Но ошибся. Любовь Андреевна сидела за обеденным столом, читала что — то и даже не переодевалась ко сну.

«Сейчас скажет: явился не запылился, или еще что — нибудь в этом роде», — подумал Митя и ошибся вторично. Бабушка молча закрыла книгу, встала и стала накрывать на стол.

В полном молчании Митя поужинал. Бабушка никуда не ушла, стояла рядом. Когда она налила ему чаю Митя не выдержал.

— Ба, ну сядь, — взмолился он.

Любовь Андреевна села, но никаких слов от нее Митя в этот вечер так и не дождался.

«Ну и ладно, — убеждал он себя, отправляясь спать и слушая, как позвякивает ложка в кружке, которую складывает в мойку Любовь Андреевна. — Так даже лучше. А то пилила бы, пилила». Вот только на сердце у Мити стало нехорошо, совестно. «Сумела — таки», — разозлился он и завалился на кровать.

Глава III ОПАЛА

Голоса появились как — то исподволь, извне. Чужие голоса, посторонние. Сразу много и нервные. Они бубнили, срываясь на высокую ноту, талдычили, спорили, внося дисгармонию в целостное мироощущение. Он сопротивлялся незваному, но тщетно. Наступил момент, когда терпеть вторжение стало невыносимо, весь мир разбился и разлетелся вдребезги, как упавшее на пол зеркало, — Митя проснулся.

— Да, да, — четко и решительно отчеканил бабушкин голос. — Сейчас я его приведу.

Быстрые, лишь немного шаркающие шаги, и:

— Митя! Митя, вставай. Ты здесь нужен.

«Кому еще?» — Митя недовольно оторвал щеку от мягкого и теплого бока подушки. С улицы в щитовой дачный домик уже наплывала жара. Митя провел ладонью по шее, вытер липкий отвратительный пот.

— Вставай, — на пороге комнатки появилась Любовь Андреевна. — Уже половина десятого. Там тебя ждут.

— Кто еще?

— Вставай, одевайся, увидишь.

По тому, как это было сказано, по лицу, по решительной складке между бровей, по выпрямленной осанке Любови Андреевны Митя понял, что промедление неуместно.

Он молча поднялся с кровати и, пыхтя под тяжестью недосыпа, стал одеваться, путаясь в рукавах и штанинах, не сразу отыскивая попрятавшиеся под мебель кроссовки. Один — под этажеркой, другой — за ножкой кровати.

Любовь Андреевна не стала его дожидаться, вышла, и, зашнуровывая обувку, он снова услышал голоса. Все равно ничего не понять. Теперь на улице разговаривали тихо и вроде немного спокойнее.

Все еще недоумевая кому и зачем он понадобился, лишь немного тревожась, Митя появился на маленьком крылечке.

«Ни фига себе! Целая делегация!

Тася, Вася, их папаша, сторож дядя толя и Петрович.

— Ну вот он, вышел, — сказала Любовь Андреевна и добавила: — Раз уж вы в дом не идете.

— Ну куда мы все, — виновато пробормотал Петрович.

— А что такое? — подал голос Митя.

Почему — то никто ему сразу не ответил. Но в наступившей тишине он и сам понял, что дело, которое привело „делегации“, слишком серьезно. Даже Петрович спрятал свою золотозубую улыбку.

Наконец, после мучительных мгновений молчания заговорил Таси — Васечкин папа.

— Понимаешь, ты только не подумай… Но кое — что мы просто объяснить не можем… и понять, — добавил он после еще одной короткой паузы. — Да, странно. Поэтому…

— Да что такое — то? — взмолился Митя. — Чего вы не можете понять?

Опять пауза.

— Мотобайк украли, буркнула Таська.

— Как украли?! — Новость действительно ошеломила Митю.

— Увели ночью со двора, — уже более уверенно заговорил соседский папаша. — Не заводя мотора.

— У них ключа не было. Вот он, — Таська всем показала маленький ключик с ярким брелком.

— А я — то при чем? — выдавил Митя, у которого неприятно похолодело внутри.

И снова ему никто сразу не ответил.

— Все, — решительно заявила Любовь Андреевна. — Все, идемте в дом. Уж как — нибудь разместимся. И без разговоров.

Так Митя узнал о похищении драндула, а все известные подробности он слушал в столовой.

— И не входил никто, и не выходил, — бубнил дядя Толя. — И ворота я открывал только раз Гусакову, когда он на своем „Опеле“ приехал. В два часа ночи. И потом — все. И до утра. И никого не видел. И не спал.

— Толян, да мы это знаем, — осаживал его Петрович. — Никто на тебя ничего, успокойся. Вот только как они его… это непонятно. Через забор без шума не перекинешь. Да и тяжелый.

— А почему вы вообще решили, Николай Петрович, что воров было много? — спросила Любовь Андреевна.

— Как так много? — не понял фермер.

— Ну вы же говорите: „они его“.

—

Ну — у, а что один? Не — ет, это слишком сложно, через ворота же не выезжали. Тут и на стреме кто — то стоять должен. И вообще, один так воровать не будет. Да зараевские это, точно. Больше некому.

„Ах, вот в чем дело?“ — Митя начал догадываться, почему все собрались именно в их доме.

— И я говорю, что они, — согласно кивал дядя Толя. — А кому еще? Кому вообще нужна эта тарантайка?

— Ничего себе тарантайка, — обиженно вмешалась в разговор Таська. — мотобайк знаете сколько стоит? Он…

— Тасенька, помолчи, пожалуйста, когда взрослые разговаривают, — ласково, но стандартно приглушил голос дочери Сергей Евгеньевич.

Таська побледнела, как обычно, на сей раз от обиды.

— Ага, как Митя, так его спрашивают. Как я — помолчи.

Реплику дочери Сергей Евгеньевич проигнорировал. Зато заговорил Митя.

— А чего меня спрашивать? Я тут при чем? Я про это ничего не знаю!

— Точно ничего? — спросил, вдруг прищурившись и по — птичьи склонив голову набок, дядя Толя.

— Ничего…

— А когда ты вчера домой пришел, Митя, вот бабушка твоя говорит, что поздно, ты ничего не заметил? — этот длинный вопрос задал уже Сергей Евгеньевич.

— Не — ет, ничего.

— А ты один был?

— Да, конечно, один.

— Так он прямо вам сейчас во всем и признается, — рубанул Толян, — один — не один. Как ты вообще в Дубки пролез? Я же не спал, а ворота заперты. И…

— Вы что думаете, я его свистнул? — вскинулся Митя.

— Анатолий Борисыч, — грозно и повелительно повысила голос Любовь Андреевна, — мы собрались здесь, чтобы разобраться, а не обвинять!

— Да я же не про то, — свесив голову и спрятав подозрительный прищур, заюлил дядя Толя, — я не про, что он… Но ведь он с этими зараевскими каждый день вьется. Я уж пробовал их не пускать. А он их проводит. И вчера он через вход не входил.

— Мои друзья тут ни при чем! — выпалил Митя. — Я один вчера пришел. Они все оставались в Зараево. А где я в Дубки проходил, я вам сейчас покажу.

И он повел всех и показал свой тайный лаз за малиной.

— Ну здесь они его и укатили, — тут же вывел дядя Толя, едва глянув на заштопанную проволочками дырку.

— Да никто ничего не выкатывал, — горячился Митя. — и проволочки на месте.

И опять разговор покатился, как с лестницы:

Дядя Толя:

— Они их и прикрутили, что, они глупее тебя, что ль?

Митя:

— Да не было их!

Дядя Толя:

— А кто? Мотобайк сам с участка по воздуху улетел?

Митя:

— Запирать надо было в сарае.

Сергей Евгеньевич:

— У нас до сих пор воровства не было.

Дядя Толя:

— Как не было, как не было? У Кобзаря резину украли, у Панкратова до этого тоже одно колесо, потом тарелку свинтили, у Петровича — Ленина.

Петрович:

— Да хрен с ним, с Лениным.

Дядя Толя:

— Как это хрен, как это хрен?

— Ти — хо! Тихо! — рявкнула Любовь Андреевна. — вы все как базарные бабы, простите меня за такое сравнение. Ну нельзя же так. Все, я иду звонить и вызываю милицию.

— Да вызвали уже, — досадливо поморщился Петрович. — Это они так едут. И лучше бы самим разобраться.

— Как он привел, так и началось, — гнул свое дядя Толя, но даже Митя решил больше не обращать на него внимания.

Сам Митя вдруг как — то сник. В один миг он не то чтобы понял, а скорее почувствовал, что день испорчен, что теперь начнется морока и вообще все поехало не туда, куда хочется…

Два милиционера прикатили на хрипящем „уазике“ еще минут через тридцать. Митя даже обрадовался этому, хоть какое — то продвижение вперед к разрешению неопределенности. Увы, он ошибся. Менты осмотрели место происшествия, постояли у Митиного лаза, выслушали потерпевших, свидетелей — дядю Толю, Петровича и его, Митю. Сказали: „Разберемся, будем искать, — и уже на прощание лично Сергею Евгеньевичу: — Может и найтись, таких здесь все же немного. Если бы велосипед — тогда все. А тут, может, вам повезет“.

Свидетели и потерпевшие молча разбрелись по домикам и участкам. Таська заплакала.

На душе у Мити тоже было нехорошо, хотя плакать вроде бы не с чего, но все равно нерадостно. Вот попробуй убеги теперь в Зараево, он глянул на подчеркнуто неприступную спину Любови Андреевны, собиравшей на стол к завтраку. Перевел взгляд на часы, показывающие уже без пяти минут первого. И Алена… Когда он теперь с ней увидится, и ведь надо же такому случиться именно в эту ночь, когда наконец все будто повернулось к лучшему.