Жюль Верн - Великолепная Ориноко

• Название: Великолепная Ориноко
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география

Герои приключенческого романа Ж. Верна путешествуют по реке Ориноко и подвергаются многочисленным опасностям. Цель их путешествия — установить истину относительно происхождения великой реки.

Иллюстрации Жоржа Ру (George Roux)

---

Отдохнув около часа, маленький отряд вновь отправился в путь. Спуски и подъемы становились все круче, а нескончаемый лес оставался таким же густым — те же деревья, те же заросли, тот же плотный колючий кустарник. Идя вдоль берега, путешественники встречали все же меньше препятствий, чем если бы они продирались напрямик через лес. Было совершенно ясно, что к вечеру, если ничто не помешает, они пройдут расстояние, запланированное Жаком Эллоком.

В лесу кипела жизнь. Тысяча птиц, звонко чирикая, порхали среди листвы. С ветки на ветку прыгали обезьяны, главным образом ревуны. Не слишком шумные днем, они устраивали оглушительные концерты утром и вечером. Среди пернатых Жермен Патерн с удовлетворением обнаружил огромное количество глухарей и черных лысух, появление которых свидетельствовало о близости восточного побережья. Обычно эти птицы покидают свои гнезда в расщелинах скал только ночью; теперь же, потревоженные в дневное время, они прятались от незваных гостей в листве матака, ягоды которых, обладающие таким же жаропонижающим действием, как и колорадито, служат им кормом.

Множество других птиц, кружась в изысканных пируэтах, перелетали с одного дерева на другое; самцы красовались перед самками. По мере продвижения на северо-восток водоплавающих птиц будет становиться все меньше. Жермен Патерн обнаружил также несколько гнезд, свисающих с ветвей деревьев на лианах и раскачивающихся словно качели. Из этих недоступных для пресмыкающихся гнезд раздавались звуки, не уступающие соловьиным трелям, и стайками вылетали трупиалы, не зря считающиеся лучшими певцами в поднебесье. Сержант Марсьяль и Жан вспомнили, что уже видели их однажды, прогуливаясь в окрестностях Кайкары.

Жермен Патерн не мог устоять перед соблазном сунуть руку в одно из гнезд. Но едва он протянул руку, как услышал крик Гомо:

— Осторожно! Осторожно!

Полдюжины трупиалов обрушились на отважного натуралиста, пытаясь выклевать ему глаза. Только с помощью Вальдеса и Гомо Жермену Патерну удалось отбиться от их яростных атак.

— Поосторожнее, дорогой, совершенно ни к чему возвращаться в Европу слепым или кривым, — сказал Жак Эллок другу, и был совершенно прав.

Жермен не стал спорить.

Из соображений безопасности следовало также держаться подальше от окаймлявших левый берег реки зарослей колючего кустарника: трава, без всякого преувеличения, кишела мириадами змей. А они не менее опасны, чем кайманы, живущие в водах Ориноко и на ее берегах. Но если кайманы в сухой сезон дремлют, зарывшись в тину, в ожидании дождей, то змеи бодрствуют и, притаившись в сухой листве, подстерегают добычу. Вальдес вовремя заметил двухметрового тригоноцефала и обратил его в бегство.

Что же касается тигров[130], медведей, оцелотов и других хищников, то с ними, к счастью, встретиться не пришлось, хотя очень может быть, что ночью лес огласится их ревом, и путешественникам придется выставить часовых вокруг лагеря. Пока же неприятности обходили путешественников стороной — они не встретили ни диких зверей, ни бандитов, что было бы гораздо опаснее. Однако Жак Эллок и Вальдес, ни слова не сказавшие своим спутникам о Хорресе и Альфанисе, ни на минуту не теряли бдительности. А потому шедший впереди Вальдес время от времени сворачивал влево, чтобы посмотреть, не прячется ли кто-нибудь в чаще, и предупредить возможное нападение. Пройдя несколько сотен метров и не заметив ничего подозрительного, Вальдес возвращался и вновь шел рядом с Жаком Эллоком. Они без слов понимали друг друга.

Идя по узкой тропинке вдоль Рио-Торрида, путешественники по возможности старались держаться ближе друг к другу. Однако им не раз приходилось сворачивать в лес, чтобы обойти высокие утесы или глубокие рытвины. Река, вплотную подходя к подножию Серра-Паримы, неизменно текла на северо-восток. Гигантские пальмы вздымались на лесистых склонах противоположного берега. А за ними виднелась вершина горы, северный склон которой относился уже к системе Рораймы[131].

Жан и Гомо шли рядом по тропе, достаточно широкой для двоих путников. Они говорили о Санта-Хуане. Юный индеец подробно рассказывал о миссии, основанной отцом Эсперанте, и о самом миссионере, что, естественно, очень интересовало Жана.

— Ты его хорошо знаешь? — спросил он Гомо.

— Да, я его знаю, я его много раз видел... Мы с отцом целый год прожили в Санта-Хуане.

— Давно?

— Нет... в прошлом году, до начала сезона дождей. После того как кива разграбили деревню Сан-Сальвадор... Мы бежали туда вместе с другими индейцами.

— Вы нашли приют у отца Эсперанте?

— Да, он такой добрый! Он хотел, чтобы мы остались... некоторые и теперь живут там.

— А вы почему не остались?

— Так захотел мой отец. Мы ведь из племени банива, и он решил вернуться на свою землю. Он был перевозчиком на реке. У меня было маленькое весло, я уже в четыре года стал помогать ему грести.

Слова мальчика не удивили Жака Эллока и его спутников. Из рассказа французского путешественника они знали, что уже давно обращенные в католическую веру индейцы банива — лучшие моряки на Ориноко. Мать Гомо принадлежала к одному из восточных индейских племен, и поэтому отец его поселился в деревне Сан-Сальвадор, расположенной в стороне от истоков Ориноко. Покидая миссию Санта-Хуана, он подчинился инстинкту, манившему его на просторы льяносов между Сан-Фернандо и Кайкарой. Он поселился в этой убогой хижине в ожидании возможности наняться матросом на пирогу.

«И кто знает, какая участь постигла бы после смерти индейца его сына, если бы не вынужденная стоянка путешественников у пика Монуар?» — думала Жанна, слушая юного индейца.

Затем она снова заводила разговор о миссии Санта-Хуана и об отце Эсперанте. Мальчик подробно отвечал на все ее вопросы, описывал внешность испанского миссионера. «Он очень красивый... очень... — повторял Гомо. — У него седая борода и горящие огнем глаза». То же самое говорили об отце Эсперанте господин Мануэль Асомпсьон и негодяй Хоррес. И тогда в мечтах Жанна уже видела себя в Санта-Хуане... Отец Эсперанте радостно шел ей навстречу. Он рассказывал ей все, за чем она так долго шла к нему, — о том, что случилось с полковником де Кермором после его отъезда из Сан-Фернандо... И вот она уже знает, куда, покинув Санта-Хуану, направился он искать себе прибежище...

Около шести часов вечера путники остановились на ночлег. Индейцы занялись разбивкой лагеря. Место было выбрано исключительно удобное. Глубокая воронкообразная впадина рассекала линию берега, а ветки окаймлявших ее деревьев словно занавес спадали на отвесные стены скал. Внизу они образовывали нечто вроде ниши, где можно было устроить из сухой травы ложе для Жанны, где она чувствовала бы себя не хуже, чем под навесом пироги.

Разумеется, девушка пыталась возражать, но Жак Эллок и слышать ничего не хотел. «Племянник обязан слушаться своего дядю», — заявил он, призвав себе на помощь авторитет сержанта Марсьяля.

Жермен Патерн и Вальдес занялись приготовлением пищи. Река кишела рыбой. По индейскому обычаю, Гомо убил стрелами несколько рыб, которых тут же зажарили на костерке, разведенном у скалы.

После пяти часов ходьбы консервы, рыба и сухари из маниоки показались путешественникам восхитительными, и все в один голос заявили, что они не ели ничего более вкусного, с тех пор...

— С тех пор как мы ели в последний раз! — объявил Жермен Патерн, которому превосходным казалось все, что позволяло утолить голод.

С наступлением темноты Жан удобно устроился в нише, а за ним стали готовиться ко сну и его спутники. Юный индеец улегся у входа в нишу, где спала девушка. Было решено, что дежурить этой ночью будет сначала Вальдес с одним из матросов, а затем Жак Эллок и второй матрос. Дежурство было совершенно необходимо, так как нападения можно было ожидать и со стороны леса, и со стороны реки, и даже с противоположного берега.

Сержант Марсьяль требовал разрешить и ему дежурить, однако было решено, что он будет охранять лагерь следующей ночью вместе с Жерменом Патерном, а сегодня с этим делом вполне справятся, сменяя друг друга, Жак Эллок и Вальдес. Старый солдат устроился на ночь у скалы, поближе к нише, где спала Жанна.

С наступлением темноты лес огласился воем хищников и воплями обезьян ревунов, которые затихли лишь на рассвете. Яркий огонь костра был бы лучшим средством держать хищников на расстоянии, но он мог привлечь внимание кива, если те находились неподалеку. А именно бандитов следовало опасаться в первую очередь.

Очень скоро уставшие за день путешественники погрузились в глубокий сон, и лишь Вальдес и его помощник не смыкали глаз, пока их не сменили Жак Эллок и второй матрос с «Гальинеты».

Вальдес не увидел и не услышал ничего подозрительного. Впрочем, трудно было что-либо услышать в шуме разбивающихся о скалы волн.