Роджер Желязны - Вариант единорога

• Название: Вариант единорога
• Автор: Роджер Желязны
• Жанр: Фэнтези

---

– Не знаю. Пожалуй…

В дни, когда небо оставалось ясным, они отдыхали в желтом тепле солнца, играли в простенькие игры, а иногда разговаривали о пролетающих птицах, о плавающих, дрейфующих, ветвящихся, покачивающихся и цветущих обитателях луж на песке. Она никогда не говорила о себе, не упоминала, что привело ее сюда- любовь, ненависть, отчаяние, усталость или ожесточение. Нет, она говорила только о том, что их занимало в ясные дни, а когда погода не позволяла им выйти из хижины, смотрела на огонь, спала или полировала его броню. Гораздо, гораздо позднее она начала петь или насвистывать обрывки модных или давно забытых песен. А если ловила на себе его взгляд, сразу умолкала и находила себе другое занятие.

И вот как-то вечером, когда огонь еле тлел, а ее рука полировала его броню, медленно, очень медленно, она сказала тихим голоском:

– Мне кажется, я начинаю вас любить, Он ничего не ответил, не шевельнулся. Словно не услышал.

После долгой паузы она сказала:

– Как-то очень странно чувствовать это… здесь… при подобных обстоятельствах.

– Да, – отозвался он немного погодя. После еще более длинной паузы она положила тряпку, взяла его руку – человеческую – и ощутила его ответное пожатие.

– Ты мог бы? – спросила она гораздо, гораздо позднее.

– Да. Но я раздавлю тебя, девочка.

Она провела ладонями по его броне, потом начала поглаживать то металл, то живую плоть. Прижала губы к его щеке – неметаллической.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала она, и, разумеется, они придумали,

В следующие дни она пела чаще, пела веселые песни и не замолкала, когда он смотрел на нее. И порой, очнувшись от легкой дремоты, которая требовалась даже ему, он сквозь самый малый свой объектив видел, что она лежит рядом или сидит и с улыбкой смотрит на него. Иногда он вздыхал просто чтобы ощутить движение воздуха в себе и вокруг, и его охватывал тот блаженный покой, который уже давно отошел для него в область безумия, сновидений и тщетных желаний.

Однажды они сидели на пригорке. Солнце уже Почти зашло, на небе появлялись звезды, сгущающийся мрак таял над крохотной полоской угасающего дня. Она отпустила его руку и указала:

– Космолет.

– Да, – ответил он и взял ее руку,

– Полный людей.

– Думаю, их там не так уж много.

– Грустно.

– Но это же скорее всего то, чего они хотят или хотят хотеть.

– И все равно это грустно.

– Да, Сегодня. Сегодня вечером это грустно.

– А завтра?

– Наверное, тоже.

– А где твое былое восхищение благородным концом, мирным уходом?

– Теперь это не так занимает мои мысли. Есть многое другое.

Они следили, как загораются звезды, пока не сомкнулся мрак, пронизанный смутным сиянием и холодом. И вот:

– Что станется с нами? – сказала она.

– Станется? – повторил он. – Если тебе хорошо так, то ничего менять не надо. А если нет, скажи мне, что не так.

– Ничего, – ответила она. – В этом смысле – вообще ничего. Так, какой-то страх. На душе кошки скребут, как говорится.

– Ну, тогда поскребу и я, – сказал он, поднимая ее словно перышко.

И со смехом унес ее в хижину.

А позже, много позже он вырвался из глубин словно наркотического сна – или его разбудили ее рыдания. Что-то случилось с его чувством времени – казалось, прошло много минут, прежде чем ее образ зарегистрировался, а промежутки между ее рыданиями казались неестественно долгими и растянутыми.

– Что… это? – спросил он, вдруг осознав легкое жжение в бицепсе.

– Я не хотела… чтобы ты… просыпался, – сказала она. – Пожалуйста, постарайся снова заснуть.

– Ты из Центра, так? Она отвела глаза.

– Неважно, – сказал он.

– Усни. Пожалуйста. Не теряй…

– …того, что требует седьмой пункт, – докончил он за нее, – Вы всегда свято выполняете условия контракта.

– Это не все… для меня.

– Ты в тот вечер сказала правду?

– Это стало правдой.

– Ну конечно, другого сейчас ты сказать не можешь. Седьмой пункт…

– Негодяй! – воскликнула она и дала ему пощечину.

Он засмеялся, но его смех оборвался. На столе рядом с ней лежал шприц и две пустые ампулы.

– Двух инъекций ты мне не делала, – сказал он, и она отвела глаза. Быстрее! В Центр, чтобы нейтрализовать эту дрянь.

Она покачала головой:

– Уже поздно. Обними меня. Если хочешь мне помочь, обними меня.

Он обвил ее всеми своими руками, и они лежали так, пока приливы ветра накатывались, дули, замирали, оттачивая и оттачивая- свои лезвия.

Мне кажется…

Я расскажу вам о существе по имени Борк. Оно родилось в сердце умирающей звезды. Часть человека и части многого другого. Если эти части выходили из строя, человеческая часть отключала их и чинила. Если она выходила из строя, они отключали ее и восстанавливали. Оно было создано столь искусно, что могло существовать вечно. Но если бы часть его умерла, остальные могли бы функционировать и дальше, воспроизводя действия, которые прежде совершало цельное существо. И в одном месте у моря, у кромки воды ходит предмет, тыча длинной металлической вилкой в другие предметы, вынесенные на песок волнами. Человеческая часть – или часть человеческой части – мертва.

Выберите из этого что вам угодно.

Роджер Желязны. Вечная мерзлота

Высоко на западном склоне горы Килиманджаро лежит высохший и замерзший труп леопарда. Всегда нужен автор для того, чтобы объяснить происходящее: едва ли окоченевшие леопарды могут что-нибудь объяснить.

МУЖЧИНА. Кажется, что музыка возникает и звучит по своей собственной воле. По крайней мере, повороты ручки приемника никак не влияют на ее присутствие или отсутствие. Полузнакомый, чужой мотив, чем-то тревожный. Звонит телефон, и он берет трубку. Никто не отвечает. Снова звонок.

Четыре раза за то время, пока он приводил себя в порядок, одевался и повторял свои доводы, ему звонили, но никто не отвечал. Когда он обратился на станцию, ему ответили, что не было никаких звонков. Однако, видимо, с этим чертовым роботом-служащим что-то не в порядке – как и со всем остальным в этом месте.

Ветер, уже достаточно сильный, еще более усилился, бросая на здание частицы льда со звуком, похожим на царапанье миллионов тонких коготков. Жалобный визг стальных жалюзи, скользнувших на место, испугал его. Но что было хуже всего, при беглом взгляде на ближайшее окно ему показалось, что он видит лицо.

Конечно, это невозможно. Это ведь четвертый этаж. Игра света в быстро движущихся хлопьях снега: Нервы.

Да. Он нервничает с тех пор, как они прибыли сюда этим утром. Даже раньше…

Он вывалил вещи Дороти на тумбочку и обнаружил маленький пакетик среди своей собственной одежды. Он развернул маленький красный прямоугольник размером приблизительно с его ноготь, затем он закатал рукав и прилепил пластырь к внутренней стороне левого локтевого сгиба.

Транквилизатор влился непосредственно в кровь. Он сделал несколько глубоких вздохов, затем отлепил пластырь и выбросил его в мусороприемник. Затем спустил рукав и потянулся за пиджаком.

Музыка заполнила все, как будто соревнуясь с порывами ветра и стуком ледяных градин. В другом углу комнаты ожил видеоэкран.

Лицо. То же самое лицо. Только на одно мгновение. Он уверен в этом. А потом бессмысленные волнистые линии. Снег. Он посмеивается.

«Ну ладно, ведите себя так, нервы» – думает он. «У вас есть причина. Но транквилизатор найдет на вас управу. Веселитесь пока. Вы уже почти отключены.»

На видеоэкране возникает порнофильм. Улыбаясь, женщина громоздится на мужчину…

Картина переключается на безгласного комментатора, рассказывающего о чем-то.

Он выживет. Он из породы выживающих. Он, Поль Плайг, и раньше делал опасные вещи и всегда удачно. Это только из-за того, что Дороти суетиться из-за пустяков, он выбился из колеи. Ничего, пройдет.

Она ждет его в баре. Ничего, пусть подождет. Немного спиртного поможет убедить ее – пока она не остервенеет. Такое иногда происходит. Другими словами, он должен отговорить ее от этого дела.

Тишина. Ветер утих. Царапанье прекратилось. Музыка ушла.

Жужжание. Оконный экран дает обзор пустого города.

Тишина – под полностью покрывшими небосвод облаками. Горы льда, окружающие местность. Никакого движения. Даже видео выключилось.

Он отшатнулся от внезапной вспышки дальнего устройства в левой части города. Лазерный луч ударил в слабую точку ледяной горы и часть ее отвалилась.

Чуть позднее он услышал глухой гул ломающегося льда. Ледяные осколки взметнулись как бурун возле подножия горы. Он восхитился силой, точностью определения момента, внешним эффектом.

Эндрю Альдон… всегда на посту, борющийся со стихией, загнанный в тупик, бессмертный страж Плайпойнта. Альдон, по крайней мере, никогда не ошибается.

Опять пришла тишина. Пока он наблюдал за тем, как оседает взметнувшийся снег, транквилизатор начал действовать. Было бы хорошо снова не заботиться о деньгах. В последние два года было много потерь. Видеть, как все твои сбережения исчезают в Большом Кризисе – именно тогда его нервы впервые дали о себе знать. Он стал более изнеженным, чем век назад – юный костлявый солдат удачи, без нервов и гордящийся этим. Сейчас он должен сделать нечто похожее, хотя сейчас это будет легче – за исключением Дороти.