Джон Адамс - Апокалипсис

• Название: Апокалипсис
• Автор: Джон Адамс
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Киберпанк
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9985-0451-8

Самая популярная тема последних десятилетий — апокалипсис — глазами таких прославленных мастеров, как Орсон Скотт Кард, Джордж Мартин, Паоло Бачигалупи, Джонатан Летем и многих других. Читателям предоставляется уникальная возможность увидеть мир таким, каким он может стать без доступных на сегодня знаний и технологий, прочувствовать необратимые последствия ядерной войны, биологических катаклизмов, экологических, геологических и космических катастроф. Двадцать одна захватывающая история о судьбах тех немногих, кому выпало пережить апокалипсис и оказаться на жалких обломках цивилизации, которую человек уничтожил собственными руками. Реалистичные и легко вообразимые сценарии конца света, который вполне может наступить раньше, чем мы ожидаем.

---

Солнце припекало… жарило, если выражаться точно; впрочем, с реки неустанно дул ветер — Джеки считала, что камни вокруг нее, эта сероватая, с острыми краями субстанция, которую она могла даже назвать правильным термином, если бы этот термин не хранился в той части ее памяти, что называлась "Теперь бесполезное", только усиливает жар, еще не убийственный (но он станет таким очень скоро, и тогда Джеки, как пес, будет дышать тяжело-тяжело, и захочется снять с себя всю одежду; но пока что тепло приятное).

Позже… случилось самое лучшее за эти два часа; что он делал все это время?., пришел Уэйн… помахал ей рукой, сходя с моста; она помахала в ответ… правда, ненадолго, только чтобы взять веревку… выудил ее из рюкзака, тяжелую, свитую в кольцо; альпиниста охватил бы восторг; в восторге был и сам Уэйн, когда обнаружил ее в магазине экипировки две недели назад; Джеки этой радости не разделяла, не видела смысла брать с собой лишний груз, — он и без того носил в рюкзаке слишком много вещей, лишь бы облегчить ее собственную ношу; она не хотела, чтобы Уэйн изматывал себя, подбирая все, что может понадобиться когда-нибудь потом; однако вслух ничего не сказала, да и вес веревки вроде бы не приближал веса рюкзака к критическому… и вернулся на мост… где натянул веревку поперек настила, несколько раз обмотав ее вокруг противоположных несущих тросов; такая своеобразная паутина, которая, правда, задержит наиболее слабых в Своре лишь на доли секунды, а лидеру и (ее? его?) приближенным совсем не помеха.

Едва он покончил с последней ловушкой… та уже не производила прежнего впечатления, как в момент, когда Джеки поняла, что это такое; все же больше, чем ничего; двенадцать, возможно, пятнадцать "нитей" в этой паутине: Джеки не могла разглядеть точно; между некоторыми из них около фута; пока Уэйн был занят, она даже не вздремнула, все время наблюдала, хотя в мыслях, полтора дня, было другое; ребенок, бросив свои ежедневные упражнения (так Джеки это называла), перестал шевелиться; она не чувствовала ни малейшего движения (а на этом месяце она чувствовала ох как много) в течение вот уже тридцати шести часов; и раз в этих местах наблюдалась катастрофическая нехватка акушерской помощи (ха-ха), а опыт Уэйна, демонстрирующего удивительные познания в самых различных областях, относился все же скорее к умелому умерщвлению, нежели созерцанию чуда жизни, то все, чем он мог Джеки помочь, это выслушивать ее жалобы, пожимать плечами и советовать не волноваться, что она и без того сама себе посоветовала, и чем дальше, тем труднее этому совету было следовать: в душе ее росла, набиралась силы паника, словно буря, готовясь выплеснуться в отчаянные рыдания и крик: ребенок в ней мертв, она носит мертвое дитя; ну, если честно, так далеко ее мысли не заходили, концентрируясь лишь на растущей тревоге, — ведь она не была уверена, снабдил ли Уэйн свою паутину взрывчаткой (фабричной или самодельной, не важно), которой была битком набита его волшебная сумка, или у него были другие планы насчет этой гигантской "веревочки"… и вернулся… и очень хорошо, потому что солнце опустилось за край холма, и, хотя небо оставалось синим, это была та синева, что предвещала сумерки, и следующие два часа будет только сгущаться, до оттенка индиго, который после месяца созерцания Джеки распознавала как оттенок, когда появляются звезды; а поскольку Свора продемонстрировала способность активно передвигаться в любое время суток, то, разумеется, она предпочтет час, когда солнце садится, и хотя Джеки имела опыт обращения с пистолетами, выпалив однажды по одному из Своры (тварь убралась непокалеченной), с ружьем (названия которого она никак не могла вспомнить), ее знакомство оставалось на начальной стадии, и то с незаряженным, и уверенность в собственных силах была крайне мала, не говоря уже о том, что Джеки не могла убить или хотя бы ударить жертву, так что, когда Уэйн затянул последний узел на веревке и направился обратно, она испытала сильное облегчение… и развел костер… из палок и сучьев, которые ему удалось собрать по пути; внушительная охапка, костер вышел гораздо более яркий, чем Джеки считала разумным допускать; странный, необъяснимый проступок со стороны Уэйна, если только он не рассчитывал на то, чтобы его заметили; если так, то он взялся за новую стратегию; успех прежних ловушек зависел от того, насколько хорошо запутан след; Свора должна была думать, что эти двое находятся где-то в недоступном, защищенном месте; но со временем преследователи привыкли к тактике Уэйна, — и, если честно, Джеки была потрясена, что ловушка в гипермаркете вообще сработала, ведь она была так заметна, так заметна, совсем как самые первые, и Свора, вероятно, пришла к заключению (если такой термин по отношению к ним вообще уместен, хотя, очевидно, какая-то способность думать им присуща), что тут не может быть ничьего злого умысла, и двинулась прямо в центр; собственно говоря, в костре никакой нужды не было: пока жар шел от камня и согревал бы их всю ночь, а огни на мосту, ряд фонарей в форме факелов, освещали конструкцию со стороны каждого из несущих тросов; они вспыхнули, едва померк дневной свет (одно из тех, отличавшихся периодичностью событий, которые Джеки привыкла ассоциировать с механизмами Старого Мира); их яркое сияние, перебиравшее весь спектр от синего до красного и обратно, этот ночник для Джеки, которая принялась бы за свою электронную копию "Чего ожидать, если вы ожидаете…", если бы захотела (но она не хотела; ей было очень стыдно, но она страшно устала и, сказать по правде, страшно боялась узнать что-либо о том, почему малыш перестал двигаться), по сути, огонь был маяком и приманкой, возможностью для Уэйна узнать, какое количество врагов могло выжить в гипермаркете, и по их следам выйти на мост; Джеки прилегла, подложив под голову рюкзак, взяла банку с арахисовым маслом, протянутую Уэйном, и подумала: вот она, наша последняя схватка; четыре недели спустя, последняя битва.

Ужинали они в молчании… они теперь все делали в молчании; а на прошлой неделе Уэйн еще был оратором эпических масштабов; с таким человеком не начнешь беседу, если у тебя нет, скажем, лишних трех дней в запасе; Джеки это нравилось, потому что все, что рассказывал Уэйн, было забавным и интересным, и если она закатывала глаза, то только когда он принимался описывать комикс, который сводил его с ума в данный момент, и какой он бы хотел нарисовать и нарисовал бы — вплоть до микроскопических, умопомрачительных деталей; Джеки никогда не любила комиксы, весь этот маскарад с костюмами и подвигами, бессмысленные, по сути, сюжеты; впрочем, глубина и неисчерпаемость аналитических суждений Уэйна однажды заставили ее усомниться в собственной правоте; теперь она была бы только рада прочесть парочку из особенно им любимых ("Возвращение Темного Рыцаря" или "Бэтмен: Год первый", но только не "Черный Рыцарь наносит новый удар", за это чушь цену заломили неоправданную, и "Песчаный человек", и "Джонни с манией убийства" — это название ей не очень нравилось, слишком мрачное) или, как минимум, уделять больше внимания его лекциям, потому что так бы ома лучше поняла, что случилось с Уэйном за последний месяц, с тех пор как мир перевернулся, самым безобидным последствием чего стал иссякший поток красноречия, а самым жутким — нет… это было сущее… сумасшествие… потом почистили оружие… но очереди; Уэйн разобрал и собрал каждый из пистолетов, пока Джеки тренировалась, целясь из ружья в веревочную ловушку, затем принялся за само ружье, а потом переключилась на пистолет полицейского; она научилась разбирать, собирать, чистить и смазывать оружие самостоятельно — Уэйн настаивал на этом на случай, если с ним произойдет что-нибудь непоправимое (разумеется, он шутил, в конце концов, не думает же он, что Джеки на восьмом месяце, такая большая и неуклюжая, сможет обойтись без него? Даже представить смешно: сильно беременная женщина с дымящимся стволов в руках отбивается от Своры); впрочем, тяжелый запах смазки вызывал у нее тошноту, так что она стояла на страже (вернее, полулежала), предоставив Уэйну возможность делать все так, как ему хочется, согласно новой стратегии… и стали готовиться ко сну… он будет сторожить первым; Джеки развернула спальный мешок и скинула сандалии, посмотрела на Уэйна, сидящего напротив (он, подкинув в костер еще хвороста, следил, чтобы тот пылал жарко и ярко), и спросила: "Когда они придут сюда?" — и Уэйн ответил: "Трудно сказать. Если нам повезет, то ближе к полудню", что ее крайне удивило: засада или не засада, последняя битва или нет, но она предполагала, что, если Свора не появится с первыми лучами солнца или чуть позже, им следует покинуть свою позицию, которая, несмотря на веское преимущество высоты (как часто Уэйн повторял: "следуй высоким идеалам"), являлась тупиком, той же ловушкой: если Свора успешно минует препятствия на мосту и выйдет на дорогу, откуда рукой подать до тропы, ведущей к выступу, то они с Уэйном окажутся заперты наверху (еще одна его мантра: "всегда заботься о пути к отступлению"); Джеки считала, что лучше бы не изобретать велосипед, несмотря на изощренность Уэйна в вопросе постепенного сокращения численности Своры, о чем и сообщила, впрочем не добившись должного эффекта; "Это лучший из шансов, что нам выпадали", — таков был ответ, и пока Джеки спорила, используя в качестве главного аргумента собственную формулу "кто дерется и бежит, тог куда дольше выстоит", Уэйн сидел неподвижно, да и веки ее тяжелели, так что она оставила спор до утра и забралась в спальный мешок.