Владимир Успенский - Зоя Космодемьянская

• Название: Зоя Космодемьянская
• Автор: Владимир Успенский
• Издательство: Мол. гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-01087- 6

Книга рассказывает о короткой, но яркой жизни юной партизанки разведчицы отряда молодых добровольцев, действовавшего в Подмосковье в самые трудные дни Великой Отечественной войны — Зои Космодемьянской, шагнувшей со школьной парты на фронт, о ее боевых друзьях, о брате Александре, об их старших товарищах.

---

Машины все ехали и ехали. Штуки четыре-пять кряду, потом интервал, и снова столько же. Показалось, может быть, Зое или вправду: при дальней вспышке фар метнулась по низине к шоссе горбатая тень. Наверно, не показалось: ведь не просто тень, а горбатая. Либо черт, либо свой парень с мешком взрывчатки за спиной. Но какие черти среди ночи в прифронтовой полосе: давно разбежались отсюда.

Зое стало даже немножко весело от такой мысли. Клаву бы рассмешить. Она близко, в трех метрах, но эти три метра сейчас — как пропасть.

По шоссе снова густо пошли машины. Сперва мотоциклисты и несколько легковушек, потом здоровенные крытые грузовики. Ехали они быстро, свет фар скользил понизу, не попадая на бугор. Зоя, чувствуя себя в безопасности, высунулась из-за дерева и с ненавистью глядела на ревущие, быстро проносившиеся машины. Что там, в этих кузовах? Отдыхают солдаты, которые утром попрут на наших бойцов? Или уложены снаряды, мины, гранаты — огонь и смерть, которые обрушат фашисты на защитников столицы?..

Кто-то трижды дернул ее за ногу. Сигнал отходить. Так быстро?

Ей не хотелось ползти, нюхать землю. Авось не увидят немцы с шоссе. Встала и попятилась, но Вера Волошина бросилась к ней, пригнула сильной рукой:

— Думай! Пришлось лечь.

Ползли быстро. Потом — перебежками от дерева к дереву. Едва остановились на старом проселке — подоспел Борис с двумя парнями. Через несколько секунд — запыхавшийся Проворов со своими ребятами.

— Сейчас рванет! — в голосе Бориса надежда и тревога. Он хотел сказать еще что-то, да так и замер с приоткрытым ртом. А Зоя даже присела от резкого треска за спиной, от раскатившегося грохота. Темный лес перед ней озарился, как при блеске молнии, проступили бело-розовые стволы берез.

Она повернулась быстро и увидела яркий огненный полог: деревья с этой стороны были не светлые, а, наоборот, черные, будто обугленные — каждый ствол выделялся на багровом, меркнущем фоне. Вновь громыхнуло, но дальше и слабее. Взрыва не было видно, лишь над деревьями раскрылся розовый веер, заштрихованный густой сеткой ветвей.

Секунда, и все погасло, сделалось очень темно — кончился маленький праздник. Проворов выдохнул восторженно:

— Ну, врезали! Ну, дали, кума-лиса! И сразу — суховатый голос Бориса:

— Павел, у тебя как?

— Все здесь.

— Порядок движения прежний. Волошина со мной. — И как ни крепился, вырвалось мальчишеское: — Ямища там небось!

— До обеда прочухаются!

— Всю взрывчатку запихнули!

— Отставить разговоры. Пошли.

Настолько удачно получилось с этими взрывами, что люди слишком уж расслабились, успокоились. Если бы не командир, шагали бы кучей, весело переговариваясь, а может, и песню запели бы. Негромко. Павел Проворов прыскал в кулак, припоминая, как укладывал в трубе взрывчатку. Над головой автомашины грохочут, в трубе сыро, вонь какая-то, а он работает, торопится, и всего лишь единственный раз ругнулся за все время, да и то не всерьез, а куму-лису помянул. Рассказать знакомым ребятам — не поверят!

Каждому было что вспомнить. И никто, пожалуй, кроме командира, не думал о тех последствиях, которые может иметь эта диверсия для отряда. Конечно, немцы примут меры. Прочешут окрестные леса. Возможно, с самолетов осмотрят, если погода утром на них сработает. Поэтому за ночь надо уйти подальше, хотя бы километров на десять. Выставить дозоры и затаиться в лесной чащобе. Но даже и Борис Крайнов не предполагал, какой резонанс вызвали ночные взрывы, прогремевшие в ближнем тылу наступающих войск, повредившие автостраду, которая питала гитлеровский фронт на этом участке. Фашисты встревожились, пытаясь понять: в чем дело, где ждать новых диверсий? Партизаны ли это? Или отряд русских прорвался через передовую? Или пробивается к своим окруженная часть?

На место диверсии выехали саперы и подразделения автоматчиков. Усилена была охрана объектов. Все гарнизоны немедленно выставили заставы и засады на окраинах населенных пунктов и перекрыли дозорами перекрестки дорог. На один из таких дозоров и нарвался около трех часов ночи отряд Крайнова.

Надо было пересечь неширокую кочковатую луговину, чтобы перейти из одного лесного массива в другой. Посреди луговины — малоезженая дорога, обозначенная на карте как зимник. До деревни километра полтора. Ничто не предвещало опасности. Отряд двигался, как обычно, цепочкой. Тишина нарушалась лишь топотом ног да тяжелым дыханием. И вдруг во тьме, в ошеломляющей близости, раздался удивленно-испуганный крик. Жестко прозвучала незнакомая команда, оглушающе грянули торопливые выстрелы.

Дрогни в ту секунду Борис, и отряд рассыпался, рассеялся бы в ночи. Кто-то упал, стреляя ответно, кто-то шарахнулся дальше в поле, кто-то метнулся назад, но голос Крайнова сразу вернул всем привычную собранность.

— Вперед! Только вперед! Быстро!

Это было самое правильное решение — не менять направления, не сбиваться с маршрута, уйти от огня. Немцы не видели разведчиков, стреляли наугад. Нельзя ввязываться с ними в бой, терять время. Тем более что со стороны деревни тоже защелкали далекие выстрелы. Немцы всполошились там, торопились на помощь своим.

— Скорей! Скорей! — подгонял Крайнов. Сам, выхватив у кого-то винтовку, с колена бил по оранжевым вспышкам. Зоя задержалась возле него, впервые выстрелила из нагана.

— Уходи, ну!

— Стонет кто-то!

— Уходи! — голос у Крайнева такой, что Зоя подчинилась. Побежала, пригибаясь среди мелких кустов. Пули жикали слева, казалось, парикмахер там ножницами отхватывает чьи-то волосы.

На опушке увидела Клаву Лебедеву, Наташу Обуховскую. Подбегали еще. Вера крикнула: надо продвинуться метров сто вдоль опушки и тогда стрелять, чтобы не перебить своих. Туда устремились толпой, и вскоре там беспорядочно загремела пальба.

Зоя вместе с Клавой Милорадовой поджидала отставших. Наконец подошли Крайнов, Проворов и Голубев — все невредимые.

Командир приказал прекратить огонь. Немцы тоже почти перестали стрелять — не знали куда.

Отряд собрался. Недоставало трех человек.

— Кто-то из ребят сразу назад побежал, — сказала Аля Воронина.

— Там раненый остался, — волновалась Зоя. — Я слышала стон. Разреши вернуться?!

Крайнов не ответил. Молчал, думал.

— Товарищ командир…

— А найдешь?

— Я же помню! Все прямо и прямо!

— Кусты кончатся — дальше ни шагу. На открытое место не выходи. Поднимется стрельба — ни в коем случае с земли не вставай. Только ползком. А мы по вспышкам бить будем.

Зоя отдала Клаве Милорадовой мешок и быстро, на цыпочках, пошла в темноту.

Наверно, в такие страшные минуты в человеке пробуждаются все инстинкты, доставшиеся в наследство от предков, живших когда-то в каменном веке… Зоя и видела сейчас лучше обычного, и слух у нее обострился, главное: — она, не выбирая пути, двигалась как раз там, где пробежала минут десять назад. Узнала конусообразный куст, возле которого стрелял с колена Борис. Прикинула, в какой стороне фашисты, откуда слышался стон. Проползла метров пять и наткнулась, как ей сперва показалось, на очередную кочку.

Нет — это человек. Ладонь скользнула по лицу, попала во что-то холодно-липкое. Зоя отдернула руку, и тут впервые ей стало жутко. Рядом лежал мертвый товарищ, она не способна была ничего исправить, но сама могла в любую секунду сделаться такой же: неподвижной, потусторонней, навсегда отрешенной от жизни. Будет валяться среди кочек, потому что нет никакой возможности вытащить и захоронить труп.

Немцы, стрелявшие до сей поры изредка, открыли вдруг огонь очень сильный, застрочил даже пулемет. Цветные трассы роем улетали в лес или, разбившись цепочкой, проносились над кустарником. Но Зое было ясно, стреляют не в нее. Скорее всего к гитлеровцам подошло подкрепление. Теперь они осмелеют, еще и поле прочесывать начнут.

Захватив винтовку погибшего товарища, Зоя, спотыкаясь о кочки, побежала к своим.

Командующий армией генерал Говоров позвонил на рассвете и начал разговор с добрых слов, с похвалы, чем сразу насторожил полковника Полосухина.

— Молодцы, дальневосточники, крепко стоите, — сказал командующий. — Нигде от Нары не отошли?

— Триста двадцать второй полк ночными контратаками восстановил положение.

— Знаю. А в центре мы опять назад подались. Не удержался сосед твой. Танков у немцев здесь много.

— Разве против меня меньше? На левом фланге, на стыке, до ста двадцати единиц.

— Поэтому и говорю — молодцы дальневосточники… Где твой резерв, Виктор Иванович?

Бот в чем дело — теперь все понятно!

— Третий батальон семнадцатого стрелкового полка занимает акуловский противотанковый узел, — нехотя доложил Полосухин.

— Придется забрать батальон. Временно. Высылаю грузовики и адъютанта с предписанием. Отправляй людей сам, без промедлений.